Кроме упомянутой выше пищи, китайцы едят все, что попало. Нет, кажется, никакого произведения природы, которое этот народ не употреблял бы в пищу. Крысы, на которых каждый европеец смотрит с отвращением, у них являются лакомством и продаются на рынках.
Чиновники и зажиточные купцы живут в большом достатке. У них богатые дома, великолепные сады. Стол их роскошный, особенно когда они дают публичные обеды, на которых нередко подается от 40 до 50 разных блюд. Некоторые из них очень дороги. Китайцы падки на все, что только может укрепить их телесные силы и удовлетворить сластолюбие. Поэтому за такие вещи платят весьма щедро, как например: за ласты морских хищников, птичьи гнезда (птичьи гнезда собираются по берегам Китайского моря. Они делаются небольшими птичками, похожими на ласточек, из клейкого вещества, а может быть, из рыбьей икры. Китайцы готовят из них супы и соусы, почитая их наилучшими и вкуснейшими) и т. п. Каждый парадный обед, на который приглашается множество гостей, без этих блюд считается невозможным, и потому без них никак нельзя обойтись, чего бы они ни стоили. Китайский прием мне очень не понравился. Порознь ставится несколько небольших столов, за каждый из которых садится от четырех до шести человек. Кушанье подается одно за другим в фарфоровых полоскательных чашках, из которых едят все друг за другом, попеременно. Каждому кладется по две костяные палочки, длиной около фута [30 см], которые используются здесь вместо вилки, ножа и прочего, по глиняной или фарфоровой ложке и маленькой чашечке, из которой за каждым блюдом пьют шамшу. Скатертей здесь не знают, а вместо салфеток кладется по куску тонкой бумаги, которая часто служит и носовым платком. Мне случилось видать, что первый в Кантоне купец Панкиква вытирал ею нос, когда нюхал табак. Китайцы управляются с костяными палочками с величайшей ловкостью. Большую чашку сарацинского пшена они опорожняют в половину времени, которое потребовалось бы европейцу с ложкой.
Китайцы ведут жизнь самую трезвую и воздержанную, но богатые содержат у себя красавиц. Женщин они обычно покупают и держат в сералях. Это требует немалых расходов. Китайцы покупают себе жен следующим образом. Мужчина договаривается в цене за свою невесту с ее родителями, никогда ее не видя. Ее отправляют к нему в дом в запертом портшезе, ключ от которого посылают жениху раньше. Если жених доволен покупкой, то оставляет ее у себя, в противном случае приказывает отнести обратно. Однако он остается не без убытка, так как не только лишается отданной за нее суммы, но еще обязан заплатить столько же в виде пени. Отправление невесты к жениху сопровождается большой церемонией и с музыкой.
Китайцы смуглые, кроме живущих в северных областях, которые довольно белые. Румянца на щеках не имеют, волосы и глаза у всех черные, глаза маленькие, длинноватые.
Головы бреют, оставляя волосы только на самой макушке и заплетая их в косы, которые чем длиннее, тем считаются красивее. Одежда их состоит из длинных штанов, балахона из тонкой ткани, вместо рубахи, полукафтана и верхнего платья с широкими рукавами. Последнее носят только богатые, рабочий же народ ходит в широких фуфайках с рукавами, число которых (от одной до пяти) зависит от погоды. Зимой, смотря по своему достатку, одни подбивают верхнее платье мехом, а другие довольствуются только меховыми обшлагами и воротником. Для этого используют большей частью бобровые меха, выдру и морских котиков. Морской бобр в Китае предпочитается всем мехам и подкладывается только под нарядное платье у богатых, которые в обычные дни носят белую молодую мерлушку. Лисьи меха также очень распространены среди людей среднего состояния. Головной убор китайцев самый простой. Он состоит из круглой, черной атласной шапочки с шишкой, черного, синего или красного цвета, и из шляпы с полями, верх которой покрывается голубым шелком, а низ – черным плисом или бархатом. На шляпы пришивают красную шелковую кисть, покрывающую тулью, над которой делается петля. Мандаринам или чиновникам предоставлено право носить под петлей шарики в полдюйма [1,2 см] в поперечнике. Они золотые, белые, голубые и красные, стеклянные, оправленные в золото или медь. По ним различаются чины китайского государства. Шарик красного цвета считается самым важным, потом следует голубой, белый и золотой. Кроме этого, мандарины имеют нашивки около 6 вершков [27 см] шириной на спине и груди, для указания, к какому сословию они принадлежат. По этим нашивкам даже на далеком расстоянии их можно отличить от простолюдинов. Сапоги и башмаки шьются здесь одинаковым образом. Ступни с подошвами делаются толщиной около дюйма [2,5 см], носки обрубистые, голенища и передки бывают обычно из атласа и подбиваются китайкой, а под подошву кладется шерсть или бамбук. Сапоги вообще черного цвета, башмаки же разных цветов. Сапоги носят в основном богатые, а башмаки – без исключения. К башмакам надевается нечто вроде чулок, сшитых из какой-нибудь материи. Голенища иногда шелковые. Китайцы очень любят наряжаться. Нередко можно видеть людей низкого сословия в шелке с головы до ног. Средний же класс носит всегда шелковое платье. Китайка разных цветов идет на одежду во всем государстве, без нее не может обойтись даже нищий.
Китайские женщины высшего сословия всегда сидят дома и содержатся в такой строгости, что видеть их невозможно. Следовательно, об их нарядах сказать нечего. Бедные же носят широкие брюки и верхнее длинное платье с широкими рукавами, несколько похожее на мужское. Свои длинные волосы они подбирают наверх и стягивают над затылком. Ноги их довольно странные. Мне самому приходилось видеть, что в ступнях они не более 6 дюймов [15 см]. По словам же китайцев, у щеголих они бывают не более 4 дюймов [10 см]. Это казалось мне невероятным до тех пор, пока я не получил несколько пар поношенных башмаков, которые действительно не превосходили указанной величины. По этой причине китайские женщины ходят, или, лучше сказать, переступают с большим трудом.
Причина столь непонятного и странного обычая уменьшать до такой степени ноги неизвестна. У китаянок все пальцы на ногах, за исключением большого, вогнуты к подошве, и оттого ступня получает вид клина. Чтобы удержать ее навсегда в одинаковом положении, ее с детства до самой смерти крепко обматывают даже за лодыжку.
Китайцы вообще очень понятливы и восприимчивы. Если они не сведущи в каких-либо вещах, их не касающихся, то это неведение надо приписывать их воспитанию. Каждый из них в своем деле искусен и проворен. Нет вещи, которой бы они не в состоянии были скопировать с изумительной точностью. В Кантоне есть множество примеров их работы, которую нельзя никак отличить от подлинника, которому они подражали. Кажется, что их нежные руки для этого специально созданы.
В обхождении китайцы чрезвычайно вежливы и приветливы. Повиновение же их беспредельно, так как у них на все предписаны законы, от которых никто не смеет отступить даже в малейшей безделице. Введение какого-либо нового обычая считается непростительным грехом. А так как это основано на политике китайского правительства, то никто не смеет даже и подумать о какой-либо перемене.
По этой причине корабли, ружья и пушки находятся точно в таком же состоянии, в каком они были при монгольском завоевании[183]. Недавно в Кантоне один купец, как меня уверяли, был предан смертной казни за то, что осмелился построить себе судно по европейскому образцу. Хотя китайцы, так сказать, с молоком матери, приобретают навык безграничного повиновения своему правительству, при этом не терпят своих нынешних властителей, маньчжуров, которым тотчас же высказывают свое презрение, как только увидят, что оно останется без наказания.
Царствующая в Китае фамилия[184] хотя и следует обычаям и нравам завоеванного ею народа, однако же для собственной своей безопасности и по недоверчивости к природным китайцам, окружила себя своими единоплеменниками, которые как в военной, так и в гражданской службе занимают первые места в государстве. Такое предпочтение китайцы не могут переносить равнодушно, как бы они ни были угнетены. К этому можно добавить, что многие тысячи людей, не имеющие пропитания, охотно будут помогать всему, что может поправить их положение.
