Люда проснулась рано и принялась составлять письмо отцу, как ей предлагали пираты. Девушку долго никто не беспокоил, и у нее было время, чтобы обдумать каждую фразу. Она вспомнила, как прошлым летом, когда жила в лагере, к ней приезжал отец. В тот день стояла плохая погода, шел дождь, и отдыхавшие в лагере почти все время провели в клубе-палатке. Играли там в разные игры, разгадывали шарады, кроссворды, разные задачи и загадки. Отец тоже играл с ними. Значит, нужно напомнить ему про тот день, чтобы он понял, что ее письмо тоже читается как загадка, как кроссворд, как ребус, к решению которого нужно подобрать ключ. Она вспомнила, как тогда писали письма, подбирая фразы так, чтобы в них читалось только одно определенное слово. Чтобы составить такое письмо, нужно было мобилизовать всю свою находчивость. Обдумывая каждое слово, она, наконец, написала:
«Дорогой папа!
Помнишь наше прошлогоднее пребывание в лагере? Как все мы были тогда захвачены! Сколько чудесных переживаний дали нам те развлечения в палатках в дождевые дни и на речке в солнечные – особенно катание на лодке. Я помню, как мы ловили в речке мелкую рыбку, рачков, в болоте – лягушек и тритонов, чтобы потом любоваться в аквариуме этой жизнью подводной! Когда я вспоминаю те дни, все то же волнение охватывает меня. Надеюсь, мы снова поедем туда же, постарайся, пусть твои дела тебя не держат. На этот раз я возьму свой фотоаппарат отдельно.
Мне кажется, такая прогулка будет наконец тем самым отдыхом, которого врачи давно для тебя требуют.
Беспокоюсь, что до сих пор не получила о тебе сведений (надеюсь, ты получил мое письмо). Мне уже надоели твои геологические дела, а особенно твой торианит. Хотелось бы на какое-то время все забыть и узнать, как плавают разные корабли. Уверена, в этом году, если мы поедем, тебя защитит моя надежная охрана. Чуть не забыла: присматривай за тем бакланом, которого мы купили у рыбаков. Чтобы с ним не случилось то, что на прошлой шестидневке произошло с белым мартыном, которого убили. Когда будешь ехать в Лузаны (я жду тебя здесь), захвати мой плащ и не забудь свой. Приезжай, ведь мне скоро снова за школьную парту, а отдохнуть перед учебным годом – это прямой долг.
Жду тебя скоро, потому что твои обещания – немедленно выполнять мои разумные просьбы – помню.
Целую крепко. Твоя Люда».
Перечитав письмо, девушка почувствовала себя довольной. Анч, конечно же, ничего в этом не поймет, а вот отец должен сразу вспомнить ту игру, которую он показывал им в лагере, о чем она и вспоминает в начале письма. Именно так она тогда написала свою записку, и он первый ее разгадал. Конечно, он не поедет сразу в Лузаны, потому что должен уже встревожиться из-за внезапного исчезновения ее, Марка и Яси. К легковерным людям он не относился. Но все же сердце сжимал страх, что вот возьмет и поедет. Но, хорошо продумав все обстоятельства и свое письмо, она пришла к твердому выводу, что отец прочитает его как надо и сумеет немедленно поступить так, как и положено в подобных случаях.
Когда пришел Анч, Люда лежала на койке и думала о своих товарищах. Ее беспокоило, что она ничего о них не знает: живы ли они? Девушка сразу спросила про Марка и Ясю.
– Хорошо себя чувствуют… и, кажется, уже не будут сопротивляться, – улыбаясь, ответил Анч, а потом спросил ее о письме отцу.
Когда он молча читал письмо, девушка внимательно следила за его лицом, но не заметила ни малейших изменений. Казалось, Анч совершенно равнодушно знакомится с его содержанием, хотя в это Люда ну никак не могла поверить.
– Я не знал, что вы так интересуетесь живой природой, – сказал Анч, дочитав до конца. – Прямо юный натуралист… и рыбки… и жабки… и бакланы… и мартыны. Постараюсь обогатить ваш аквариум обитателями морских глубин.
– Буду благодарна, – ответила девушка.
– Хорошо, обещаю немедленно переслать это письмо вашему отцу. Думаю, командир нашего корабля не будет возражать против подобного содержания. Можете писать еще. Хотя, надеюсь, вскоре вы встретитесь с отцом.
Анч вежливо кивнул головой и вышел.
Шпион прошел в каюту командира, где он разместился на время, пока девушка занимала его помещение. Анч сел за стол, положил перед собой письмо Люды и минут двадцать-тридцать внимательно его рассматривал, словно пытаясь найти нечто особенное. Считал буквы вертикально и по столбикам, складывал между собой первые буквы и первые слоги слов, выбирал буквы и слоги из середины слов, переворачивал лист вверх ногами, рассматривал на свет, держа горизонтально, подносил на уровень глаз. Потом снова положил письмо на стол и стал рассматривать так, словно перед ним не обычное послание, а египетский папирус с иероглифами. Если бы Люда видела, как тщательно шпион изучает ее сочинение, она бы наверняка сильно испугалась. Просидев над письмом полчаса, Анч спрятал его в карман.
Зашевелилась занавеска, закрывавшая маленькую спальню, и оттуда показался командир. Они прищурил заспанные глаза, провел рукой по лысине и уселся на стул.
– Что? – спросил он у Анча.
– Написала. Мой помощник может сегодня ночью перебраться на остров.
– Вы полностью уверены в его конспиративных способностях?
– Иначе я не взял бы его с собой. Он владеет русским языком не хуже меня. Кроме того, это настоящий артист, достойный сцены. Вы сами знаете, как ловко он обманул того рыбацкого мальчишку с запиской.
– А что она написала?
– Прошу, – Анч подал командиру письмо.
– Я же ничего не понимаю!
Анч перевел ему письмо слово в слово.
– Мне не совсем нравится… Хотя, может быть и так… А там не зашифровано еще что-нибудь?
– Вы забываете мой опыт! – засмеялся Анч.
Шпион попросил минуту внимания, подчеркнул карандашом несколько слов в письме и показал командиру. Теперь письмо выглядело так:
«Дорогой папа!
Помнишь наше прошлогоднее пребывание в лагере? Как все мы были тогда захвачены! Сколько чудесных переживаний дали нам те развлечения под навесами в дождевые дни и на речке в солнечные – особенно катание на лодке. Я помню, как мы ловили в речке мелкую рыбку, рачков, в болоте – лягушек и тритонов, чтобы потом любоваться в аквариуме этой жизнью подводной! Надеюсь, мы снова поедем туда же, постарайся, пусть твои дела тебя не держат. Когда я вспоминаю те дни, все то же волнение охватывает меня. На этот раз я возьму свой фотоаппарат отдельно.
Мне кажется, такая прогулка будет наконец тем самым отдыхом, которого врачи давно для тебя требуют.
Беспокоюсь, что до сих пор не получила о тебе сведений (надеюсь, ты получил мое письмо). Мне уже надоели твои геологические дела, а особенно твой торианит. Хотелось бы на какое-то время все забыть и узнать, как плавают разные корабли. Уверена, в этом году, если мы поедем, тебя защитит моя надежная охрана. Чуть не забыла: присматривай за тем бакланом, которого мы купили у рыбаков. Чтобы с ним не случилось то, что на прошлой шестидневке произошло с белым мартыном, которого убили. Когда будешь ехать в Лузаны (я жду тебя здесь), захвати мой плащ и не забудь свой. Приезжай, ведь мне скоро снова за школьную парту, а отдохнуть перед учебным годом – это прямой долг.
Жду тебя скоро, потому что твои обещания – немедленно выполнять мои разумные просьбы – помню.
Целую крепко. Твоя Люда».
– Я читаю подряд последние слова каждой фразы:
«Захвачены на лодке подводной. Держат меня отдельно. Требуют сведений: торианит, корабли, охрану. Рыбаков убили. Свой долг помню».
Над переносицей командира сошлись морщины. Глаза стали маленькими и злыми.
– Значит, она все наврала! – воскликнул он. – Теперь она у меня кое-что узнает, прежде чем отправиться на дно!
– Этого следовало ожидать, – ответил Анч. – Хорошо, что она не придумала ничего сложнее, чем эта детская игра.
