— От меня требуется устное согласие или мы подписываем контракт? — после долгой паузы спросил Александр. Он хотел казаться невозмутимым, но голос выдал несвойственную ему растерянность.

— Держитесь хорошо, — одобрительно кивнул Понс. — Мы давно за вами наблюдаем. Сразу, как обнаружилось темпоральное возмущение.

Александр никак не мог вернуться в привычный ритм восприятия.

— При перемещении во времени, возникает возмущение темпорального поля, — пояснил генерал. — По нему и нашли вас.

— То есть от меня уже ничего не зависит: точно известно, что я согласился, скоро буду переброшен в прошлое и проживу жизнь великого царя.

— В принципе — да, но все должно произойти, как уже произошло. Чтобы быть переброшенным в прошлое, вы должны были попасть к нам, узнать кто вы на самом деле, пройти подготовку.

Молчание Александра Понс истолковал по-своему.

— Это просто: язык, знания, навыки имплантируются в сознание за несколько минут.

— Думаете, этого достаточно? — криво усмехнулся Александр. — Из курса Античности запомнился поразивший меня эпизод. В Древнем Риме убили ненавистного всеми политика. Тело, лежащее в крови, увидел прохожий и решил обрадовать жителей города известием о его смерти. Но хотелось придать этому больше юмора. Римлянин отрезал ножом голову, насадил на копье и с радостными воплями побежал в город. Жителям Рима понравилась затея с отрезанной головой. Копье кочевало от одного человека к другому, весь народ веселился.

Понс продолжал увлеченно курить, стряхивая пепел в маленькую пепельницу, которую держал в руке.

— Видимо для древнего римлянина нормально, отрезать голову врага и насадить на палку. А ведь кухонным ножом не просто отрезать голову. Руки будут по локоть в крови. Но ведь ерунда, в сравнении с отличной затеей. Вот потеха! Как считаете, господин Понс?

Генерал брезгливо поморщился.

— Я не смогу стать таким человеком, — покачал головой Александр.

— Бросьте, — Понс махнул рукой с сигарой, — станете и очень быстро. Человек хорошо подстраивающаяся система. Вы никак не хотите осознать главного — вы и есть Александр Македонский. Все сможете потому, что уже сделали в прошлом. Или сделаете в будущем. В данном случае, это одно и тоже.

— И сделать надо, понимая важность происходящего? — ухмыльнулся Александр.

— Да, черт возьми! Мне надоел ваш сарказм! На карту поставлена судьба человечества!

— Где Ольга? — тихо спросил Александр.

Понс неожиданно легко успокоился. Подошел к оконному миражу. Поколдовав над пультом, с интересом стал рассматривать новый пейзаж — жаркую плоскую савану с прогуливающейся львиной семьей на фоне Килиманджаро. Похлопал в ладоши, привлекая внимание львов, даже сказал «кис-кис». Но сытые компьютерные кошки, отвели тусклые взоры от человека и лениво побрели к широкой тени ветвистого дерева.

— Вы не сможете с ней видеться несколько лет, — сухо сказал он, вернувшись на место.

— Послушайте, господин Понс, — с расстановкой произнес Александр, — даю слово офицера, что выполню ваши просьбы, но я люблю эту девушку и мне наплевать на болтовню о спасения человечества от тирании монгов.

Казалось внимание Понса приковано только к колечкам табачного дыма.

— Хорошо, попробую кое-что растолковать, — сказал он после долгой паузы. — Вы трое должны выполнить известные миссия в прошлом. Вы — царь Александр Македонский из четвертого века до нашей эры, Ольга — царица Египта Клеопатра из первого века до нашей эры, Роберт — создатель атомной бомбы доктор Оппенгеймер из двадцатого века. Пока удалось зафиксировать три темпоральных возмущения, то есть три ключевые фигуры, определенные монгами.

— Ольгу и Роберта уже переправили в прошлое?

— Да, но я попытаюсь вам помочь. Выслушайте внимательно. Дело в системе Трансхронов. Они располагаются в разных эпохах, в разных местах и имеют разное время существования. То есть, если Трансхрон установлен в 2300 году на тридцать лет, то в 2330 году он исчезнет. Он позволяет переправиться в любую точку пространства-времени. Понимаете о чем я? В 326 году до нашей эры в пустыне Гедросия будет установлен Трансхрон в виде большого черного куб. Если пройдете исторический путь Александра Великого, то возвращение из Индии будет происходить в 324 году через пустыню Гедросия. Я укажу точное место. Что скажете?

Собственно, что от него требуется? Согласиться прожить необыкновенную жизнь великого человека и через тринадцать лет увидеть Ольгу? Ему будет больше сорока, ей — тридцать восемь. Черт! Даже если сейчас проломить башку Понсу ничего не изменится. Все предрешено. Вот оказывается что самое страшное — когда точно знаешь судьбу и ничего нельзя в ней изменить!

— Похоже, у меня нет выбора, — сказал он. — Загнали в угол и для приличия показали конфетку, которой наградите, если буду паинькой. Остается согласиться на все условия и поверить, что конфетка все же мне достанется.

— Вот и хорошо, — быстро согласился Понс. К нему вернулась прежняя легкость. — Только не драматизируйте ситуацию. От несчастной любви умирают только прыщавые юнцы и неврастеники. Против женщины есть только одно средство — женщина. — Понс плотоядно улыбнулся. — В этом смысле не будете обижены. Представляете что такое владыка мира в древности?! Любой мужчина позавидовал бы! Одна Роксана чего стоит!

Может все же доставить себе удовольствие и врезать ему!? Александр отвернулся, чтоб не поддастся соблазну.

— Да не смотрите на меня как на кровного врага! — Понс встал с кресла. — В Истории не было более легендарного человека чем вы. Тысячи лет будут рождаться и умирать миллиарды людей, от них не останется даже пепла, их тленные тела превратятся в землю, а о вас поэты сложат легенды, жизнь будут исследовать ученые, философы устраивать диспуты о смысле жизни и роли Личности в Истории. Бросьте хандрить, вас ждут великие подвиги, царь!

До Александрии остался день пути. Харон обошел караван, проверил упряжь верблюдов, мешки с товаром, надежность развернутых шатров, подбодрил людей, напомнив о хорошем вознаграждении. Но на душе было неспокойно. Наверно поэтому сразу испугался, когда над ближайшим барханом показался силуэт одинокого путника. Что-то зловещее показалось в этом отшельнике. Толи легкая походка, гуляющего по пескам человека; толи неестественное одиночество вдали от города. Ведь всем известно — уходить в пески одному нельзя.

Даже невозмутимые верблюды вдруг встрепенулись, беспокойно задергали головами. Караванщики тихо перешептывались, встревожено следя, как незнакомец спускается по зыбучему песку.

Последний привал перед последним переходом. Все будет хорошо, просто нервы и усталость. Сумасшедший безоружный бродяга, успокаивал себя Харон, положив руку на висевший на ремне кинжал.

Незнакомец неспеша подошел. Харон с удивлением оглядел странную одежду, пахнущую нереальной свежестью. Он никогда раньше не видел брюк, рубашек, ботинок. Еще больше поражал материал одежды — плотный гладкий блестящий. Даже у фараонов и царей не было подобных туалетов. Харон имел дела с поставщиками Птолемеев, римских сенаторов и самого Цезаря, повидал много диковинных товаров и мог поклясться, нигде в мире не шили такую одежду. Удивляло и лицо путника. Он не египтянин, ни финикиец, ни римлянин. О голубоглазых белокожих дикарях живущих далеко на севере он слышал от путешественников, но этот совсем не дикарь. Тонкие черты лица, чистые волосы, кожа казалась прозрачной, нежнее девичьей. Харон не мог определить возраст странного путника, бесцеремонно разглядывающего караванщика пронзительным взглядом. Одно готов утверждать — незнакомец гораздо моложе его.

— Ты — Харон, сын Хуфу? — властно заговорил незнакомец на чистом египетском. — Направляешься из Арсинои в Александрию с товарами из бирюзы и крокодиловой кожи?

— Откуда тебе известно мое имя? — воскликнул пораженный Харон. — Кто ты, странник?