Что может быть лучше танца? Философские трактаты? Глаза прекрасной Тайны? Или, может быть, балалайка? Нет, в тот взмах крыльев мотылька все наши герои воскликнули бы разом: "Прекраснее танца может быть только танец Прекраснейшей и её жар-птиц".

Можно ли вообразить невообразимое? Если ваш ответ, дорогой читатель, "да", то закройте глаза и представьте, как в пустыне закат сменяется рассветом, и Вечное Светило прячется за горизонтом, потому что даже оно не может затмить оперение жар-птиц.

Вы когда-нибудь видели, как фея превращается в птицу, птица в кошку, кошка в цветок, а цветок - в мотылька? Нет-нет, имеются в виду отнюдь не превращения иных колдуний типа Пунгеи с помощью заклинаний, да ни у одной из них это не получилось бы с таким изяществом; превращение в дерево или сову - тот предел, на который они горазды.

Но есть средство куда более сильное, чем заклинания, и имя его - танец.

Несколько взмахов рук, и они кажутся похожими на крылья.

И миражи вплетаются в ритм, стремясь усилить сходство.

Они - облака, а потом сразу тучи, и исходят дождём, уходящим в песок. Падает тень на него, но нет, это уже не птица, а дикая кошка, гибче её не найти, разве что только лианы. Нет, это не лианы - руки, как листья, тянутся к тучам напиться росы, а ноги корнями уходят в песок.

"О, как она прекрасна!" - восклицают путники, нашедшие конец пути в бесконечной и причудливой пустыне, и ни у кого из них уже нет сомнений в том, что Прекраснейшая прекраснее всех, и танец её чудеснее всех чудес.

- Ах! - вырвалось у Мая. - Моз, дружище, мне не хочется отсюда уходить.

Мудрец понимающе кивнул и уселся на плечо Мая, откуда было удобнее наблюдать за бесконечным танцем перевоплощений.

Есть ли что-нибудь более прекрасное, чем танец Прекраснейшей - мнения мудрецов по-прежнему расходятся на этот счёт, поэтому самое мудрое - не присоединяться ни к тому, ни к другому мнению, а просто соглашаться с тем несомненным фактом, что танец Прекраснейшей прекрасен.

У Грота

Напрасно Тайна и Альбин всматривались в туман, он оставался таким же неподвижным и густым.

- Пр-ридётся идти выр-ручать, - принял решение белый ворон и устремился навстречу опасностям и новым подвигам.

Тайна в образе лесной колдуньи едва поспевала за ним.

- Послушайте, уважаемый ворон! Вы не могли бы лететь чуть-чуть помедленнее.

Альбин вздёрнул клюв от того, что его называли "уважаемый ворон".

- Можете называть меня просто Альбин, прекрасная фея. Никто не отдаёт мне должного почтения, но я к этому, кар, привык. А если я спешу, так это только, кар, потому, что наши друзья в опасности...

- Нет, нет, опасность вовсе не так страшна, я чувствую это... Мы можем лететь и идти чуть медленнее.

Сквозь туман уже можно было рассмотреть, как кружатся перед замершими в восхищении невольными зрителями жар-птицы и их повелительница, и издали это, действительно, совершенно не представлялось опасным.

- "Чувствовать" больше, чем "знать", - изрёк Альбин, и эта фраза стала впоследствии крылатой, а уж в истинности её значения не усомнится никто.

Желая угодить прекрасной Тайне, Альбин пытался было подражать мотылькам, парить, как они, но вороны гораздо тяжелее нежнокрылых насекомых и не так изящны.

- Когда я смотрю на мотыльков, мне кажется, что это цветы, научившиеся танцевать, - изрёк Альбин (да, да и эта крылатая фраза принадлежит белому ворону).

И в этот взмах крыльев мотылька Альбин подсказал Тайне решение, за которое ему впоследствии присудили звание мудреца, невзирая на то, что вороном не создано ни одного трактата. Но иногда одна фраза приносит больше пользы, чем груды томов.

- Нужно её пе-ре-тан-це-вать!

- Перетанцевать? Но я не умею... - растерялась Тайна. - Да и в этом теле даже просто ходить неудобно.

- Всегда можно научиться, - невозмутимо повёл клювом Альбин. - Тем более, что время у нас неограниченно. Похоже, они собираются сидеть здесь целую вечность, пока она танцует.

- Но у кого учиться танцу? - задумалась Тайна. - Да, ты прав, мудрый ворон... Я буду учиться танцу у мотыльков! Мотыльков тоже никто не учил танцевать, но сколько нежности и лёгкости в их танце! Жар-птицам и тем не сравниться! Я буду учиться танцу у облаков! У ветра! У песка! И я научусь танцевать!

Мотыльки уже радостно хлопали крылышками. Альбин довольно закивал головой, но уже в следующий взмах крыльев мотылька и сам залюбовался Прекраснейшей.

Тайна поспешила отвернуться, чтобы жар-птицы не зачаровали и её.

И заторопилась обратно в пустыню, где можно было спокойно постигать искусство Танца.

Раз - взмах крыльев мотылька. Два - взмах крыльев мотылька.

Каждый взмах крыльев мотылька - песчинка. Стать песчинкой, и пусть её подхватит ветер. Оказалось, для этого не нужны заклинания. Или танец и есть заклинание?

- Мудрый ворон! Смотри: это чудо! Можно превращаться без заклинаний и рассказывать без слов!

Но клюв Альбина был по-прежнему повёрнут в сторону Прекраснейшей и жар-птиц.

- Как будто бы я умела танцевать, но почему-то забыла, а теперь осталось только вспомнить, - продолжала удивляться Тайна.

Кто-то когда-то сказал, какой-то, вероятно мудрец, что время как песчинки, ускользает сквозь пальцы в пески. Зачерпни его снова, ведь время - вода.

Капли падают с неба на листья берёз... Белоствольные танцы деревьев... Нет, время - не песок. И не вода. Взмах крыльев мотылька! И в нём разгадка тайны, почему не может взлететь цветок. Верно ворон сказал, все цветы умеют летать. И Тайна, проросшая цветком в пустыне, летит, и корни, и листья становятся частью узора на крыльях мотылька, которого не могут затмить даже жар-птицы ярчайшим своим оперением... Спадают колдовства оковы, и тело, как прежде, становится легким и юным.

- Ворон прав! - услышал послание без слов Альбин и медленно повернул клюв от Прекраснейшей и жар-птиц к Тайне и мотылькам.

- Какой таинственный танец! Пре- кар!- снее я ничего не видел!

И Альбин принялся клевать друзей и какого-то незнакомого чародея, на плече которого восседал черный ворон, чтобы они тоже могли насладиться волшебством без заклинаний, ещё более изысканным, чем танец Прекраснейшей.

Когда же и она повернула клюв в сторону соперницы, то заплакала от обиды и злости! Её пе-ре-тан-це-ва-ли!

- Я уйду еще дальше в пустыню, и буду репетировать, репетировать, я буду танцевать ещё лучше, и тогда уж точно никто никогда не сможет меня перетанцевать! - пообещала она и в окружении птиц затерялась в песках.

Никто и не заметил её ухода. Все носы и клювы были обращены к другой.

- О, танцуй бесконечно в пустыне, а мы будем бесконечно смотреть на тебя! - попросил было Май, но Тайна сказала "нет, нет" и взяла его за руку: "В Стране Грёз ещё много прекрасных мест. А мой танец в пустыне окончен".

Амарант и отыскавшие его герои и поющий ворон постепенно приходили в себя.

- Старина Моз! - обрадовался чародей. - Зачем ты превратился в ворона? Я едва узнал тебя без твоей белоснежной бороды...

- Не спрашивай, дружище, а лучше поскорее расколдуй меня обратно в мудреца.

- Ах да, прости старина, - ударил себя по лбу ладонью Амарант. - Я совершенно забыл, что в Стране Грёз теперь полным-полно чародеев, и творят они теперь, что хотят.

И приняв серьёзный вид, как и подобает чародею, Амарант закружился на месте, нараспев читая древнее заклинание:

Ветер, вей, неси песчинки.

Не осталось ни соринки.

Собирай травинки, ветки.

Птицы вырвались из клетки.

Ветер, вей, по-волчьи вой.

Снова стань самим собой.

Ты гнездо нам, птица, свей-ка

на окраине Сольвейга.

В тот же взмах крыльев мотылька Амаранта и его избавителей подхватил ветер. Что и говорить, Амарант не только мудрый правитель, но и могущественный чародей, даже Элс с ним не сравнится.