Петр внимательно изучил след. Он видел словно разорванный оттиск пятки и плюсны. Вмятины от свода стопы не было, и Петр заключил, что у неизвестного очень высокий подъем. Подушечки концевых фаланг пальцев оставили овальные лунки. Значит, человек бежал. Левая нога у него сильнее правой, потому что прежде чем прыгнуть на платформу, он оттолкнулся левой ногой.

Ковалдин измерил стопу раздвижной металлической линейкой, которую всегда носил с собой. От центра пятки до центра подушечки второго пальца оказалось двадцать четыре с половиной сантиметра. Петр знал, что длина босой ступни человека составляет, примерно, одну седьмую часть его роста и тут же высчитал, что рост неизвестного около ста семидесяти двух сантиметров.

Ковалдин снял точный оттиск следа и стал ждать распоряжений капитана. Начальник заставы приказал обследовать полотно железной дороги до районного центра и послал с Ковалдиным еще одного пограничника.

«Амур» шел неохотно. Он потерял след. Петр подбадривал его.

Рельсы блестящим пояском петляли среди барханов. Солнце поднималось все выше. Жизнь вокруг затаилась. Пески поражали однообразием. Река, оставшись правей, скрылась за барханами. Почерневшие столбы уныло повторяли извилины пути. Было непонятно, почему они не шли напрямик, а словно конвоировали железную дорогу.

Стало припекать. Петр беспокойно следил за овчаркой. Они прошли уже несколько километров с начала преследования и, конечно, «Амур» устал.

За очередным барханом показалась чахлая джида. Она протянула к наряду рахитичные ветви с изъеденными листочками. Узкая полоска тени легла под ноги. «Амур» словно споткнулся об нее и застыл, навострив уши.

Ковалдин ослабил поводок. Овчарка рванулась и, обогнув джиду, стала разгребать лапами песок. Петр хмурился, но не мешал. «Амур» пританцовывал и лаял. Ковалдин увидел черепаху. Значит овчарка окончательно потеряла след. Он снова вывел ее на полотно.

— След, след!

«Амур», казалось, не понимал, чего от него хотят: он безразлично трусил по шпалам.

Еще через полтора километра дорога, резко изменив направление, стала спускаться в оазис. Навстречу встали урюковые сады. Рельсы пересекли мост через головной арык и, выгнувшись скобой, побежали к семафору.

Ковалдин увидел неуклюжие пакгаузы с метровыми буквами на побеленных стенах: «НЕ КУРИТЬ!» — и затерявшееся среди них приземистое здание вокзала. На первом пути стоял поезд, оцепленный пограничниками.

Начальник заставы приехал на станцию ближней дорогой и поджидал Ковалдина.

Полковник Заозерный остался на заставе Ярцева, чтобы руководить общими действиями пограничников.

Наряды плотно закрыли границу, и нарушитель не мог вернуться за кордон.

На помощь заставам торопились вспомогательные подразделения, которые по приказанию полковника выслал отряд. Они должны были оцепить район, где скрывался неизвестный.

Майора Серебренникова Заозерный направил в поселковый Совет поднять активистов.

Старший сержант Боярин—лучший инструктор службы собак — прорабатывал тот же след. Его «Дозор», как и «Амур», вскоре достиг железнодорожного полотна и остановился: след исчез.

Боярин знал, что за несколько минут до него по линии узкоколейки прошел Ковалдин.

— Что же,— решил он.— Пойдем и мы.

Рядом с начальником заставы стояли дежурный по станции, кондуктор Ахмедов и водитель мотовоза.

Дежурный нервничал: поезд задерживался.

Кондуктор чувствовал себя виноватым. Он один обслуживал состав и перед отправлением решил ехать не в последнем тамбуре, как обычно, а на третьей от мотовоза платформе, где был особенно ценный груз.

— Очень ценный,— подтвердил дежурный по станции.

Ахмедов виновато крутил черные, загнутые кверху усы.

Первичный осмотр поезда ничего не дал.

Начальник заставы уточнил:

— Вы отправились из Реги-равона в три часа пятьдесят минут?

 Ахмедов закивал, придерживая короткими, толстыми пальцами сползшую на бритый затылок тюбетейку.

— В три часа сорок шесть минут,— поправил водитель мотовоза, молодой парень в динамовской футболке, очень довольный, что обратил на себя внимание Ярцева.

— Почему в три часа сорок шесть минут?— спросил начальник заставы.

— А наш кондуктор всегда торопится.

— Почему все-таки в три часа сорок шесть минут? — повторил Ярцев, которого, видно, не удовлетворил такой ответ.

— Четыре лишних минуты главный дает на подъем,— водитель усмехнулся: — За четыре минуты раньше выезжаем, а на пять минут раньше времени прибываем на станцию.

— Почему?

— Машина новая.— Водитель кивнул на мотовоз.— Хорошо тянет.

«Может быть, подгонял к нарушителю?» — мелькнула мысль у Ярцева.

— Второй год езжу с ним и второй год мучаюсь,—сообщил водитель. Ему доставляло удовольствие издеваться над кондуктором.

Ахмедов вздыхал.

«Нет, он, конечно, здесь ни при чем»,— думал Ярцев. Он знал, что Ахмедов — демобилизованный солдат, член партии, сын того самого Ахмеда Ниязова, который был краснопалочником[11]. и даже, говорят, участвовал в поимке Ибрагим-бека.

Капитан повернулся к Ахмедову:

— Вы ничего подозрительного не заметили во время пути?

Ахмедов покачал головой.

«Амур» увидел пограничников и завилял хвостом. Ковалдин взял его на короткий поводок.

Капитан Ярцев вопросительно смотрел на вожатого. Ковалдин пожал плечами. Ярцев показал на последнюю платформу, груженную станками.

По команде вожатого «Амур» легко прыгнул в открытый тамбур.

— След! —строго приказал Петр.

«Амур» послушно обнюхал тамбур. Спустился по другую сторону вагона и, ощетинившись, побежал по шпалам назад, к головному арыку.

Петр почувствовал, как отлегло от сердца: ведь он поручился за «Амура», хотя тот долгое время не ходил по следу.

Начальник заставы разрешил дежурному по станции отправлять поезд и догнал вожатого.

У железнодорожной будки «Амур» свернул вправо, к развилке дорог. Не останавливаясь, потянул к поселку. Бросился к газетной витрине возле районной типографии. Обнюхал скамейку под витриной и встал на нее передними лапами.

Капитан Ярцев заметил, что угол вчерашней газеты, вставленной в витрину, оборван. Он снял газету и протянул «Амуру». Овчарка зарычала, перепрыгнула через скамейку. Припадая к земле, понеслась дальше, увлекая за собой пограничников.

Не обращая внимания на редких прохожих, «Амур» бежал напрямик, заставляя их шарахаться в сторону. Он тихонько повизгивал. Теперь Петр верил, что овчарка бежит по свежему следу.

Слегка замешкавшись на площади перед кинотеатром, «Амур» рванулся через дорогу, ткнулся мордой в закрытую на щеколду калитку и яростно залаял.

— Гостиница? — удивился Ковалдин.

«Амур» действительно привел их к воротам гостиницы.

— Откройте!

По тополевой аллейке уже бежала перепуганная дежурная.

— Да сейчас, сейчас!

«Амур» чуть не сбил ее с ног и, снова повизгивая, устремился к длинному п-образному зданию, где размещалась гостиница.

— Кто-нибудь заходил? — успел спросить у дежурной капитан Ярцев.

Она развела руками: не видела.

Ярцев побежал за Ковалдиным.

«Амур» влетел на крыльцо, сунулся носом в дверь. Застыл, приподняв переднюю лапу.

— Вперед! — Ковалдин показал на дверь.

«Амур» жадно втянул в себя воздух. Спрыгнул с крыльца и обогнул здание. Подлетел к приоткрытой фанерной двери с аккуратной дощечкой: «КВАРТИРА». Замер, ожидая приказания. Ковалдин придержал овчарку.

Капитан Ярцев стоял рядом с пистолетом в руке. Он знал, что это квартира Ефремовых.

— Вперед! — Ярцев ногой распахнул дверь.

За столом сидел водитель автопогрузчика.

— Встать, руки вверх!

Ефремов побледнел. Послушно поднял руки.

Проснулись и заплакали дети. Старшие, сбившись в угол, испуганно смотрели на пограничников.

— Вывести детей,— спокойно и, как показалось Ковалдину, даже ласково распорядился Ярцев.