— Да вы бы по нем стреляли, — говорить Петька.

Семен смотрит вдаль, в сторону откоса, молча, нахмурившись.

— Н-да — говорит он, — а с откоса-то в меня. Сперва их было нужно, а этих мы догоним. Я думаю так: они только на откосе для того и засели, чтоб дать этим уйти…

Он крестится, пробует ногою край обрыва, потом осторожно заносит ног. вниз…

Из-под ноги сыплется песок, мелкие камешки, земля.

— Не сверзнитесь! — кричит Петька.

Семен опять крестится… Медлить некоторое время и выбирается снова на берег обрыва.

— Небось, у них есть тут дорожка, сами-то ведь как-нибудь лазили же ведь?..

Он вопросительно взглядывает на Петьку.

— Надо поискать.

И идет по краю оврага.

Дорожка, действительно, нашлась и совсем недалеко… Обрыв здесь быль не так крут и спускался книзу уступом. Отсюда уже добраться до реки не представляло большего труда… Порядочно пришлось только повозиться с медведем, потому что он ревел, упирался и ни за что не хотел сразу переместиться с одного уступа на другой…

Все время его пришлось понукать, подталкивать, дергать за шиворот.

Кое-как, наконец, добрались до ровного места.

Под ногами была глинистая почва, словно нарочно засыпанная сверху мелкими разноцветными камешками…

Камешки визгливо гремели и скрипели под ногой.

В нескольких шагах бежал ручей, скорее речка, очень полноводная и довольно широкая.

Вода была почти наравне с берегами и хлестала в берега, перекатываясь временами через край. Река словно дышала. Словно её синяя грудь вздымалась в бурном порыве. Словно ей было тесно в берегах…

Белая пена неровными клоками плыла посередине… В некоторых местах ее прибивало к берегам, и она собиралась у берегов легкими хлопчатыми клочьями, подобными белому гусиному пуху…

Большая, на несколько человек, лодка с веслами в уключинах, наполовину втащенная на берег, чуть-чуть колыхалась под напором воды…

Тихо скрипели уключины.

Около весел и под кормой вздутыми хлопьями медленно крутилась пена. Иногда ее отрывало от кормы, и она, кружась, плыла дальше по течению, разрываясь на более мелкие клочки…

Опять началась возня с медведем… На этот раз он сопротивлялся более энергично… Отправиться в плавание он, очевидно, не имел ни малейшего желания…

Семен решил плыть без него.

— Пусть он идет берегом!

— А догонит? — спросил Петька.

— Ну вот!.. Еще лучше… В случае если чего, так даст знать в роде как давеча.

Семен сел на весла, Петька на руль.

Лодка поплыла по течению быстро и легко, так что весла пришлось оставить…

Семен поднялся и стал звать медведя:

— Васька! Васька!

Но медведь, войдя по брюхо в воду, только ревел, смотря ему в след…

— Васька, Васька!

Медведь, наконец, сообразил. Выбрался на берег и вприпрыжку смешно и неуклюже, однако, довольно быстро, побежал вдоль берега, около самой воды, все не спуская глаз с Семена.

Скоро он нагнал лодку, снова попробовал было войти в воду, но сейчас же оставил это намерение и, затрусил берегом.

В лодке Семен нашел несколько небольших мешков с рисом, топор, пилу, узелок с бельем.

Золотоискатели, очевидно, уже готовились покинуть заимку…

Семен пошарил еще под сиденьем на корме и вытащил оттуда пучок смоляных факелов.

Эти факелы особенно привлекли его внимание.

Он показал их Петьке, встряхнул ими перед самым его носом и сказал, значительно надвинув брови:

— Видал?

И опять тряхнул факелами.

— Знаешь, что это?

— А что? — спросил Петька.

— А знаешь, что такое «гнус»?

Про гнус Петька слышал… Против них бессилен тигр, медведь и иногда даже человек…

Тигр — царь тайги, гнус — царь азиатской степи…

Гнус нападает скопом… Тысячами и миллионами собираются на необозримом степном просторе оводы, комары, мошки и накидываются яростно на путника, на зверя, на лошадь, на полевую мышь, на степного шакала…

От гнуса нет спасения…

Обезопасить себя от него можно только огнем и дымом…

И если человек, пустившись в глубину степи, не позаботится захватить с собой факела, особенным образом приготовленного, горящего долго и медленно и страшно дымящего, он погиб…

Гнус убьёт его, как муравьи убивают мышь, попавшую в муравейник…

— Гнуса, я знаю, — сказал Петька.

— А я, — проговорил Семен, нагибаясь и опять пряча факелы под сиденье, — знаю теперь, где искать твоего цирюльника… В степи отсюда одна дорога…

— Петька, стой! К берегу!..

Семен схватился за весла и загреб ими, тормозя лодку.

Под веслами закипела вода. Весла изогнулись, как тростинки. Лодка сразу пошла тише.

Петька повернул руль…

В несколько взмахов Семен подогнал лодку к берегу.

— Они, — шепнул он, повернувшись к Петьке.

— Где?..

— И то, — сказал Семен, — так ничего не видно…

Он опять налег на весла, действуя ими теперь уже в обратную сторону.

Лодка кормой назад отошла немного от берега.

— Вот они…

И, схватив Петьку за рукав, Семен потянул его к себе, указывая вдаль вниз по течению.

— Видишь?

— Вижу, — шепнул Петька.

Беглецы были шагах в четырехстах… Издали, казалось, их лодка еле ползет по речке… Вдруг она совсем остановилась и через секунду вырисовалась ясно во всю длину.

Они тоже причаливали к берегу.

— Нам их только бы тут не упустить, — заговорил Семен, — а там уж я знаю. Правь вон к тем кустам.

Недалеко в реку вдавался небольшой мысок, поросший лозняком…

Два, три удара веслом — и лодка врезалась носом в лозняк, дрогнула, отошла немного назад, но Семен уже бросил весло и схватился обеими руками за ветки лозняка…

Лодка опять дрогнула и остановилась.

Семен выскочил на мысок…

Шумя лозняком, к нему подбежал медведь, но он на него цыкнул и замахал руками.

Медведь попятился, постоял немного, глядя то на Семена, то на Петьку, втаскивавшего лодку на берег, и лег.

Семен повернулся к Петьке.

— Вылезли!..

Петька закрепил лодку и подошел к нему…

— Вылезли?

Не поворачиваясь, Семен кивнул головою.

Через минуту он зашептал, все стоя к Петьке спиною:

— Надо идти за ними… Берегом пошли…

И, перепрыгнув через медведя, он побежал по мысу между кустами, немного согнувшись и балансируя винтовкой, так как под ноги постоянно попадались кочки и камешки. Выбравшись на береговую полосу, он присел на корточки и, защитив глаза рукой от струившихся прямо ему в глаза солнечных лучей, глянул вдоль по берегу…

Золотоискатели были отчетливо видны. Беглым шагом они шли берегом речки; за ним двигались их тени, лиловые на прибрежном песке.

Долина здесь значительно расширялась. Потоки солнечного света лились на нее сверху. Река вдали в перспективе красных, желтых и коричневых падей сверкала и искрилась.

Семен махнул Петьке рукой. Потом, когда Петька подошел к нему, шепнул:

— Факелы захвати…

Петька сбегал за факелами.

— Теперь идем…

И он двинулся вперед, все также согнувшись, прячась за чахлый лозняк, попадавшийся на каждом шагу среди глыб камней, кочек торфяника и свалившихся с крутизны обрывов стволов деревьев.

Вслед за ним, в точности повторяя каждый его шаг, прыгал через кочки и камни его медведь…

Петька шел позади медведя.

Так в полном молчании подвигались они вдоль реки, друг за другом, не остановившись ни разу, не замедлив шага.

Прошло полчаса, час…

Солнце уж скрылось за деревья… Стало темнеть. Веяло сыростью.

Семен вдруг остановился и присел.

Тоже сделал и Петька.

— Должно, на ночлег стали, — шепнул ему Семен. — Слышь, Петька?..

Он повернулся и подпрыгал к Петьке на корточках, смешно выворачивая ноги.

— Мы так и пойдем за ними, — зашептал он; —может, у них тут еще где есть причал…

Беглецы, действительно, остановились на ночлег…

Но они не развели огня, вероятно, из опасения, чтобы огонь не привлек внимания погони…