Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Ворёнок[1]

Эх, яблочко, куда ты катишься…

Из песни
— Ишь, как пьёт детина — потрудился, знать…
А ссутулит спину, глянь, ну прямо тать.
— Обойди сторонкой, любопытство спрячь.
Удавил ворёнка — он на то палач.
— Да не пялься ты, дурак.
Для чего зашёл в кабак?
— Он, поди, не по злобе…
— А велели бы тебе?
— Что ты? Всем — свои труды.
— Доболтаешь до беды!
— Ах, типун тебе… Да сплюнь!
— Ты язык-то, слышь, засунь…
А не то — укоротят:
Стены слушают — глядят.
— Смолкни, Бога ради.
— Все там будем, дядя.
А мальчонка хворый, лёгонький как пух.
Без того бы скоро Богу отдал дух.
Воронёнок просто… Видно — неходяч.
На руках к помосту нёс его палач.
Нёс, как в люлечке качал,
Чтоб не плакал — не кричал,
Маринкина ворёнка
Нёс к петельке тонкой.
Спи, ворёнок, баю-бай,
Поскорее засыпай.
На земле темно и тесно —
Станешь ангелом небесным,
Будешь зреть Господню рать,
Райским яблочком играть.
Тихо, тихо, тихо…
И не помни лиха.
— Славно или плохо — нам ли понимать,
Бабам лишь бы охать — дуры… твою мать!
Разберутся выше, где и чья вина.
Так что ты — потише. И давай — до дна.
— Наше дело — сторона,
Наливай да пей до дна.
У кого мошна пуста —
Пропивайся до креста.
И — пляши, пляши, пляши,
Не жалей больной души!
Жизнь — копейка, а душа…
Так за ней же — ни гроша.
Кормят — ешь, а бьют — беги.
Вот такие пироги.
На свои гуляю —
Знать тебя не знаю.
— Яблочком, пожалуй, на-ко, закуси.
— Самозванцем меньше стало на Руси.
По столице нынче, слышь, колокола
Лебедями кличут — смута умерла!
— Удавили не зазря —
Ради царства и царя
Маринкина ворёнка…
— Эх, выводят звонко!
— То-то будет тишина…
— Наливай ещё вина…
Пей, собака, говорю!
Лета многие царю!
Ну а ты чего не пьёшь?
Ах ты, гнида!..
Хвать за нож —
Вши из-под рубахи
Уползают в страхе.
Крови-то, кровищи — аж красно в глазах!
Плачет, плачет нищий. Кружит, кружит страх —
Воет, крутит, вертит… И, стремясь к нулю
Время слепо чертит мёртвую петлю.
Яблочку — катиться вниз,
Кто умеет — помолись
О душе ворёнка,
Ребёнка — воронёнка,
О себе, и о стране,
И о грешной обо мне.

«Свет вечерний, играя, дышит…»

Свет вечерний, играя, дышит
Горьковатой влажностью трав,
Золотыми нитями вышит
Кружевной кленовый рукав.
Одуванчику — только дунь —
Расставаться не жаль с головою,
И беспечный стрелок — июнь —
Комариной звенит тетивою.

«Куст шиповника дружно шмелями гудит…»

Куст шиповника дружно шмелями гудит,
И к цветочной серёдке пушистой
Шмель всем тельцем приник, добродушно-сердит
И обсыпан пыльцой золотистой.
День по листьям стекает, прозрачен и густ,
Будто липовый мёд разогретый.
И гудит, задыхаясь от щедрости, куст,
И пирует на маковке лета.

«Холодней и задумчивей воды…»

Холодней и задумчивей воды,
Звёзды — ярче и словно крупней,
И вздыхают в ночи огороды
Всё укропней, нежней и влажней.
Это август — хозяин завидный —
Отдыхает, дождями умыт,
И на крепких зубах аппетитно
Малосольный огурчик хрустит.

«Непрерывно, натужно, упорно…»

Непрерывно, натужно, упорно
Сквозь рожденье, страданье и смерть
Наших жизней тяжёлые зёрна
Прорастают в небесную твердь.
А навстречу — легко и неровно
Дышит бабочки трепетный блик,
И полёт её радостен, словно
В бесконечность распахнутый миг.

«А жизнь — была. На даче в Озерках…»

Памяти Д. Стрельчука

А жизнь — была. На даче в Озерках
Играли в бадминтон, чаи гоняли.
И смерть, казалось, вовсе отменяли
Улыбка, взмах руки, ракетки взмах.
А жизнь — была. Под выстрелом в упор
Чирикала себе беспечной птичкой.
Ломались копья, спички и привычки,
Летел воланчик за чужой забор.
Водой сбегая с лопасти весла,
Сухим песком сквозь пальцы протекая,
Нелепая, такая и сякая,
Она — была. О Господи, — была!

«Апрельский день прочитан между строк…»

Апрельский день прочитан между строк.
В облупленной стене несвежей раной
Темнеют кирпичи. И водосток,
Вообразив себя трубой органной,
Прокашлялся и загудел. Под ним
На тротуаре — трещинок сплетенье,
И прошлогодний лист, весной гоним,
Плывёт в небытие прозрачней тени.
И снова мир течёт сквозь решето
Фантазии, сквозь близорукость взгляда,
И мне не выразить словами то,
Что вновь его спасает от распада.
вернуться

1

Так называли сына Марины Мнишек и Тушинского вора, казнённого публично в возрасте трёх лет в царствование Михаила Романова.

12
{"b":"597522","o":1}