Возможно, третья книга Вас разочарует. Насколько хороша и почитаема публикой затейливая ложь любовного романа, настолько порой безрадостна и нелюбима правда обыденности. «Записки Одержимого» — страницы моего дневника более чем десятилетней давности, их публикация преследует единственную цель — выполнить некогда данное себе обещание почтить память погибшего друга. Если звезды — не те, что в луже, но над головами — будут благосклонны к издательскому дому «Хог», есть надежда, что книга выйдет из печати к Рождеству.

Ваш Р. Ш.»

— Погибшего друга? — Гарри скользнул разочарованным взглядом по тексту письма, огорченный, что не узнал ничего нового. — Мистер Келев, вы подумали то же, что и я подумал?

Что подумал затачивающий зубы тапком господин Келев, осталось покрыто мраком неизвестности.

«Вам не стоит это читать, мистер Поттер, — прозвучал в голове Г. Дж. насмешливый злодейский голос. — Ничем не лучше трудов мадемуазель Лестрейндж. Количество упоминаний фаллоса на квадратный дюйм авторского листа в два раза больше. Не хотелось бы нанести неизлечимую травму вашей природной скромности, шеф».

Затеяв с мистером Снейпом словесную перепалку о моральных ценностях, директор напрочь забыл о книге, после чего оказалось, что ему нечего сообщить Муди, кроме того, что третья книга — эротического характера. Разговор этот, накануне празднования годовщины «Хога», Гарри почти позабыл, но, сбитый с толку сравнением «Записок Одержимого» с романами Беллы, решил, что третья книга о любви мужчины и женщины, вернее, ему и в голову не пришло, что негодяй Шпеер вздумал осчастливить мир гомоэротикой.

Гарри в четвертый раз перечитал письмо, пытаясь найти подтверждение невесть откуда взявшемуся подозрению.

«Это может быть обыкновенный роман, — неуверенно подумал он. — Тот факт, что книга кому-то посвящена, еще ни о чем не говорит».

«Не кому-то, а Адаму Шпееру, — въелся в мозг маленький противный голосок. — За какие такие грехи Бог его наказал, по словам Барбары?»

Буйное директорское воображение упорно не хотело увязывать молодого и симпатичного Адама с Альбусом Дамблдором, и дело было не в преклонных годах последнего.

«Надо быть полным извращенцем, чтобы встречаться с человеком, один в один похожим на своего отца! — неожиданно сообразил Гарри. — Навряд ли это то, что я подумал».

Долгое время он сидел в глубокой задумчивости, пока мысли не вернули его к собственным проблемам.

Г. Дж. порылся в интернете, выудил несколько ценных немецких фраз и старательно переписал в блокнот, спас чудом уцелевший тапок из пасти терьера и лег на кровать, вертя в руках мобильный. Утром он обиделся на Северуса — злодейский Шатци-ша неожиданно сообщил, что летит в Эдинбург и вернется только к вечеру. Наполеоновские планы провести с пользой выходной рухнули в момент. Осчастливив Гарри поздним визитом, Большой Зверь вновь уполз ночью в свою нору, оставив его одного. Зато утром Зверь был ласков и добр и рассвирепел только тогда, когда Г. Дж., желая продлить страстное прощание, выразил желание ехать с ним в аэропорт.

Гарри бросил тревожный взгляд на часы и обнаружил, что Северусу давно бы пора было вернуться. Понимая, что не стоит звонить по пустякам и уже тем более с расспросами «Где ты ходишь, моя любовь?», он принялся слонялся по квартире, бессмысленно перекладывая вещи с места на место и то и дело поглядывая на часы.

Время шло, и Г. Дж. Поттер-Хатих окончательно извелся. Не выдержав, он набрал номер редактора и взволнованно вслушался в гудки.

— Да, — раздался в трубке отрывистый голос. Гарри уловил интонацию раздражения.

— Мистер Снейп, — начал он. — Я хотел узнать...

— Я в больнице, шеф, — быстро сказал редактор и прибавил прежде, чем Г. Дж. успел упасть в обморок, — Минерва попала в аварию.

— Что-что? — ошеломленно переспросил Гарри. — Кто-кто? Миссис Макгонагалл?

— Вы знаете какую-то другую Минерву? — сердито сказал Снейп.

— Она что?.. Она...

— Жива, — зло процедил редактор. — Пока.

— О, боже, — пробормотал Гарри. — А как это...

— А так. Всего доброго, шеф.

В ухо тоскливо заныли гудки. С минуту директор Поттер сидел, задумчиво хмурясь. Он не испытывал большой симпатии к Макгонагалл, особенно после истории с забастовкой, но все же чувствовал к редакторше невольное уважение, хотя в глубине души слегка ее побаивался. Мысль, что железная леди сейчас лежит на больничной койке, никак не хотела укладываться в его голове. Кем заменить Минерву, директор понятия не имел — судя по всему, Макгонагалл, как и главный редактор, была из породы незаменимых.

Не зная, как скоротать время до возвращения Северуса, Гарри извлек из-под стола коробку с книгами и фотографиями, обнаруженную на чердаке Дурслей, и углубился в ее содержимое.

* * *

— Вкусно? — с надеждой спросил Гарри, глядя в мрачные глаза Большого Зверя.

— Пережарено, — буркнул неблагодарный злодей и отправил в рот большой кусок мяса.

Вернувшийся за полночь Зверь был голоден и зол. Не оценив кулинарных трудов Поттера-Хатиха, он, тем не менее, умял всё, что было на столе, включая недоеденную порцию Гарри.

— Спасибо, шеф, — пробормотал он наконец. — Где вы это заказывали?

— Нигде, — Гарри тихонько погладил его колено. — Это... э-э.... Извини, что пережарилось. Я задумался.

Злодейский Зверь удивленно моргнул, но ничего не сказал.

— Так что с Макгонагалл? — наконец, осмелился задать вопрос Гарри.

— Сотрясение мозга, перелом ребра и куча гематом, — редактор откинулся на спинку кресла и устало закрыл глаза.

Г. Дж. Поттер-Хатих присел на подлокотник, терзаясь желанием плюхнуться на колени к Зверю.

— Плохо, — констатировал он, разглядывая плотно сомкнутые губы и уносясь мыслями как можно дальше от Макгонагалл.

— Еще бы, — скривил красивые губы злодей. — Тормозной шланг перерезан, подушка безопасности загадочным образом не сработала. Назовем это словом «плохо».

— Шланг перерезан? — очнулся от грез Гарри. — С чего ты взял? Наверняка перетерся, у Макгонагалл не машина, а рухлядь старая!

— Ага, мыши проели. Я сфотографировал чертов шланг, — не открывая глаз, сказал Снейп. — Хорошая работа. Трудно доказать, что перерезано, а не перетерто.

— У меня такое было на старой машине, — упрямо сказал Гарри, уставший от мании преследования. — Это только в тупых детективах люди разбиваются. На первом же перекрестке ясно, что к чему. Ну и что, сбавил газ, ключом заглушил и все дела!

Большой Зверь устало привалился головой к его боку и обнял за поясницу.

— Для молодого человека с нормальной скоростью реакции это так и есть. Но миссис Макгонагалл... Она попросту не успела. Возможно, на то и рассчитывали.

— Не пугай меня, — нахмурился Гарри, прижимая к себе Большого Уставшего Зверя. — И без того тошно.

Зверь внезапно распахнул глаза.

— Ты кому-нибудь говорил, что к Минерве перешел контрольный пакет?

Сердце Гарри глухо стукнуло и трусливо затаилось, наполнившись страхом.

— Нет, — пересохшими губами сказал Г. Дж. — Не говорил.

В черных глазах Зверя мелькнула недобрая искра.

«Сам сказал, научись лгать», — мысленно оправдался Поттер-Хатих.

На грудь способного ученика тяжело опустился невидимый камень.

Северус встал и медленно пошел к двери.

— Спокойной ночи, мистер Поттер, — он на мгновение обернулся, скользнул по лицу Гарри холодным взглядом и вышел.

* * *

Незадачливый лжец Г. Дж. Поттер-Хатих стоял, привалившись лбом к двери девятой квартиры и борясь с невесть откуда подступающим удушьем. Вот уже в который раз он поднимал руку, чтобы постучать, и замирал, скованный стыдом и страхом. Большой Зверь не спал — ухо Гарри уловило звук хлопнувшего окна, нос унюхал сигаретный дым.

Дверь открылась так неожиданно, что Гарри едва успел отскочить в сторону.

Северус Снейп, мрачный, как черная туча, олицетворял собой воплощение Неминуемого Возмездия. В первый момент Гарри померещилось, что злодей нацепил сутану, и только присмотревшись, сообразил, что это шелковое черное кимоно. На плечах симметрично извивались два серебряных зеленоглазых дракона.