Литмир - Электронная Библиотека
A
A

— И знаешь что еще, Летти? Я страшно устал: нужно ежедневно читать горы писем и донесений, ведь за последнее время число шпионов всех мастей увеличилось во много раз. Надоели постоянные споры с Берли и его сыном-горбуном[166] в совете, и с твоим отцом, который никогда со мной не соглашается. И еще мне приходится все время успокаивать королеву, развлекать ее, поворачивать дело так, чтобы ей казалось, будто самые лучшие идеи исходят от нее… Я тружусь как раб на галерах, без всякого отдыха, добрых двадцать пять лет, если не больше. Пора и честь знать!

Я молчала и не прерывала мужа, давая ему выговориться.

— Простите, милорд, — сказал меж тем костоправ, — вынужден задать вам вопрос. Когда последний раз ваша хворь на вас напала?

— Я упал с Руан-Таланта, моего ирландского скакуна, и нога моя сразу же распухла так, что я даже сапог на нее не смог натянуть. Это было дней десять-пятнадцать назад, правильно я говорю, Летти?

Я кивнула и добавила:

— Хуже всего мой супруг чувствует себя по ночам. Иногда он даже кричит от боли во сне. И у него начинается жар. И еще он не может… не может облегчиться.

— Облегчиться?

— Ну да, он пытается, но некая телесная жидкость течет из него совсем тоненькой струйкой.

— Черт возьми, Летти, я и сам могу рассказать об этом доктору!

— Простите, милорд, но коль скоро вы не можете облегчиться без помех, то вам потребен хирург…

— Ну уж нет, никаких хирургов! От вас требуется лишь одно — сделать так, чтобы отек на ноге уменьшился. Тогда я смогу без помех надеть сапоги для верховой езды и отправиться в Бакстон[167]. Тамошние ванны всегда мне помогали.

Костоправ нахмурился и ничего не сказал. Я поняла: он считает, что Роберт слишком легкомысленно относится к своей хвори. Я решилась было заговорить, но потом, как и француз, прикусила язык. Всякие попытки убедить Роберта уделять больше внимания своему здоровью приводили к тому, что он злился и чувствовал себя только хуже.

Лекарь принялся втирать козье сало в покрасневшую стопу, а Роберт от боли подпрыгивал, корчился и ругался.

— Если предпочитаете, милорд, я могу отворить вам кровь. Или поставить пиявок…

— Нет, продолжай то, что начал…

Наконец после получаса Робертовых мучений, стонов и громких протестов месье Эзар закончил свои манипуляции и достал из сумки запечатанный сосуд.

— По чашке каждый день, — проговорил врач. — Мое средство поможет вам, оно уменьшит отек и снимет боль.

— Что входит в его состав?

— Черви, костный мозг из свиных костей, травы и один тайный ингредиент, известный лишь мне одному.

— Не буду я жрать червей! — возмущенно воскликнул Роберт. — Помню, один умник мне уже прописал этих тварей в давленом виде.

— Это снадобье не нужно есть, — вмешалась я. — Это — бальзам. Ты будешь его применять и почувствуешь себя лучше. Обязательно!

Произнося эти слова, я подумала: «А я буду следить за тем, чтобы ты неукоснительно выполнял все предписания лекаря, и, может быть, хоть немного отвлекусь от собственных бед».

С поклоном костоправ вручил Роберту счет за свои услуги.

— Летти! Где мои очки?

Я нашла очки и подала мужу.

— Что такое? Тридцать фунтов за козье сало с червями?

— За мои знания и советы, милорд.

Роберт посмотрел на счет с большим сомнением, но затем согласился его оплатить. Он велел французу предъявить счет нашему управляющему.

Месье Эзар вновь отвесил поклон и промолвил:

— Как только я получу плату, я вышлю вам мой тайный ингредиент для бальзама!

С этими словами он вышел из комнаты.

— Будь прокляты эти французы! — взревел Роберт. — А также все немцы, бургундцы, валлоны и фламандцы в придачу. А испанцы — будь прокляты трижды!

Роберт переживал тяжелую пору своей жизни. Сейчас я уже не могла бы назвать его лучшим в мире мужем и любовником, другом и оплотом. Теперь я должна была идти на постоянные уступки, сносить высказанные и невысказанные упреки, подстраиваться под смены настроения Роберта. И в мрачные дни после кончины нашего сына я почувствовала, что от меня требуют слишком многого.

Не хочу этого писать, но должна, дабы не погрешить против истины: наверное, мы с Робертом слишком поздно поженились. Когда мы наконец-то сочетались браком, мы какое-то время были очень счастливы вместе, но затем оказалось, что лучшие годы Роберта уже позади. Королева и Дуглас Шеффилд забрали зрелое вино его любви, а мне достались лишь опивки.

Каюсь, такие мысли все чаще посещали меня, когда Роберт под гнетом лет и болезней становился невыносим. Я всегда любила его, я была предана ему, но все более отчетливо видела рядом с собой того, кто движется к закату своей жизни, и потому себялюбиво жалела, что не имела большего запаса тех лет, когда рядом со мной был сильный, здоровый и бодрый Роберт. Когда умер наш малыш Денби, мне исполнилось всего сорок три года, а Роберт был гораздо старше.

Пищу моим далеким от великодушия и благородства мыслям давали не только хвори Роберта, но и иные изменения, подстерегавшие с возрастом его тело. Красивое лицо моего мужа покрылось морщинами, щеки обвисли. Уголки рта опустились — совсем как у королевы, когда она злилась, роскошная шевелюра стремительно редела. Его кожа, которая раньше была необыкновенно мягкой и нежной, которую хотелось ласкать и гладить до бесконечности, стала сухой и вялой. Живот, хотя и не жирный, теперь выпирал вперед, члены утратили гибкость и мускулистость. Теперь внешне Роберту было не сравниться даже с нашим новым конюшим Крисом Блаунтом, прекрасным, как юный Адонис.

Конечно, эти дурные мысли посещали меня по большей части по причине одолевавших меня уныния и тоски, но я никак не могла от них освободиться. Я просила у Господа подсказать мне путь из той пучины отчаянья, в которой я оказалась, и с течением времени благодаря некоторым событиям мне удалось вернуться к себе прежней.

Постепенно и Роберт восстановил свое душевное равновесие, но наша общая потеря — смерть маленького Денби — глубоко ранила наши души, и эта рана так никогда и не затянулась до конца.

В частности, Роберта вернула к жизни работа над одним замыслом, который был ему очень по душе и над воплощением которого он трудился многие годы.

Когда-то давно в битве при Сен-Кантене, в которой Роберт сражался бок о бок со своими братьями Генри и Амброзом, на его глазах Генри убило ядром. Эта ужасная смерть произвела на моего мужа столь сильное впечатление, что с тех пор его живо волновала судьба старых солдат, особенно тех, кто получил ранения и увечья и больше не мог служить. Эти люди нуждались в уходе и лечении, а поскольку отец Елизаветы распорядился закрыть монастыри с их больницами и домами призрения, то старым воякам деваться было некуда. Посему Роберт решил на свои деньги построить госпиталь для солдат в Уорике[168]. Работы шли медленно, ибо у Роберта не было возможности надзирать за ними из-за занятости при дворе. Теперь он пожелал, чтобы строительство было закончено как можно скорее, и к тому времени, как наступила зима, его приказ был исполнен.

Восемьдесят пожилых людей, в том числе и те, кто воевали еще под началом короля Генриха VIII во Франции в 40-х годах нашего века, поселились в Уорике. Они получали уход и лечение из рук искусных докторов и аптекарей. Роберт посвятил госпиталь своему покойному брату, о чем свидетельствовал мемориальный надвратный камень. Надпись на нем гласила:

«Моему любимому брату Генри Дадли, чья доблесть была доказана на поле брани и память о котором будет жить вечно. Пусть те, кто несли службу, получат заботу по чести и заслугам их».

Я посчитала строительство госпиталя прекрасным начинанием и прямо сказала об этом Роберту. О затратах и расходах я даже не упоминала. Мой муж всю жизнь тратил деньги без счета, сколько бы их у него не было. Для того чтобы воздвигнуть здание госпиталя и обеспечить дальнейшее безбедное существование его обитателей, он занял денег под залог наших земель. Как мы будем возвращать этот долг? Я сомневалась, что мы сможем это сделать, особенно теперь, когда у наших ворот постоянно стояли ростовщики. Хотя каким-то чудом Роберту и его банкирам пока удавалось удовлетворять их требования… Мой муж никогда не говорил со мной о денежных делах, а я научилась не спрашивать.

вернуться

166

Имеется в виду Роберт Сесил (1563–1612) — младший сын Уильяма Сесила, лорда Берли, действительно имевший указанный физический недостаток. Роберт Сесил занимал важнейшие должности при дворе Елизаветы, а затем и ее преемника Якова I Стюарта.

вернуться

167

Бакстон — курорт в графстве Дербишир. Знаменит еще с римских времен своими минеральными водами и геотермальными источниками.

вернуться

168

Госпиталь для бывших солдат в Уорике был заложен Робертом Дадаи, графом Лестером, в 1571 г. и функционирует до сих пор в тех же самых исторических зданиях. Примечательно, что госпиталь управляется по уставу, написанному собственноручно графом Лестером, и до сих пор принимает на полное довольствие армейских ветеранов, которых по традиции величают «братьями». По торжественным дням «братья» облачаются в костюмы эпохи Тюдоров с гербом Дадли, и те из них, кому позволяет здоровье, проводят экскурсии для посетителей по госпиталю и прилегающей территории.

108
{"b":"579954","o":1}