- Откуда, карлик, у тебя эта золотая роза? - оборвала его мысли красавица.
Сморчок Козлобород был несказанно рад, что неприступная сама начала разговор, и уклончиво ответил:
- Вы тоже любите цветы?
- Не очень! - сморщила носик красавица. - Отчего-то они превращаются в лёд в моих руках, но с тех пор, как Его Величество взял обыкновение не расставаться с золотистой розой, все мечтают о таком же цветке... Но как следовать высокой моде, если такие цветы нигде не растут? Но ты ведь подаришь мне этот цветок?
- О... нет... - замялся карлик. Расстаться с розой было очень трудно, она как будто приросла к руке. Но холодная красавица твёрдо вознамерилась добиться своего:
- Если хочешь, я отдам тебе за неё своё ожерелье из голубых метеоритов. Во всей Стране Грёз ни у кого такого нет, и оно гораздо лучше, чем какой-то цветок...
- Хорошо, - сдался карлик и протянул красавице розу, пока та торопливо снимала с себя редкое украшение. - Но гораздо лучше ожерелья прогулка с вами при луне. Вы ведь не откажете мне?
- Хорошо, - выхватив розу из рук карлика, красавица покорно последовала за ним к выходу. Едва коснувшись рук Северианы, цветок, погаснув, превратился в обыкновенную жёлтую розу.
На улице уже вовсю разбрасывалась звёздами волшебница-ночь, целыми пригоршнями кидая их в сердца влюблённых.
- Звездопад! - обрадовался карлик, сам не зная, откуда вдруг пришло к нему это слово, наверное, проникло в сердце вместе с непостижимым звёздным светом. - Звёзды летят и падают, значит... звездопад!
- Звёзды? - не то вздохнула, не то всхлипнула вдруг Севериана. - Вы замечали когда-нибудь, прекрасный, э-э...
- Элс!
- ... Элс, что цвет их не просто бледно-голубой, как ранее казалось мне, а нежно-голубой и в то же время серебристый, как будто на небе много-много снежинок.
"Ах, опять она о чём-то холодном", - поёжился было Козлобород, но, спохватившись, принялся любоваться белоснежной шеей красавицы, которую с полным правом можно назвать лебединой. Ведь лебеди тоже белоснежные, значит, белые, как снег. А снег всегда тает весной. И подснежники - они ведь тоже белые. Холодная и в то же время такая хрупкая, как, да, подснежник. Недаром этот франт Фанфарон, нет, Фонфар, строчит ей стихи.
- Севериана, как жаль, что я не поэт, - почти искренне вздохнул Сморчок Козлобород.
- Терпеть не могу поэтов! - с жаром подхватила Севериана. - Нет, по-моему, более бесполезного занятия, чем рифмовать "звезда-всегда-иногда-никогда". Глупо ведь, правда? И как только рифмоплёты этого не замечают? Ведь звёздное небо уже само по себе Поэзия! И луна, как огромный глаз великана, и кажется, что он наблюдает за нами, ведь правда?
- Ах, как вы красиво говорите, Севериана! - искренне восхитился Сморчок Козлобород.
- Вы тоже очень тонкая натура! - не осталась красавица в долгу.
И всё же, странное дело, но к волшебному одеколону Севериана была совсем не так чувствительна, как Парнелия и Лесное Дитя Илиодора. Сморчку Козлобороду пришлось пустить в ход всё своё воображение, обаяние и красноречие, хотя и того, и другого, и третьего у него всегда было мало.
- О, могущественный герой Элс, - вздохнула Севериана, и неожиданно слезинки блеснули на её длинных ресницах. - Я так боюсь, так боюсь...
- Чего вы боитесь, прекраснейшая? - напыжился Сморчок Козлобород.
- Я так боюсь, что вас пошлют на войну...
Сморчок Козлобород вздрогнул и даже попятился.
- Почему вы боитесь? - пискнул он.
- Потому что... Ходят слухи, что царь Кошмар собирает силы на войну с белым вороном и, конечно, слава о вашем беспримерном подвиге, о котором говорит вся Страна Грёз, донеслась до его ушей. Нет, вы не подумайте, что я сомневаюсь хотя бы на один взмах крыльев мотылька в вашей храбрости, но...
- Но? - с надеждой взглянул на красавицу карлик.
- Но должен же в Стране Грёз остаться целым и невредимым хоть один герой, хотя бы в доказательство того, что эпические храбрецы существуют, - заискивающе посмотрела на Сморчка Козлоборода Севериана.
- Конечно, должен! - с жаром поддержал Сморчок Козлобород.
- А к моему Ледяному дворцу, - понизила голос красавица, - не подлетит ни один дракон. Пламень и тот замерзает на лету, приближаясь к нему.
- Но там же, наверное, холодно, - засомневался Сморчок.
- Нет, теперь в нём будет биться моё горячее сердце, - поднесла руку к груди Севериана. - Оно, теперь я знаю, где-то здесь...
Обратно в бальную залу Сморчок Козлобород возвращался под недоумёнными взглядами под ручку с неприступнейшей красавицей, которая, явно благоволила ему.
В растерянности Фонфар закружил первую попавшуюся на пути даму. Ей оказалась какая-то старушка, видимо, одна из придворных ворожей. Это уже нимало не заботило франта, оскорблённого до глубины души: ему предпочли глупого карлика, выдающего себя за героя Элса. Нет, он должен положить конец обману, и сделает это немедленно.
Но вдруг все мысли Фонфара смешались, потому что старуха обернулась в его руках прекрасной нимфой.
- Вот это да! - пронеслось по залу, избалованному и не такими метаморфозами, но очень уж хороша была красавица в осиновом венке.
Громче всех вскричал "вот это да!", конечно же, Сморчок Козлобород, наступил на ногу прекрасной Севериане, и даже хотел было уже её оттолкнуть и бежать к Фонфару отнимать возлюбленную, но встретился с изумлённым взглядом Аксаманта и вспомнил об игле, кастрюле, бутыли и Тритоне.
- Ни у одной нимфы нет таких прекрасных белоснежных волос, как у вас, - торопливо зашептал Козлобород на ухо прекрасной Севериане.
- У вас, наверное, много знакомых нимф, - ревниво прищурилась неприступная красавица и быстрее закружила Сморчка Козлодорода.
- Это было до того, как я встретил вас, - уклончиво ответил Сморчок Козлобород. - Много взмахов крыльев мотылька тому назад, когда я жил в Солнечном лесу, где победил ужасного Сморчка Козлоборода.
- О, слава о вашем бессмертном подвиге разнеслась уже по всей Стране Грёз! - воскликнула прекрасная Севериана, едва не сбив с ног Аксаманта, окончательно обескураженного победоносным взглядом Сморчка Козлоборода. - Разве что чародеи, живущие на вершинах гор, не слышали о нём, ну да им вообще ничего не интересно, кроме волшебства...
Карлик облегчённо вздохнул. Значит, до настоящего Элса слухи эти не дошли.
Фонфар не мог больше сдерживать слёз обиды и ревности, но так как плакать в бальной зале неприлично, он опрометью бросился в сад, едва только кончился танец.
Но только Фонфар собрался дать волю слезам, как услышал где-то рядом рыдания.
На несколько взмахов крыльев мотылька Фонфар забыл о собственной беде и осторожно раздвинул ветви, из-за которых доносились всхлипы.
Плакала нимфа, с которой тайный советник только что танцевал. От удивления франт даже приоткрыл рот: что так могло её расстроить?
Нимфа сняла с головы осиновый венок и бросила его прочь от себя.
Венок угодил прямо в Фонфара.
"Тяжёл и мрачен сей венок.
Куда нежнее василёк", - сочинил он на ходу стихотворение, и за неимением василька сорвал цветок вечноцветущего жасмина, чудом уцелевшего в городе чёрных роз, и протянул нимфе, которая от удивления даже перестала всхлипывать.
- Жаль, здесь нет васильков, - улыбнулась нимфа. - Только чёрные розы. Но это дерево жасмина почти так же красиво, как серебряные колокольчики в Солнечном лесу.
Нимфа снова подумала о чём-то грустном, и на глаза её навернулись слёзы, а Фонфар испугался, как бы она опять не расплакалась, и поспешил развеселить её новым экспромтом.
- Прекрасней всех цветов на свете нимфы.
И это, вам скажу, друзья, не мифы.
С одной из них знаком теперь и я.
О нимфа, вы прекрасны, как ...
Фонфар неожиданно смолк, потому что ничего, кроме как "змея" в голову не приходило. Такой конфуз случился с ним впервые.
Но, к счастью, нимфа была всё ещё слишком расстроена, чтобы заметить неловкость.
