Под ободрительные возгласы жителей Мерцающего оврага белый ворон прокаркал своё сочинение:

"Известно всем давным-давно,

Что лучше эля лишь вино.

Какое терпкое оно!

Какое крепкое оно!

А тот, кто пьет весь вечер эль,

Тот будет весел, будет смел.

Волшебный хмель,

Волшебный хмель,

Волшебный хмель!"

"Волшебный хмель,

Волшебный хмель,

Волшебный хмель!" - подхватили карлики.

А когда Альбин театрально раскланивался, некоторые даже закричали "Бис!".

"Спасибо, др-рузья, спасибо", - упоённо повторял пернатый артист.

Альбин собрался было снова исполнить свою песню, как вдруг...

- Ой! Кар-р-р-р-р-р!!!

Оступившись, захмелевший ворон рухнул в колодец раньше, чем успел взмахнуть крыльями.

Жёлтые карлики облепили колодец, откуда раздавались булькающие звуки.

От соприкосновения с ледяной водой Альбин мгновенно протрезвел.

- Спасите! Кар! Спасите!

- Хватайся за верёвку! - одновременно раздалось несколько голосов, когда Альбин бессильно бил по поверхности воды онемевшими от холода крыльями, пытаясь взлететь.

"Как это я сам не догадался? - пронеслась судорожная мысль в голове Альбина. - В колодце всегда есть верёвка".

Но как заметишь её сразу в колодезном мраке, да ещё в такой критический момент? Нет, только без паники. А вот и верёвка!

Альбин вцепился в неё когтями и клювом. И карлики вытянули ворона вместе с ведёрком студёной воды.

- Вы пр-росто гер-рои! - со слезами на глазах патетически воскликнул Альбин. - Вы спасли не пр-росто вор-рона. Вы спасли Матер-рик Гр-рёз. Тепер-рь я смогу спасти его от Чёр-рного Великана. А ведь мог бы бесславно и безвр-ременно утонуть в колодце.

Самые сентиментальные и самые нетрезвые карлики даже разрыдались.

А Альбин, упоённый всеобщей любовью, снова вскочил на край колодца (как будто и не барахтался минуту назад в студёной воде). Прямо на ходу ворон принялся сочинять новую песню, а молодой балалаечник, вернувшись на своё место, столь же охотно импровизировал, подбирая аккомпанемент.

"Лишь одержу победу

Над Чёрным Великаном,

И к вам, друзья-соседи,

Я поздно или рано

Вернусь! Вернусь! Вернусь!

"Вернусь! Вернусь! Вернусь!" - подхватили десятки голосов. А ворон, отпив вина из первого подвернувшегося под клюв бокала, задорно продолжал:

"А вы слагайте песни

В честь удалого ворона -

Меня, Альбина-воина.

И мы споём их вместе.

И верьте, я вернусь!"

После небольшой встряски и счастливой её развязки жители Мерцающего оврага веселились еще бесшабашнее, радуясь спасению ворона. Так что, услышав отголоски такого бурного веселья, на улицу из жилища Олди высыпали карлики, а за ними выбрались Май и Моз.

Альбина в это время подбрасывали на руках. "Браво! Бис! - раздавалось со всех сторон. - Да здравствует бесстрашный ворон!"

- Ну вот, я так и знал, что вы снова запятнаете моё опер-рение, - беззлобно ворчал Альбин. - Я ведь такой мар-ркий. Полейте меня водой, будьте добр-ры. Ведь настоящий ар-ртист, а тем более, если он к тому же хр-рабр-рый гер-рой, должен всегда быть в надлежащей фор-рме!

Несколько карликов окатили Альбина водой из колодца.

- А тепер-рь налейте мне вина, чтобы я согр-релся, - продолжал командовать ворон.

Выпив вина, Альбин исполнил на бис свою новую песню и снова сорвал бурю оваций.

- Да здравствует бесстрашный ворон, отважившийся бросить вызов самому Чёрному Великану! - раздался чей-то голос из ликующей толпы.

- Да здравствует бесстрашный ворон! - подхватили Май и Моз.

Оба уже еле держались на ногах и с трудом понимали, что происходит вокруг. Ни мудрец, ни Май- Милентий Кинли никогда не пили столько вина за один раз.

"А что, путешествие обещает быть очень даже приятным!"- подумал сын правителя Долины Радуг, бессмысленно улыбаясь и глядя пустыми глазами в мерцающий туман, в котором плыли бесчисленные жёлтые карлики.

Май повернулся к Мозу и прочитал в его глазах отголоски своих мыслей.

"Кажется, путешествие обещает быть очень пр-риятным", - покачиваясь на краю колодца, высказал свои мысли вслух Альбин. Ворон закатил глаза и рухнул бы снова в холодную воду, если бы карлик- балалаечник не успел в последний момент ухватить его за лапы.

"Я вер-рнусь..." - промямлил Альбин, лёжа на траве, и сомкнул глаза.

Фонфар и Дэнди знакомятся с Тайной

Едва опомнившись от потрясения, царь Кошмар тот час же приказал всем придворным, у кого имелись ручные дракончики, отправляться в погоню за Златой, и царских драконодром вмиг опустел.

Пришлось, ворча, и Дэнди подниматься в воздух. Но вот они уже на самой окраине Страны Грёз, а в небе только птицы и мотыльки - и никаких крылатых фей.

Вот тебе и Праздник Красоты!

Битый час Дэнди твердит Форфару, что устал. Смертельно. Но ведь сидеть между крылышек и притворяться глухим совсем не то, что в поте лица махать крыльями.

- Я сейчас упаду, - предупредил Дэнди. Что ж, падать, конечно, больно, но если этот франт-сердцеед не понимает слов...

- Не нервничай, Дэнди, ещё немного и мы приземлимся, - Фонфар почесал за ушком у зелёного любимца, отчего тот даже зажмурился.

"Ну разве что если совсем-совсем немного..."

Наконец Фонфар решил, что можно бы и приостановить Дэнди и спуститься на землю. Внизу простиралась светлая безмятежная берёзовая роща, а недалеко от неё - самый роскошнейший цветник, какой только можно себе представить. Таких ярких красок, длинных стеблей и больших бутонов тайному советнику ещё никогда не приходилось видеть. Конечно, Фонфар, как истинный ценитель всего броского, не мог пролететь мимо такого чудесного места, и Дэнди осторожно опустился в цветущую благоухающую гущу.

- Ах, какие прелестные ароматы! - восхищался Фонфар. - Держу пари, даже волшебный одеколон, приготовленный по рецепту чародея Элса, не может сравниться с запахами этого чудесного цветника. Ах, Дэнди, как бы мне хотелось всегда вдыхать столь чудесные запахи.

Но дракончик отнюдь не разделял восторгов своего хозяина, и когда тот, наконец, соблаговолил посмотреть на Дэнди, то увидел, что бедный дракончик покрылся красными пятнами. Потом начал шмыгать носом, чихать и, наконец, почувствовав головокружение, растянулся на земле, сминая цветы под тяжестью своего дракончикового тела.

- Прощай, Фонфар. Я умираю! - выдохнул дракончик и закрыл глаза!

- О нет! Ты не можешь умереть! О, мой верный друг Дэнди, ты не можешь покинуть меня! - причитал Фонфар, заливаясь слезами.

Вдруг он услышал позади себя лёгкий шорох. Фонфар оглянулся. Между огромных стеблей, листьев и бутонов пробиралась фея в незабудковом платье, юная и прекрасная. Её голубые глаза с длинными пушистыми ресницами, маленький алый ротик, густые чёрные волосы, тянувшиеся за феей длинным шлейфом, который несли многочисленные пажи-мотыльки, так поразили придворного франта-сердцееда, что тот в одно мгновение забыл о своём умирающем друге, и широко раскрыв глаза и рот, с минуту не мог вымолвить ни слова. А когда дар речи снова вернулся к нему, Фонфар вскочил, молниеносно собрал букет из цветов, что были пониже, встал на одно колено и протянул букет фее, сопровождая преподнесение подарка чтением стихов, сложившихся в его голове при виде красавицы (ведь не даром тайный советник слыл первым стихотворцем при дворе):

"О фея, ты прекрасней всех на свете.

Твоя походка, словно лёгкий ветер.

Твой взгляд, как небо, и как ночь, ресницы.