Поведение старшего помощника тоже могло бы удивить человека, которому известны обязанности службы на пароходе. На «Каймане» он совсем не нес штурманскую вахту и вообще редко поднимался на капитанский мостик. Зато большую часть времени его можно было увидеть в радиорубке. Капитан обращался с ним исключительно вежливо, временами даже заискивающе, а тот не всегда отвечал капитану тем же. Если бы кто-то из команды «Колумба», за исключением Стаха Очерета, на минутку оказался на этом пароходе, знакомом им по предыдущей поездке в Лузаны, то в старшем помощнике он бы сразу узнал моряка с перевязанным глазом, которого встречал в кавказском ресторане, хотя тот теперь был без повязки.

Да, это был он, морской агент той же службы, что и Анч, а пароход «Кайман» – плавучей базой пиратской подводной лодки. Радиостанция «Каймана» служила для связи между подводной лодкой и сушей, и поэтому основная деятельность этого помощника капитана проходила там.

Последней ночью он не выходил из радиорубки. В течение двадцати четырех часов лодка не давала о себе знать. В последней радиограмме ее командир сообщал о торпедировании «Антопулоса». Радиостанция «Каймана» продолжала регулярно передавать лодке необходимые сведения и указания, полученные с суши.

В конце вчерашнего дня получили запрос от секретной службы. Она беспокоилась по поводу долговременного пребывания пиратской лодки поблизости советских берегов. Давались последние инструкции – выкрасть профессора Ананьева и возвращаться домой. Эти инструкции агент шифровал в метеосводках, и радист уже трижды передавал их в условленное время. Но пока никакого ответа с лодки не поступило.

Тем временем радиостанция «Каймана» перехватила известие о спасении команды «Антопулоса». Немного позже радист подслушал разговор других станции о гибели греческого парохода. Выходило так, словно моряки затопленного парохода почти уверены, что причиной взрыва была торпеда, выпущенная неизвестно кем. Это усложняло положение пиратов и могло представлять опасность для подводной лодки и, вероятно, для «Каймана».

Где скрывается подводная лодка, почему она не отвечает на подаваемые ей сигналы – беспокоился помощник капитана «Каймана». Из новостей, полученных благодаря разным наблюдениям, он знал, что в это время в районе Лебединого острова находятся один военный корабль и один гражданский самолет, но это не представляло угрозы для первоклассной подводной лодки-разведчика с квалифицированным командиром и таким энергичным и опытным агентом, как Анч. Согласно всем расчетам с лодкой ничего не могло случиться. Но радиостанция лодки почему-то молчала. В особенности это стало беспокоить командование «Каймана», когда трижды прошли условленные для радиосвязи часы.

Ночью «Кайман» всегда находился в одном и том же месте. Капитан парохода-базы и командир подводной лодки заранее определили это место для своих встреч. Он было на значительном расстоянии от постоянных путей пассажирских и торговых пароходов, а также вне районов, куда наведываются рыбаки. Там уже была одна кратковременная встреча для передачи подводной лодке баллонов со сжатым кислородом. Условились, что на рассвете и утром, примерно час после восхода солнца, «Кайман» будет патрулировать там, на всякий случай – поломки радиостанции или аварии с лодкой.

Всю шквальную ночь «Кайман» крейсировал около этого места, не отдаляясь больше чем на две-три мили. Двигался он самым маленьким ходом и, при необходимости, мог за одну минуту «повредить» свои машины и начать «ремонт» на плаву. Вахтенный получил приказ крайне внимательно следить за огнями в темноте. Однако в течение всего этого плавания на одном месте никто нигде не заметил ни одного огонька, ни одного силуэта корабля или хотя бы маленькой лодочки. Никакими новостями не мог похвастаться и дежурный радист.

Наступало утро, многочисленные бинокли вкруговую обращались к горизонту, но все так же безрезультатно. Теперь старший помощник вовсе не покидал капитанского мостика. Рядом с ним стоял капитан и каждые десять минут тихо докладывал ему, что пока ничего не обнаружено.

За горизонтом показалось солнце, стало быстро подниматься, до окончания условленной крейсировки оставались минуты. Согласно расписанию предыдущих дней «Кайман» должен был закончить ремонт «поврежденных» машин и отбыть в свой круговой рейс по ежедневному маршруту. Прошел час. Капитан вопросительно посмотрел на своего старшего помощника.

– Продолжим предутреннюю крейсировку, – сказал агент. – Только увеличьте длину нашего пути и дайте приказ усилить наблюдения.

Это была последняя попытка поиска лодки в открытом море. Можно было бы отправиться в направлении Лебединого острова, держа курс на место, откуда в последний раз лодка давала о себе знать. Но агент на это не решался.

«Кайман» продолжал крутиться вокруг условленного места. Вскоре с борта «Каймана» в воздухе на горизонте заметили точку. Над морем появился самолет.

На рассвете вахтенный на «Буревестнике» обратил внимание на лодку поблизости от эсминца. Лодка направлялась к кораблю.

– Эй, на эсминце!

Голос звучал хрипло, надтреснуто. Было слышно, что зовет уже немолодой человек.

– Эй, на эсминце! – снова повторили с лодки.

– Кто такой? – спросил вахтенный.

– Рыбаки! Разрешите подойти!

– Подходите!

Лодка пошла смелее, и когда приблизилась к «Буревестнику», вахтенный при свете притрапового огня рассмотрел двух людей: одного – старого деда, а второго, который греб, – средних лет.

– По какому делу? – спросил вахтенный начальник.

– Нам командира, товарища Трофимова! – ответил старик.

– Спит командир. Приезжайте часа через два, как взойдет солнце.

– Ждать нельзя – новости важные: пираты захватили в море шхуну «Колумб».

– Поднять старика на палубу! – распорядился вахтенный начальник.

Когда дед оказался на палубе, моряки признали Махтея, знаменитого моряка и кока. Махтей еще ничего не успел произнести, как послышался приказ из дверей командирской каюты:

– Деда к командиру!

И Махтея повели в каюту.

Дед не хотел садиться и, вытянувшись, докладывал:

– На маяке мы подобрали девочку, выплывшую из моря. Это та, которую называют Ясей Найденой. Девчонка была без сознания. Немного пришла в себя и говорит: догоняйте «Колумб», потому что шхуну захватили пираты. Поубивали, сучьи дети, наших рыбаков, но оставили в живых моего внука Марка и моториста Левка, так что, мы думаем, вы на «Буревестнике» их в два счета догоните и перевешаете сукиных сыновей на реях…

Сообщение деда командиру эсминца было понятнее, чем самому Махтею, так как командиру была известна часть событий, которые произошли перед захватом «Колумба». Однако для него оставалось непонятным, откуда на «Колумбе» взялись Марко и Яся и как пираты с затонувшей подводной лодки могли захватить шхуну. Он приказал немедленно привезти девочку на корабль.

– Да, товарищ командир, – дед вытянулся, – есть к вам такая просьба, чтобы разрешить мне и моей дочке, то есть матери моего внука Марка, сопровождать вас в погоне за теми выродками. Хоть это, то есть присутствие на военном корабле посторонних, особенно женщин, и против правил, но известно, что исключения всегда и везде могут случиться. Другая просьба – это: вира якоря и полным ходом за пиратами.

– Хорошо, дедушка. А где ваша дочка?

– На берегу, возле девчушки.

– Сейчас дадим сигнал, чтобы шлюпка взяла и ее тоже.

Трофимов согласился на просьбу деда, хоть и не был уверен, что сразу отыщет «Колумб». Если допустить, что подводная лодка не затонула, пираты могли давно потопить шхуну. Если ее захватили вчера под вечер, то за это время она отошла по меньшей мере миль на пятьдесят от берега в секторе стоградусной дуги. Это крайне осложняло поиски. Об этом размышлял командир «Буревестника», ожидая шлюпку с Ясей.

Вскоре шлюпка стояла под бортом, и по трапу медленно поднимались Яся и Валентина Махтеевна – мать Марка.