Снегом и градом осыпь меня, Зевс! Окружи темнотою, Молнией жги, отряхай с неба все тучи свои! Если убьешь, усмирюсь я; но если ты жить мне позволишь, Бражничать стану опять, как бы ни гневался ты. Бог мною движет, сильнее тебя: не ему ли послушный, Сам ты дождем золотым в медный спускался чертог? ДЕВСТВЕННИЦЕ Брось свою девственность. Что тебе в ней? За порогом Аида Ты не найдешь никого, кто полюбил бы тебя. Только живущим даны наслажденья любви; в Ахеронте После, о дева, лежать будем мы — кости и прах. СЛАДОСТЬ ЛЮБВИ Сладок холодный напиток для жаждущих в летнюю пору; После зимы морякам сладок весенний зефир; Слаще, однако, влюбленным, когда, покрываясь одною Хленой, на ложе вдвоем славят Киприду они. НА ГЕТЕР 1 Я наслаждался однажды игрою любви с Гермионой. Пояс из разных цветов был, о Киприда, на ней, И золотая была на нем надпись: «Люби меня вволю, Но не тужи, если мной будет другой обладать». 2 Трижды, трескучее пламя, тобою клялась Гераклея Быть у меня — и нейдет. Пламя, коль ты божество, То отвратись от неверной. Как только играть она станет С милым, погасни тотчас и в темноте их оставь. 3 Долгая ночь, середина зимы, и заходят Плеяды. Я у порога брожу, вымокший весь под дождем, Раненный жгучею страстью к обманщице этой… Киприда Бросила мне не любовь — злую стрелу из огня. 4 Чары Дидимы пленили меня, и теперь я, несчастный, Таю, как воск от огня, видя ее красоту. Если черна она, что за беда? Ведь и уголья тоже, Стоит их только нагреть, рдеют, как чашечки роз. 5 Сбегай, Деметрий, на рынок к Аминту. Спроси три главкиска, Десять фикидий да две дюжины раков-кривуш. Пересчитай непременно их сам! И, забравши покупки, С ними сюда воротись. Да у Фавбория шесть Розовых купишь венков. Поспешай! По пути за Триферой Надо зайти и сказать, чтоб приходила скорей. 6 Наннион и Битто, обе с Самоса, храм Афродиты Уже не хотят посещать больше законным путем, А перешли на другое, что гадко. Царица Киприда! Взор отврати свой от них, кинувших ложе твое. 7 Археанасса, гетера, зарыта здесь, колофонянка. Даже в морщинах у ней сладкий ютился Эрот. Вы же, любовники, первый срывавшие цвет ее жизни, Можно представить, какой вы пережили огонь! 8 Ранен я наглой Филенией. Раны хотя и не видно, Но пробирают меня муки до самых ногтей. Гибну, эроты, пропал я вконец: на гетеру с похмелья Как-то набрел и теперь — словно в Аид угодил. НА ПОЭМУ ЭРИННЫ Это Эринны пленительный труд, девятнадцатилетней Девушки труд — оттого и не велик он; а все ж Лучше он многих других. Если б смерть не пришла к ней так рано, Кто бы соперничать мог славою имени с ней? Здесь, у могилы Аянта, сижу я, несчастная Доблесть, Кудри обрезав свои, с грустью великой в душе. Тяжко скорблю я о том, что теперь у ахеян, как видно, Ловкая, хитрая Ложь стала сильнее меня. ЭПИТАФИЯ МОРЯКУ Вспять хоть на восемь локтей отступи, беспокойное море! Там изо всех своих сил волны кидай и бушуй. Если ж разроешь могилу Евмара, добра никакого В ней все равно не найдешь — кости увидишь и прах. НА «ЛИДУ» АНТИМАХА Лидой зовусь я и родом из Лидии. Но надо всеми Внучками Кодра [37] меня славой вознес Антимах. Кто не поет обо мне? Кем теперь не читается «Лида» — Книга, которую он с Музами вместе писал? ГЕСИОДУ Музы тебя, Гесиод, увидали однажды пасущим В полдень отару овец на каменистой горе И, обступивши кругом, всей толпою, тебе протянули Лавра священного ветвь с пышною, свежей листвой. Также воды из ключа геликонского дали, который Прежде копытом своим конь их крылатый пробил. Этой водою упившись, воспел ты работы и роды Вечно блаженных богов, как и героев былых. О САМОМ СЕБЕ 1 Двадцать два года прожить не успев, уж устал я от жизни. Что вы томите, за что жжете, эроты, меня? Если несчастье случится со мною, что станете делать? В кости беспечно играть будете вы, как всегда. 2 Пей же, Асклепиад! Что с тобою? К чему эти слезы? Не одного ведь тебя Пафия в сеть завлекла, И не в тебя одного посылались жестоким Эротом Стрелы из лука. Зачем в землю ложиться живым? Чистого выпьем вина Дионисова! Утро коротко. Станем ли лампы мы ждать, вестницы скорого сна? Выпьем же, весело выпьем! Несчастный, спустя уж немного Будем покоиться мы долгую, долгую ночь. вернуться «К Зевсу». В последнем стихе — намек на миф о Данае, с которой соединился Зевс, принявший вид золотого дождя. вернуться «На гроб Аянта». Доблесть скорбит о том, что оружие убитого Ахилла было присуждено хитрому Одиссею, а не более достойному Аянту. На эту тему написана Софоклом трагедия «Аянт». вернуться «На „Лиду“ Антимаха». Внучками Кодра афинянки названы по имени последнего царя Афин. |
