Он уставился в поблескивающий красным отсветом чай в пиале, стараясь не выдать себя: догадка, внезапно пришедшая в голову, обожгла мозг огнем.

Голос хозяина «Ars vitae» не походил на тот, что он слышал в кабинете Амбридж и в «Куане Паркере».

«Можно изменить всё, что угодно... контактные линзы, прическа, очки, пластическая операция, — лихорадочно думал он, глядя на вертящиеся в пиале чаинки и усилием воли сдерживая дрожь в руках. — Но голос!.. Это НЕ Аберфорт!»

Даже голоса близнецов Уизли слегка отличались. Правда, это не помогало установить истину, кто есть кто — при каждом удобном случае Фред и Джордж нагло менялись местами, доводя директора Поттера до белого каления.

— В тот момент вы были не готовы воспринять то, что знаете сейчас, — продолжил Дамблдор. — Вы не понимали, с какими структурами вступаете в контакт, не отдавали себе отчета в том, что от ваших действий зависят судьбы других людей, — тихо сказал он.

«На себя намекает!» — Гарри отпил глоток чая, обжег язык и разозлился еще сильней.

Старик задумчиво погладил скулу. Странный жест не ускользнул от внимания гостя: наверняка на месте гладко выбритого подбородка не так давно красовалась окладистая борода — сейчас Г. Дж. был в этом почти уверен.

— Если бы я знал это изначально, возможно, не наделал бы глупостей, и судьбы других людей сложились бы иначе, — с вызовом сказал Гарри. — Я полагал, что отвечаю разве что за рабочий процесс, прибыль и развитие дела!

Дамблдор уставился на него тяжелым внимательным взглядом. Г. Дж. стало почти так же нехорошо, как на допросе у Риддла: кто бы ни был сидящий перед ним человек, казалось, он так же, как мэр, пробирается в голову и ворошит невидимыми щупальцами мозг.

— Любой из нас в ответе за каждый свой шаг. За все свои действия, а не только за формально вверенные дела, — буравя умным острым взглядом собеседника, сказал старик.

Он осушил свою пиалу и подлил еще. Гарри помнил эти жесты сухих рук — когда-то Альбус Дамблдор опаивал директора чаями в кабинете «Хога».

— Я позвал вас не для того, чтобы предъявить какие-то обвинения, Гарри, — продолжил старик. — И не для того, чтобы дать пищу для размышлений, являюсь ли я Аберфортом Дамблдором, Альбусом Дамблдором, Райнером Шпеером или Эдрианом Макферсоном, — жестко прибавил он.

Чайная ложка вылетела у Гарри из рук и не звякнула лишь потому, что погрузилась в ворс персидского ковра.

Белый как полотно гость уставился на хозяина с мистическим ужасом: проклятый старик читал мысли.

— Я пригласил вас для того, чтобы пролить свет на события, произошедшие более двадцати лет назад. Поверьте, Гарри, я до последнего не хотел этого делать, — проникновенным голосом сказочника заговорил хозяин. — Вы слишком беспечно относитесь к получаемой вами информации. Для вас ничего не стоит разгласить тайну, разболтать секрет, поделиться с кем-то совершенно ненужными соображениями. Так ведь, мой мальчик?

Последние сомнения в том, с кем он имеет счастье беседовать, развеялись, как дым.

— Это неправда, профессор Дамблдор, — с ударением на слове «профессор» процедил Гарри. — Я не болтун! Если я знаю, что о чем-то говорить не следует, то молчу как рыба! Меня никто не предупреждал, что я участник вашей театральной постановки!

В прищуренных стариковских глазах блеснула опасная искра.

— Вам угодно называть это театром? Ну что же, — он опять погладил несуществующую бороду. — Своими словами вы подтверждаете то, что я недавно понял, размышляя о вас, молодой человек.

Голос его стал до странности холоден, почти резок.

— Никто из членов ОВЛА, куда вы якобы вознамерились вступить, никто из Скотланд-Ярда, никто из окружающих вас людей не знает о вас того, что знаю я, — стальным голосом сказал он.

Г. Дж. ощутил подступившую к горлу нехорошую тошноту и холод между лопаток.

— Вы не на стороне ОВЛА и группы мэра, мистер Поттер. Но вы и не на стороне «Феникса».

Внимательные глаза кололи, как острые шила.

— И то, и другое для вас театр. Вам всё равно, за какую команду играть. Вы будете там, где ваш любовник. Больше вас ничего не интересует. У вас нет мотива быть с нами или с ними. Вернее не было. До СЕГОДНЯШНЕГО дня, — с нажимом сказал Дамблдор.

Парализованный непонятным страхом, Гарри неотрывно смотрел в его лицо, ощущая себя наколотым на булавки зрачков мотыльком.

— И тем не менее, — продолжил старик, все также пронзая его всевидящим взглядом, — вы сейчас здесь, чтобы сделать свой окончательный выбор.

Тихий голос, приглушенный коврами, вползал в уши шелестящими змеями.

— Много лет назад Том Риддл возглавил группу «Национальное Движение», — начал Дамблдор. — Организация существовала и до него, но именно Риддл подвел под ее деятельность свои шовинистские теории, провел реорганизацию, установил жесткую управленческую иерархию. Риддл пошел дальше своих предшественников: создал внутри «НД» военную группировку, фактически, небольшую армию хорошо обученных людей. Чем занималась эта группа, Северус вам рассказывал, не так ли?

Гарри загипнотизировано кивнул.

— Как известно, на всякое действие найдется противодействие, — старик невозмутимо налил себе третью пиалу чая. — В противовес «НД» мы вынуждены были создать свой союз для борьбы с экстремистами Риддла. В тысяча девятьсот девяностом была основана антиэкстремистская организация «РС» — «Рыцари Справедливости». По сути, такая же военизированная структура, состоящая из нескольких волонтерских отрядов. Внутренняя армия «Феникса», — Дамблдор сделал паузу и прибавил совсем тихо: — Лидером одного из отрядов был избран молодой, но подающий надежды человек, кадет Военной Академии Сандхерста*. Джеймс Поттер. Ваш отец.

Гарри подпрыгнул на месте, взмахнув руками и сбив пиалу. Золотистая чайная лужица потекла по столу и бесшумной струйкой впиталась в персидский ковер.

— Ерунда! — выкрикнул Г. Дж. — Мой отец не был военным! Он учился на инженера! Я знаю, мне тетя говорила! Вы что-то путаете! Да, он учился в Сандхерсте, но он не был никаким... никаким... — Гарри вдруг умолк, растеряв все слова.

«Членом какого политического кружка был ваш отец?» — прошелестел в голове голос Риддла.

Дамблдор расхохотался веселым смехом добродушного Санта-Клауса.

— Инженер и кадет инженерных войск — немного не одно и то же, мой мальчик, — он вдруг вновь посерьезнел и опять вперил в Г. Дж. внимательный взгляд. — Думаю, вашей тете не хотелось повторить судьбу своей сестры. Не в ее интересах было болтать о том, чем занимались ваши родители.

Гарри зажмурился, малодушно надеясь открыть глаза и обнаружить, что всё это химера, дурной сон — пропахшая благовониями восточная комната, дрожащие огоньки красноватых лампад, оживший Альбус Дамблдор, рассказывающий сказки о родителях.

Всё было тщетно. Наяву, а не во сне пахло иланг-илангом, приторно-сладким и душным. Наяву, а не во сне окутывал ковровый рай зловещий сумрак, блестели в полутьме хитрые стариковские глаза и дрожали красно-золотистые блики в лужице разлитого чая.

«Не верь всему, что услышишь», — стукнули в сердце слова Северуса.

— А моя мать?.. — севшим голосом спросил Гарри. — Она тоже была членом этой группы?

— Нет. Она погибла случайно, — негромко сказал Дамблдор. — Люди Риддла приехали убрать вашего отца. Лили Поттер... была лишней свидетельницей. Вас, Гарри, то ли пощадили, то ли не заметили.

— Люди Риддла? — глухим эхом отозвался Г. Дж.

Дамблдор, кряхтя, встал с оттоманки и навис над сжавшимся в комок гостем.

— Для чего, по-вашему, я всё это рассказал? Вас не волнует падение кабинета премьера и поражение консерваторов, не интересует противостояние действующему истеблишменту. Но, быть может, как сын своего отца, вы не останетесь глухим к восстановлению справедливости? Руки Риддла в крови ваших родителей.

Каждое слово капало на мозг раскаленным свинцом.

Гарри молчал, бессмысленно размазывая пальцем по столу разлитый липкий чай.