– Она тебе рассказывала?
– Нет, только показывала, но я догадалась, для чего это. Я тебе ничего не сказала, так как боялась, что нас подслушают.
Это была резиновая надувная подушка, которая одновременно могла служить и спасательным средством. Ее можно было пристегнуть к себе тоненькими ремешками, и тогда она могла сколько угодно носить пловца по морю, даже если он потерял сознание или умер. Теперь Марко больше не сомневался, что синий пакет попадет либо в руки моряков с какого-то парохода, либо же его прибьет к берегу. Кроме того, у него появилась слабая надежда, что поплавок поможет им спастись.
Яся не смогла как положено надуть подушку. Немного отдохнув, Марко сам взялся довести это дело до конца. Ему пришлось сильно напрягаться, и время от времени он погружался с головой под воду, когда выдыхал из себя воздух, но всякий раз крепко зажимал зубами ниппель подушки, рукой загребал воду и выныривал на поверхность. Подушка была надута как следует, и теперь она свободно могла поддерживать их обоих. Понятно, одному было бы удобнее ею пользоваться, потому что пловец мог бы просто привязать ее к спине и спокойно лежать на воде. Марко понимал, что как бы ему ни было сейчас легко держаться одной рукой, в конце концов рука устанет или ее может свести судорогой, и тогда от боли он выпустит спасительный ремешок. Чтобы легче было держаться на воде, Марко и Яся разулись и сбросили верхнюю одежду. Марко, правда, верхней рубашки не снимал, опасаясь, как бы из-под нее не выпал синий пакет. Про пакет он рассказал Ясе, чтобы она, если с ним что-нибудь случится, знала о нем. Потом разорвали Ясино платье и лентами из него привязались к ремешкам возле поплавка, так что он оказался между ними, почти затопленный в воде. Теперь оба могли лежать без движения.
С этим провозились до самого утра. Рассвет сметал с небосклона одну звезду за другой и наконец погасил яркую Венеру. Перед восходом солнца настало время торжественной утренней тишины. Марко никогда не просыпал этих минут, когда ночевал на «Колумбе» в открытом море. Он любил любоваться восходом и закатом солнца, когда на море до самого горизонта стелилась широкая светящаяся дорога. Но в этот раз солнце вынырнуло из моря где-то совсем рядом и тут же быстро начало подниматься вверх. Если в море лечь на воду, горизонт невероятно сужается. Море теперь казалось небольшим диском, прикрытым синим бездонным куполом. Утро в море встретило пловцов, словно одиноких путешественников в пустыне, которые сосредоточенно высматривают оазис, где можно будет отдохнуть и добыть воду и еду. Повеял прохладный ветер, зарябили вокруг мелкие волны. Это раздражало, потому что мешало рассматривать горизонт и заливало холодной соленой водой рот и нос.
Длительное пребывание в воде тоже охлаждало пловцов. Правда, в августе в этой части открытого моря температура воды днем достигала более двадцати пяти градусов, но в то утро она была не выше двадцати. Длительное лежание в такой воде вскоре стало довольно ощутимым, и Марко с Ясей вынуждены были поработать руками и ногами, чтобы согреться. Они громко молотили по воде, поднимая фонтаны брызг. Это их даже развеселило. И вообще, убедившись, что резиновая подушка может поддерживать их обоих, парень с девочкой почувствовали, что перед ними забрезжила возможность спасения.
Внезапно поблизости послышался легкий плеск. Подняв головы, они увидели, как из воды показалось несколько черных кругов, как будто выглянули колеса паровоза, которые выкатились на поверхность и снова исчезли. Одновременно послышалось какое-то сопение. Марко узнал плавники черной морской свиньи. Он хорошо знал этого самого крупного в нашем южном море дельфина, у которого вместо острой, похожей на спицу морды – закругленная голова без выступов, и только одно белое пятно на животе. В прошлом году «Колумб» примерно два месяца ходил на дельфинов, и юнга познакомился со всеми тремя породами, которые здесь встречались. Он еще издали, по способу плавания и размерам, мог различить «остромордых», «пихтунов» и «черных морских свиней».
Дельфины шли большой стаей, гоняясь друг за другом. Это была не просто игра. Они явно гнались за какой-то добычей, потому что в отдалении на солнце заблестела серебряной чешуей рыба, которая выпрыгивала из воды и с громким плеском падала назад. Яся встревоженно посматривала на дельфинов. Несколько их приблизились к людям, и, наверное, поглядывали на них с интересом, потому что ныряли и выныривали так близко, что девочка холодела от страха. Марко успокаивал ее, уверяя, что дельфины их не тронут, и советовал не двигаться.
Некоторые дельфины казались какими-то непонятно толстобокими. Присмотревшись, Яся заметила, что на них словно сидели какие-то маленькие существа. Это были приблизительно двухмесячные дельфинята, которые плавали, держась за боковой плавник матери. У некоторых самок было по паре малышей, которые держались с каждой стороны. Дельфины не отплывали от парня и девочки, желая, наверное, лучше их рассмотреть. Наконец, Марко решил избавиться от назойливых соседей. Он предложил Ясе громко хлопнуть в ладоши, чтобы это напоминало выстрел из ружья. Когда один дельфин почти прикоснулся к ней, девочка сделала, как советовал Марко. И хоть звук вышел мало похожим на выстрел, он, очевидно, все-таки напугал зверей. Они немного отплыли, а потом и вовсе оставили людей и начали охотиться на рыбу. Пловцы снова остались в одиночестве.
Солнце поднималось все выше и начало припекать. Парень и девочка стали чувствовать, как лучи нагревают их ничем не прикрытые головы. Приходилось все чаще погружать голову в воду, чтобы легче переносить жару. Определив по солнцу стороны света, Марко предложил медленно плыть на север. Они плыли, потом отдыхали, потом вновь продолжали плыть. Оба знали, что их оставили где-то очень далеко в море. И одним им до берега не добраться – единственным спасением может быть какой-нибудь пароход, который заметит их. Однажды им показалось, что они видят в отдалении дым, но вскоре этот дым исчез. Они так и не знали, правда ли это шел какой-то пароход, или просто туман или облачко поднимались над морем.
Сначала они оживленно разговаривали, но вскоре разговор почти прервался. Каждый чувствовал усталость, а главное – жажду. Невероятно хотелось пить. Это была необычайная мука – видеть вокруг себя только воду и не иметь возможности утолить жажду. Яся не удержалась и попробовала глотнуть морской воды, но почувствовала, что ей стало еще хуже. Прошло некоторое время, и Марко услышал, как девочка тяжело вздохнула. Побеждая сонливость, желание забыться, лежать неподвижно, парень все же повернулся к ней, чтобы подбодрить свою маленькую спутницу. Он, улыбаясь, напомнил ей, как она удачно в последнюю минуту бросила Анчу едкое замечание, и попросил ее рассказать, что это был за яд. Не открывая глаз, она тихим голосом, иногда переходящим в шепот, рассказала, что, перед тем как неожиданно погиб черный поросенок, несла в дом воду. Из любопытства она заглянула в окно и увидела, как Анч смешивает с табаком какой-то порошок, а потом набивает сигареты. Эти сигареты он положил в портсигар отдельно от остальных. Позднее она заметила, как бумажку от этих его порошков нюхал поросенок. Когда поросенок неожиданно сдох, она догадалась, что в этой бумажке был яд. Потом, оставшись в доме только с Людой, она вышла на минутку в каморку, увидела там портсигар и заменила в нем отравленные сигареты. Позже она подслушала разговор Анча с Ковальчуком, из которого узнала, что шпион собирался убить профессора Ананьева, и догадалась, кому предназначались те сигареты.
Яся замолчала, и снова стало тихо. Они долго лежали неподвижно, каждый думая о своем. Но вот оба резко подняли головы. Откуда-то донесся звук, который сразу же влил в них свежие силы. Где-то рядом бурчал мотор. «Что это?» Оба стали озираться во все стороны, но ничего не видели. Мотор гудел за пределами видимости, вне их узенького горизонта.
– Самолет или моторная лодка? – спросил Марко и сам же себе ответил: – Самолет.
