За это время «Буревестник» приблизился к месту пожара. Теперь пылающий пароход находился от него на расстоянии меньше мили. С миноносца видели, что он почти затонул, догорали лишь верхние надстройки. Казалось, пожар свирепствовал и внутри корабля, так как пламя над тем местом, где должен был находиться капитанский мостик, било высоким столбом, словно из жерла. Видимо, внутри корабля тоже происходила борьба воды с огнем, потому что вместе с огнем и дымом оттуда вылетали клубы белого пара.
В эту напряженную минуту Трофимов четко различил урчание мотора в воздухе. В темноте над морем проносился самолет. Откуда, куда, что за самолет? Командир и вахтенный поднимают головы вверх, ища над собой огоньки, которые должны быть на самолете, но их не видно. Может, они потерялись на ярком фоне пожара, но тогда самолет видели бы на освещенной им половине неба. Звучит приказ – готовить зенитную артиллерию. Тоненькие дула зенитных пушек поднимаются в темное небо. Они настороженно замирают, готовые забросать подоблачное пространство своими снарядами.
Гидрофоны уже не слышали шума подводной лодки. Но командир эсминца хорошо знал поведение подводного врага: значит, пират остановился, замер и таким образом пытается избежать опасности. Так он будет лежать до тех пор, пока его гидрофоны не потеряют шума винтов эсминца, когда тот уйдет отсюда. «Напрасная хитрость!» – Капитан-лейтенант Трофимов готов соревноваться в долготерпении. Но едва ли это было нужно. Как охотник выкуривает лисицу из норы, так старый боевой командир «Буревестника» сумеет заставить подводную лодку сдвинуться со своего места. Лишь подождет минуту, потому что его встревожил неизвестный самолет. Если против него два врага – и подводный, и воздушный, – бой окажется горячим. Прожекторы так и мечутся по морю и по небу, то выстилая параллельные столбы лучей, то скрещивая их, то вновь разводя в разные стороны. Наконец луч прожектора поймал маленькую темно-серебристую птицу. Ее освещают, не выпускают, берут в перекрестье прожекторов, чтобы ослепить пилота и навести на самолет зенитные пушки. Артиллеристы готовы при первом же приказе окружить его взрывами, но команды нет. В ярком свете видно, что это маленький самолетик, неспособный сбрасывать большие бомбы. И глазастые командиры на мостике уже почти готовы признать, что это «Разведчик рыбы».
Продержав самолет освещенным примерно полминуты, прожекторы по приказу командира оставляют его и снова обшаривают море вокруг корабля. Под светом прожекторов чернеет вода. Светлые дорожки бегают по морю, но никто не замечает маленькой трубки над водой. Тем временем самолет стих и снова наступила напряженная тишина. Такое напряжение выматывает хуже, чем самая тяжелая работа.
Пожар уменьшался. Теперь над водой горели только крыши капитанского мостика и радиорубки. Вокруг огня расплывались и горели на воде обломки и разные смытые с палубы вещи. Вот огонь еще раз вскинулся столбом над пароходом. За радиорубкой, где стояли несколько бочек с бензином, вспыхнул огонь, с громким взрывом разлетелись бочки, высоко вскинулся столб пламени, словно прощальный сигнал, и пароход исчез под водой. На поверхности догорали лишь несколько мелких огарков, слегка освещая медленно погружающиеся мачты. Но вот и они погасли. И снова темнота, еще гуще, чем перед этим, окутала море. Где-то оттуда, с места, где затонул пароход, гидрофоны миноносца уловили шум винтов подводной лодки. Трофимов догадался, что подводная лодка пряталась между эсминцем и тонущим пароходом. Теперь пароход, идя на дно, создает водоворот и тянет за собой лодку. Чтобы вырваться из этого водоворота, пират пустил в ход электромоторы. В памяти командира эсминца вспыхнуло воспоминание, как во время империалистической войны одна подводная лодка, спасаясь от миноносцев, нырнула под большой тонущий пароход, прошла под ним, вырвалась из водоворота и сбежала от погони.
Трофимов уже готов дать приказ идти на врага и искать его по ту сторону парохода, как палубный наблюдатель с левого борта крикнул:
– По левому борту торпеда.
Командир оглянулся и увидел в свете прожектора пенную дорожку, след торпеды, которая приближалась со скоростью моторного катера. Еще минута – и могучий удар сотрясет корабль, разрушительная сила разворотит борт или дно эсминца, может оторвать нос или корму, а через три минуты после этого команда будет спасаться, бросаясь за борт с пробковыми поясами и кругами, если не успеет спустить шлюпки. Последними покинут корабль радист, а за ним командир, если им еще повезет.
– Право руля! – прозвучал металлический голос командира, а его рука крутнула машинный телеграф на «полный боевой ход».
Прошло три-четыре секунды. Эсминец рванулся вперед, убегая от торпеды, но пенная дорожка была уже в тридцати метрах от кормы. На мостике возле неподвижного командира будто застыли вахтенный и комиссар. Все трое будто измеряли глазами скорость торпеды. На миг она исчезла с освещенного места, но прожектор снова высветил воду за кормой. Пенная дорожка прошла на расстоянии десяти метров от кормы. «Все кончено», – подумал командир и отвернулся. Скорость и удачный маневр спасли корабль. Торпеда ушла дальше в море. Она пробежит определенное расстояние и затонет. Нужно искать подводного врага. Снова все внимание гидрофонам. Палубные вахтенные не спускают глаз с освещаемого прожекторами корабля. Корабль сбавил ход и медленно закружился. Так прошло несколько минут, и вновь прозвучало предупредительно-грозное:
– Торпеда!
Теперь ее заметили с правого борта, и, следя за ее курсом, невнимательный наблюдатель мог бы сказать, что она не угрожает кораблю. Но пристальное наблюдение вскоре показало, что торпеда кружит вокруг эсминца с бешеной скоростью, все уменьшая круги.
Это была та самая торпеда, которая недавно прошла за кормой. Это была торпеда спирального действия. Торпеду заметили в момент, когда эсминец уже не мог вырваться из ее смертоносной спирали. Никто не знал, куда именно ударит торпеда, но всем было ясно, что спустя каких-то полминуты она попадет в корабль. Вахтенный помощник поднял взгляд на командира, ожидая приказа дать аварийную тревогу. Капитан-лейтенант понимал, что все напряженно ждут его решения. И вновь прозвенел все тот же металлический голос:
– Подводными снарядами по торпеде – огонь!
Приказ был совершенно неожиданным для вахтенного. Еще секунду царила тишина: полсекунды артиллеристы усваивали команду, секунду наводили орудия. И тут же загремели выстрелы. Пушки с неимоверной скоростью выбрасывали по торпеде снаряды, те погружались в воду и там разрывались. Канонада длилась секунд десять и закончилась оглушительным взрывом, вспышкой огня над морем и столбом воды, который частично попал на палубу эсминца. Один снаряд, точно посланный артиллеристом, попал в торпеду и взорвал ее за несколько секунд до удара по кораблю.
На подводной лодке, услышав взрыв, не сомневались, что торпеда попала в цель. Командир-пират хотел посмотреть на последствия своей атаки. В первую минуту после взрыва эсминец стоял с погашенными прожекторами, и когда пираты выставили перископ, они ничего не увидели. Возможно, они допускали, что удар торпеды был очень точным и корабль сразу пошел на дно. Наверное, желая в этом убедиться, подводная лодка не ограничилась наблюдением в перископ, а всплыла на поверхность. Еще звенело в ушах после взрыва, а лучи прожекторов снова забегали по морю, когда вахтенный на «Буревестнике», протянув руку вперед, крикнул:
– Подводная лодка!
В машинном отделении прозвучал приказ: «Полный боевой – вперед!» Старший механик дал ход, как на последних флотских гонках. Все машинное отделение содрогалось. Механик предполагал, что в эту ночь командир даст приказ увеличить скорость по его проекту, но приказа все не было. Однако миноносец, приближаясь к подводной лодке, рассекал морской простор со скоростью скорого поезда. На лодке поняли маневр «Буревестника», и пират начал быстро погружаться. Если бы эсминец протаранил его своим форштевнем, бой окончился бы в ту же минуту. Палуба лодки уже скрылась под водой, стала погружаться рубка. Но эсминец вот-вот налетит на врага. И лодка, погружаясь, одновременно дала полный ход электромоторами. Этим она выиграла несколько секунд. Скорость приближения эсминца снизилась, потому что лодка убегала от него, пусть даже идя почти вдвое медленнее. Теперь на поверхности виднелся только перископ, высвеченный прожектором. И за перископом, как гончая за лисицей, мчался «Буревестник». Кажется, нужна всего секунда – и гончая схватит зверя за хвост, но этой секунды как раз и не хватило: перископ целиком скрылся под водой. Но не все еще потеряно: главное, зацепить килем рубку подводной лодки. «Буревестник» проносится над тем местом, где только что исчезла черная труба перископа. Некоторым краснофлотцам кажется, что они слышали легкий удар в корпус корабля. Но нет, – командир отрицательно качает головой. Возможно, сбили перископ, но и только, а вот сама лодка ушла в глубину. Звенит машинный телеграф, требуя застопорить машины. Эсминец возвращается назад, кружит, потому что гидрофоны сообщают о медленном движении подводной лодки. Она где-то здесь, совсем близко, почти под эсминцем.
