Все зашумели и зааплодировали, хотя до признания господина редактора восторги не дотянули.

— Дура, — сурово сказала Хуч, и не думая хлопать в ладоши. — Он же старый! И мудак редкий. Бедный Рон.

Бухгалтерша как в воду глядела. Что-то звякнуло, разбившись. Мимо столика Гарри пролетел Рон Уизли, и, растолкав всех локтями, рванул к выходу.

Похоже, радостная весть о помолвке Грейнджер и Локхарта осчастливила не всех.

На этом сюрпризы не закончились. Не успел златовласый с нареченной спуститься со сцены, как туда, к ужасу Гарри, ринулся подвыпивший крестный, таща за руку семенящую в длинном платье Мэйхуэй.

— Госсподи, — прошипела Хуч.

Сириус выдернул из стойки микрофон широким жестом рвущего сорняки огородника.

— Ха-ха, — сказал он, скаля зубы гостям.

«Сири, дурак пьяный! — рассердился Гарри. — Знал бы, не приглашал!»

Вдоволь насмеявшись в микрофон (что, как ни странно, понравилось залу не меньше умных речей), крестный прижал к себе потупившую глазки звезду востока:

— Раз у нас тут вечер откровений, давайте и я ляпну пару добрых слов.

Гарри схватился за голову.

— Разрешите представить вам мою жену, миссис Мэйхуэй Блэк. Мы поженились в Шанхае три месяца назад. Вот такие дела.

Г. Дж. уронил на пол пластиковую тарелочку с креветками.

Сириус сказал еще что-то, но слова утонули в криках и шумных аплодисментах — слово «женитьба» имело магический эффект.

— Нарожает она ему семерых узкоглазых, — бубнила неугомонная Хуч, налегая на салат. — А то и больше. И правильно сделает, по казино теперь не пошляется, по игорным домам не побегает... Так тебе и надо, Блэк. Обшанхаит тебя так, что не будешь знать, куда бежать.

Не столько ошеломленный новостью, сколько обидой на крестного, не удосужившегося признаться, что женился, Гарри вскочил и ринулся к выходу, по пути отыскивая взглядом Северуса. Увы, отдав должное рок-н-роллу, тот так и остался стоять в компании Дамблдора и Люпина, что-то живо обсуждая.

Пробравшись сквозь шумную толпу, Г. Дж. выскочил на улицу, хватая ртом сырой холодный воздух.

«Свинья ты, Сири, — кусая губы, подумал он. — Выходит, я для тебя никто, не стою того, чтобы узнать про твою жени...»

— Liebling, — на плечо легла родная рука.

— Северус, Шатц, — Гарри благодарно обвился вокруг Любимого Зверя, обиженно сопя и вздыхая.

— Напомнить тебе нашу ситуацию? — мягко сказал тот ему на ухо. — Мы точно так же не стремились раззвонить всем и вся, насколько значимы наши отношения. Счастливые пары эгоистичны, мой шеф. Не сердись на Сириуса, meine Seele.

— Я был у него сегодня! Сидел с ним и с Мэй! — сердито воскликнул Гарри. — Кто ему мешал сказать, а? И про родителей моих... Врет, что не знает, кто их угробил, по глазам понял, что врет!

Северус утешительно пригладил его волосы.

— Зато Я теперь знаю, — прошептал он.

Гарри вцепился в его смокинг трясущимися руками и умоляюще уставился в глаза.

— Кто? Кто?!!

Северус недовольно вздохнул.

— Гарри, ты их не вернешь.

— Я хочу знать, кто! — на всю улицу завопил Г. Дж.

— Тихо, Liebling, — пробормотал Северус. — Не уверен, что тебе понравится то, что я выяснил. Поттеров действительно убрали головорезы НД, но это не был приказ Риддла.

Гарри смотрел на него, затаив дыхание.

— Совет Великой Ложи, — тихо сказал Северус. — Совет принял решение ликвидировать потенциально опасную группу. Твой отец был не просто военным. Он был хорошим стратегом. Задумал реформировать РС, потому как видел, что группа Альбуса плохо организована, действует неэффективно и неслаженно. Как человек военный и грамотный, Джеймс Поттер планировал преобразовать кучку придурков в настоящую маленькую армию. Видишь ли, Liebster, — сказал Северус в ответ на недоумение в глазах Г. Дж., — есть такое понятие, баланс сил. Этот баланс не всегда означает равновесие, в политике зачастую это нечто вроде управляемого противовеса. К примеру, на одной чаше весов — тори, на другой — все остальные. И эти остальные никогда не перевесят консерваторов, но они нужны, чтобы создать иллюзию демократического общества. Твой отец... перестарался. Ему бы не позволили сделать «Рыцарей» реальной угрозой «Национальному Движению». Джеймсу Поттеру прозрачно и непрозрачно намекнули, чтобы прекратил свою бурную деятельность, но, похоже, упрямство у вас в крови. Знаешь, милый мой шеф, — Северус опять запустил руку в его волосы, — ты можешь гордиться своим отцом. Даже если в глазах закона он преступник, нарушивший присягу, я бы не назвал его таковым, да и не мне судить. Мозги военных устроены не так, как у людей гражданских, — без всякой иронии прибавил он.

Гарри молчал, разглядывая совсем черные в полутьме глаза Северуса и губы с грустной мягкой улыбкой.

— Шатци, — прошептал он. — Спасибо... Ты не представляешь, что сделал! Меня с детства мучил вопрос, кто...

— Не знаю, утешит ли тебя это, Liebling, — Северус отвел взгляд, — но среди тех, кто участвовал в расстреле, был Эван Розье. А вот второй... Ты его не знаешь. Зато знаю Я, — не сулящим ничего хорошего голосом прибавил он.

Гарри дернул мстительного друга за блестящие отвороты смокинга.

— Не вздумай! — рявкнул он. — Ты знаешь, о чем я! Забудь! И не говори мне, кто он! Я не хочу с этим жить, понял? Поклянись, что не тронешь этого человека!

Северус сгреб его в охапку, прижав к себе почти грубо.

— Клянусь, — пробормотал он. — Всё будет, как ты скажешь, Li.

Гарри сдавил его в объятии с не меньшей силой, жарко целуя упрямый подбородок, сурово сжатые губы, скулу, с которой лишь недавно сошел синяк.

Из распахнувшейся двери «Хога» вынырнула вездесущая мадам Хуч с сигаретой в зубах.

— Ну и на кой хрен вам розовые лепестки?

* * *

Вернувшись с небес на землю и уже не ощущая бурлящей в груди радости, Гарри задумчиво сидел за столиком — на сей раз в обществе Рона и Джинни. Северус, как Фигаро, появлялся то тут, то там, но пообщаться не удавалось — каждый считал нужным навалиться на бывшего директора и редактора с прощальными пьяными разговорами.

Танцы время от времени перебивались речами и выступлениями, Гарри слушал вполуха, погрузившись в мысли о родителях. Из Северуса удалось вытянуть признание, что дело Поттеров досталось ему в обмен на досье другого человека.

«Дамблдор мне солгал, — хмуро думал Г. Дж., поглядывая на старика: тот вновь изливал со сцены сладкую лейбористскую патоку. — Он прекрасно знал, кто убрал Поттеров. Стремился натравить меня на Риддла, а заодно РС возродить. «Избранный!» Сволочь халдейская».

— Правда, что Петтигрю в тюрьме? — спросила брата Джинни, не особо слушающая Дамблдора.

— Тсс, — зашипел Рон. — Правда. По обвинению в коррупции.

— Почему не в терроризме?

— Думай, женщина, — сурово сказал Рон. — В Британии нет террористов, усекла?

Гарри отвлекся от мрачных размышлений. Из последних новостей он знал об аресте Петтигрю и о грядущем судебном процессе над Долорес Амбридж. О господине Муди в СМИ не было ни слова — Полифем то ли в самом деле не запятнал репутацию, то ли вышел сухим из воды. Звонить Муди не хотелось — кандидат в ложу Г. Дж. Поттер чувствовал себя предателем по отношению к своему «наставнику».

— А где Беллатриса Лестрейндж? — спросил он у дружно жующих Уизли.

— Ой, она к Риддлу вернулась! — оживленно замолотила языком Джинни, перебив открывшего было рот брата. — Вот это любовь, обалдеть! Мэр на той неделе подал в отставку и уже смылся куда-то в Латинскую Америку, и Белла с ним!

— А как же суд? — искренне удивился Гарри. Об отставке Риддла гудела вся страна, как и о разгоревшейся борьбе за мэрское кресло. Северус обозвал выборы мэра спектаклем и даже сообщил, что новый отец города избран доброй братией еще год назад.

Рон сморщил веснушчатый нос.

— Да какой там суд, так, фарс очередной будет. Адвокат за него пораспинается для виду, и всё. Главное дело, что его с трона скинули, банду задавили.