– Дура! – кричит он ей в ответ. – Трусиха! Убить тебя мало.

– Марко, как они тебя избили! Марко, я боюсь…

– Гадина проклятая! Молчи! Иначе я тебя задушу. Скажи мне, что ты там рассказала?

Люда, всхлипывая, стала рассказывать о допросе. Марко перебивал ее ругательствами, обещал жестоко с ней расправиться. Так прошло несколько минут. Люда замолчала и, пожимая парню руку, требовала, чтобы он ее побил. Но Марко не решался этого сделать. Наконец он несколько раз замахнулся на нее, но не ударил. Кулак его здоровой руки прошел мимо нее и легко ударил в стену. Найдена, наблюдая за их ссорой, все это воспринимала серьезно. Она вскочила и обняла Марка, чтобы не дать ему ударить Люду. Люда отвернулась лицом к стене и закричала не своим голосом. В тот же миг открылись двери, и на пороге появился Анч. За ним стоял тот самый матрос, который караулил Марка в коридоре. Люда повернулась к нему лицом, испачканным кровью. Перед этим она так ударилась носом о стену, что выступила кровь. Анч, выругав Марка, забрал девушку с собой.

Двери снова закрылись, и юнга с Ясей остались одни. Марко погладил девочку по голове, но она резко отвернулась от него. Парень горько улыбнулся: он боялся, что Найдена так никогда и не поймет его. Попробовал заговорить, но в ответ девочка только укоризненно посмотрела на него.

Время тянулось чрезвычайно медленно, но наконец-то двери открылись, и знакомый уже матрос поставил перед ними тарелки с едой и хлебом. Оставляя их, он словно случайно толкнул Марка. А когда тот обратил на него внимание, указал глазами на подставку с хлебом.

Как бы Марко за этот день ни натерпелся, но здоровый организм переборол все, и у него проснулся волчий аппетит. Он приглашал Ясю попробовать, чем их кормят, но девочка отпила одну ложку и больше ничего не ела.

– Что будет – увидим, а сейчас давай есть, – говорил он ей. Но Яся отрицательно покачала головой.

Ломая хлеб, Марко вспомнил, как матрос, словно специально, выразительно указал на него глазами. Марко осмотрел подставку для хлеба. Она была накрыта белой салфеткой, а под салфеткой что-то лежало. Он убрал ее и увидел несколько маленьких листочков бумаги и коротенький обломок карандаша. На одном из этих листов, сложенных вдвое, что-то было написано на русском языке. Вспомнил свои попытки заговорить с тем матросом в коридоре. Тогда матрос не отвечал, но на вопрос «который час» показал ему, что понимает язык. Юнга начал разбирать написанное:

Значит, здесь, на пиратской лодке, есть человек, который ему сочувствует! Неизвестный «друг»… Несомненно, это и есть матрос, который только что принес им обед. А может, это провокация? Но нет, какие у него основания так думать? И потом, скорее всего, уже обещали бы освобождение. А здесь ничего такого. Неизвестный друг сочувствует, хотя помочь ничем не может. Ясно. Он здесь только один. И обещает ему передать письмо родителям и друзьям. Письмо после смерти… Значит, он должен умереть…

Что же делать? Вероятно, нужно поспешить с письмом, ведь каждую минуту сюда может зайти Анч или кто-то другой, и тогда он лишится возможности отправить свое последнее письмо.

Но Марко не знал, сколько времени он сможет писать, поэтому должен был поспешить. Вот его письмо:

Он быстро сунул в Ясину руку карандаш и, водя ею, написал и ее имя. Девочка послушно подчинялась. Потом написал адрес, свернул письмо в тоненькую трубочку и вместе с карандашом положил назад под салфетку. Он еще раз пробежал глазами записку матроса, скомкал и проглотил.

Только он закончил, как дверь внезапно открылась. Вошел Анч, а за его спиной показалось хмурое и напряженное лицо матроса. Казалось, матросу полегчало, когда ни он, ни Анч ничего особенного в пленниках не заметили. Матрос забрал тарелки и подставку с хлебом и вышел, вынося спрятанное под салфеткой письмо.

Анч посмотрел на пленников и сказал:

– Командир лодки дает вам еще два часа на раздумья. Если вы не согласитесь дать точные сведения, которые от вас требуются, то можете считать свою жизнь законченной. – Затем помолчал и продолжил: – Марко Завирюха, может быть, вы готовы говорить уже сейчас?

– Мне нечего отвечать.

– А ты, Найдена?

Девочка молча отвернулась к стене.

– Ну что ж, считайте тогда секунды последних двух часов. – Анч закрыл за собой двери.

Марко обнял Ясю, и она склонила голову ему на плечо. Юнга думал о Люде: где она? Останется ли живой? Вряд ли! Потому что она не сказала им и слова правды.

– Марко, – прошептала Яся ему в ухо, – что делать?

– Главное, Яся, не бойся, – так же тихо ответил ей Марко. – Мы покажем, что мы не боимся смерти. Что бы они ни делали, не скажем ни единого слова.

– А Люда?

Губы Марка чуть шевельнулись, и Яся скорее догадалась, чем услышала: «Она… но так нужно… Ее ждет то же самое».

Конец дня Люда провела в маленькой каюте с единственной койкой. Туда ее привел Анч. Его рассердило поведение Марка, он обещал его жестоко наказать, успокаивал девушку и обещал, что он и командир корабля сделают все, чтобы она как следует отдохнула и чувствовала себя как можно лучше. Он даже напомнил ей, как хорошо они танцевали во время праздника на Лебедином острове.

Девушка просила Анча не причинять вреда Марку и обещала рассказать все, что знает, только пусть их всех оставят в живых. Особенно просила, чтобы к ней привели Найдену и не разлучали их. Анч обещал поговорить об этом с командиром и выразил надежду, что тот разрешит, если Люда будет послушной. Он включил свет и вышел, оставив девушку одну.

Осмотрев каюту, девушка решила, что здесь, судя по всему, жил кто-то из командного состава подводного корабля, а быть может, и сам Анч. Откидная пружинная койка, рядом с ней специальный сундучок с бельем, плюшевым одеялом, одной обычной и несколькими резиновыми надувными подушками. Рассматривая их, Люда догадалась, что одновременно они предназначены служить спасательными поплавками. Кроме того, в каюте были: зеркало, откидной умывальник, электрический вентилятор, столик, полочка для книг и вещей. В углу стоял маленький закрытый шкаф. Ящик в столе тоже был закрыт. Люда сразу осмотрела все, не нашла ничего интересного, откинула койку, надула резиновую подушку и легла на нее.

Ей не спалось. Ныло все тело, болели ноги, голова, и, казалось, она чувствовала усталость по меньшей мере как после какого-то непомерного физического труда. Люда думала о том, что будет дальше. Представить ближайшее будущее, пусть и через час или два, не могла. Она погибнет, она не верит, что ее выпустят отсюда живой. Если уж погибать, то почему бы не пустить на дно и этот пиратский корабль? О, если бы здесь пробыть еще какое-то время вместе с Марком! Вдвоем они, несомненно, что-нибудь придумали бы. А может, им еще удастся спастись. Она бы хотела знать, как их будут убивать… Вспомнила рассказ Яси о смерти рыбного инспектора и Тимоша Бойчука. Их, должно быть, тоже схватили эти же пираты. Вероятно, допрашивали, а потом убили. Яся рассказывала, что на них не обнаружили никаких следов насильственной смерти. Они утонули. То есть, их утопили. Скорее всего, пираты всегда топят своих пленников. Только вряд ли они просто выбрасывают их из лодки, не принимая никаких других мер, потому что в таком случае Тимош Бойчук, безусловно, доплыл бы до берега. Если же Тимоша так быстро выбросило море, значит, его утопили недалеко от берега. Вероятно, все-таки в бухте, где его схватили. Люда представила себе, как ее погружают головой в воду и держат так, пока она не задохнется… Перед этим ей еще придется наглотаться воды… От этих мыслей стало жутко.