Пошел на сторожку.
Переваливаясь и ступая ровным, размеренным шагом, медведь приблизился к двери, постоял здесь немного, опустив голову, и потом опустился на пол сразу всем телом.
Он протянул перед собой передние лапы и положил на них голову.
От Петьки он был всего на расстоянии шага.
Покосившись на Петьку, он сейчас же перевел глаза на дверь.
Петька смотрел на него молча, не смея шелохнуться.
Он видел, как медведь закрыл глаза.
— Дяденька!..
В голосе у Петьки слышались слезы… Прямо в глаза он уставился Семену.
— Боишься?…
— Да ведь, дяденька, зверь…
— А еще охотник!..
— Да ведь как же без ничего…
— Не тронет, сказано…
И, нахмурив брови, Семен проговорил протяжно, повернувшись к медведю:
— Ва-а-сьсс-ка…
И погрозился медведю пальцем.
Вторую половину слова он произнес с каким-то присвистом и особенно энергично тряс при этом пальцем перед самым своим носом.
— Чтоб у меня смирно, — закончил он, — слышишь?
Медведь опять покосился на Петьку.
— Не буду я с ним спать! — крикнул Петька и отошел в сторону.
Семен опустил голову, склонив ее немного к плечу, и дернул себя за ус.
— Чего?…
— Не буду, — повторил Петька.
Его уже начинала разбирать злость против этого человека, распоряжавшегося с ним, как с своей вещью.
— Мудруйте над вашим медведем, — сказал он, — а меня не трогайте.
Семен пристально глядел на него и молчал.
Наконец, он заговорил:
— Если ляжешь с Васькой, то я тебе подарю винтовку… Да… подарю винтовку…
И с последним словом, он вскинул голову и подбоченился. — Ну?
— А какую? — спросил Петька.
— Какую! Известно какую… Вот эту.
Он указал на Петькин карабин.
— Ей Богу?..
Лицо у Петьки просветлело.
Семен мотнул головой.
— Сказал, значить так…
Петька закусил нижнюю губу… На лбу собрались морщинки.
Минуту он молчал, потом проговорил отрывисто:
— Ладно!
И сейчас же лег на свою постель.
VI
В землянке раздавалось только храпенье Семена.
Он лежал навзничь, заложив руки под голову, вытянувшись во всю длину койки и растопырив ноги.
Рот был полуоткрыт.
Краешки белых широких зубов виднелись из-под верхней губы.
Петька видел, как раздуваются тихо его широкие ноздри, заросшие короткими черными волосками.
Всю землянку наполняло его храпенье и сопенье.
Спать Петька не мог…
Он уже успел освоиться немного со своим положением. Он чувствовал себя не совсем спокойно в соседстве с медведем, но медведь, пока что, лежал смирно…
Должно быть, он задремал. Глаза были закрыты, голова свесилась с лап на сторону к полу. Из-под носа от дыхания то и дело летели какие-то шерстинки, пыль…
Дыхание было ровное и тихое.
Иногда, когда Петька закрывал глаза, ему казалось, будто около него дышит человек…
Но Петька все равно не мог уснуть.
Что с ним будет дальше?
Вот он сейчас лежит рядом с медведем, а против него на койке растянулся этот охотник. Над ним высокий бугор, шумит тайга… А до дома далеко… Верст сто, может-быть, больше…
Семен обещает его проводит до дома.
А как он врет?
Разве можно верить таким людям…
Он вспомнил о беглых, скрывающихся в таежных дебрях…
Вот он лежит…
Руки раскинул, запрокинул голову… Хранить… И ничего не боится, потому что чего ему бояться, когда медведь у него вместо собаки?
Может-быть, у него и тигр где-нибудь привязан на цепи, либо барс, либо рысь.
Свиснет — и будь здоров…
Потуда и видели…
А главное — для чего он отобрал винтовку? Ведь у него— своя…
Да еще говорит: «подарю».
Опять в нем закипела злоба… Храпенье Семена его раздражало… Несколько раз ему хотелось крикнуть Семену что-нибудь обидное, выругать его… Ненавистно ему было и то, что Семен лежит так спокойно, и самая поза, которую принял Семен, была ненавистна…
Как растянулся…
Голые ступни ног выставились кверху… От мозолей на пятах — твердая желтая корка, точно к пяткам прилип воск.
На полу стоят его сапоги, большие на сборках. Грязные портянки висят на сапогах…
Спит себе все равно как на печке в деревне.
Небось, и сон какой-нибудь видит… Небось хороший сон…
Ишь, зачавкал губами…
Ох, Господи, Господи!..
Медведь вдруг завозился, открыл глаза, поднял голову и потянул носом…
Петька приподнялся на локте.
Что он, чует что-нибудь?..
Он поглядел на медведя… Ноздри у медведя так и ходят— точно их ветром раздувает изнутри… Шерсть на загривке поднялась…
Вот он привстал на передние лапы…
Потом как-то боком поднялся совсем, на все четыре ноги.
Точно что-то заклокотало в его мохнатой груди.
Вверх смотрит…
Блеснули белые зубы… Щеки около зуб сморщились над клыками… Точно судорога пробежала вдоль губ… Морщины стали резче; губы над клыками вздернулись… Два клыка выставились из-под них… Ярко закраснели десны…
И опят глухо-глухо угрожающим звуком заклокотала богатырская грудь…
В землянке внезапно потемнело… Сверху посыпалась земля…
Петька поднял голову и прямо над собой увидел в окошке большую круглую голову…
Два глаза блеснули ему сверху, как два зеленых круглых стеклышка.
Петька вскочил и бросился в противоположный угол. Он прижался в углу к стенке крепко, плотно всем телом; даже ладони прижал, широко растопырив пальцы…
И, подняв голову, он смотрел вверх, не шевелясь, не двигаясь, почти не дыша…
— Дяденька!..
Он повернул голову в сторону койки, и его взгляд упал на висевший на стенке карабин…
Почти не помня себя, он схватил карабин, открыл затвор, выкинул стреляную гильзу, вставил новый патрон и опять задвинул затвор.
Карабин сверкнул ему в глаза своим наполированным затвором, и этот блеск словно подсказал ему, что нужно делать…
Словно электризовал его.
Он поднял карабин и прицелился…
Вон эта голова страшного зверя… Прямо между глаз стала тоненькая мушка…
Он совсем перестал дышать, повел спуск и потом нажал на него.
Гулко хлопнул выстрел.
Землянка наполнилась дымом… Дикий рев был ответом на выстрел.
Потом все стихло…
Только медведь глухо рычал и царапался в дверь.
— Васька назад! — крикнул вдруг Семен, поднимаясь с койки.
Он поглядел на Петьку и сказал:
— Подранил…
И закачал головой.
— Эх, ты…
— А разве вы не спали?
— Стало, проснулся…
— Чего же вы…
Петька не договорил… Он подумал, что, пожалуй, Семен, обидится, если он попрекнет его, зачем он не стрелял, когда видел зверя.
Семен сел на койке, свесив ноги.
— А ты чего лез — заворчал он — когда тебя не спрашивали… Шкуру только взодрал ему на затылке.
Петька хотел было возражать, но промолчал опять.
Он сообразил в эту минуту, что стрелял по тигру не разрывной пулей… Верно, он перепутал патроны… Густой дым продолжал еще клубиться в землянке, черный, смрадный… А патроны с разрывными пулями были у него снаряжены бездымным порохом…
VII
Медведь продолжал ворчать и царапаться в дверь.
Несколько раз он поднимался на задняя ноги и, опершись о дверь передними обнюхивал ее, водя носом по доскам.
Семен крикнул на него еще раз:
— Васька, назад!
Медведь поворотил к нему голову.
— Назад! — крикнул опять Семен и топнул босой ногой по полу.
Медведь тяжело улегся на прежнее место возле двери. Но он не спускал глаз с двери и от времени до времени с шумом втягивал через ноздри в себя воздух.
Семен стал одевать сапоги.
— Дяденька, — окликнул его Петька.
Натягивая сапоги за ушки Семен глянул на него снизу-вверх, не поднимая головы исподлобья одним глазом.
— А?
— Стало, она тут еще, тигра.
