Зажигательные снаряды зенитных орудий быстро уничтожали дирижабли. За время империалистической войны Германия построила сто двадцать три больших дирижабля, которых назвали «цеппелинами» в честь одного из первых строителей дирижабля – генерала Цеппелина. Эти цеппелины, подожженные снарядами, гибли буквально мгновенно, превращаясь в груды руин.

Но один раз английские зенитчики, обстреливая немецкий цеппелин, заметили, что, хоть зажигательный снаряд и попал в его оболочку, дирижабль не взорвался, а лишь повернул и полетел назад.

Это странное явление не скоро удалось объяснить. Уже гораздо позже узнали, что немцы стали наполнять оболочки своих дирижаблей не водородом, а газом гелием. Подъемная сила этого газа всего на восемь процентов меньше подъемной силы водорода. Но гелий не горит. Он относится к группе газов, которые кто-то из химиков называет благородными газами, а кто-то – ленивыми, потому что они не вступают в химическое соединение ни с одним из веществ. А значит, наполненный гелием дирижабль не боится воспламенения.

Но когда узнали, что немецкий дирижабль наполнен гелием, удивились еще больше, чем тогда, когда он не загорелся от снаряда. Ведь гелия в мире добыто очень мало. В начале империалистической войны в Соединенных Штатах Америки один кубический метр гелия оценивали в двести тысяч рублей золотом. Тогда во всех американских лабораториях не нашлось бы и десятой части кубического метра гелия.

«Гелий» в переводе на наш язык означает «солнечный». Такое название связано с тем, что впервые этот газ нашли не на Земле, а на Солнце. Астрономы, изучая состав Солнца, в 1873 году открыли там вещество, которое до сих пор никто на Земле не знал. Лишь через двадцать семь лет после этого гелий нашли на земном шаре, в минерале клевеит. Позднее гелий обнаружили в воздухе. Но в воздухе и клевеите его так мало, что добыча солнечного газа стоила огромных денег.

Еще позднее гелий нашли в Бразилии, в так называемом монацитовом песке. Перед первой мировой войной Германия ввезла к себе несколько тысяч тонн этого песка. Во время войны немецкие химики из привезенного песка добыли гелий. Кроме того, они нашли гелий в источнике минеральной воды на одном из своих курортов. Но там его было немного, и Германия вскоре исчерпала свои запасы.

Тем временем Соединенные Штаты Америки, вступив в империалистическую войну, расширили добычу гелия. Они нашли у себя его природные источники. Теперь у них есть два больших завода по добыче солнечного газа, и они получают гелий в необходимом им количестве. Сейчас в Соединенных Штатах гелий стоит всего в десять или пятнадцать раз дороже водорода. За границу американцы свой гелий продают очень редко и в очень небольшом количестве. Каждый раз на продажу гелия за рубеж требуется специальное разрешение американского правительства.

Дешевый гелий ищут во всех странах мира. Дорогой гелий повсюду можно добывать из воздуха, но стоимость его огромна. Это так же невыгодно, как добывать золото из морской воды, хотя мы знаем, что в морской воде золото есть. Дешевый гелий позволяет защитить от пожара дирижабли, аэростаты, стратостаты и двинет вперед постройку огромных воздушных кораблей.

В Индийском океане возле берегов Индии есть остров Цейлон. Он принадлежит англичанам. На этом острове найден минерал торианит. Исследователи обнаружили, что из каждого килограмма торианита можно добыть десять литров гелия. Для этого достаточно расплавить торианит на огне.

На песчаном холме нашего острова я нашел черный песок. Мне показалось, что в этом песке много торианита, а значит, и гелия. Мои ожидания оправдались. Это высококачественный песок, содержание в котором торианита куда выше, чем в песках островов Индийского океана. Из него, безусловно, можно добывать гелий, а кроме того, еще одно вещество, которое называется мезоторий – заменитель радия, он оценивается в пятьдесят тысяч рублей за килограмм.

Для того, чтобы наладить этот промысел, нужно хорошо знать две вещи. Во-первых, много ли здесь этого песка, а во-вторых, нужно найти способ быстрой и дешевой добычи гелия в больших объемах.

Затем профессор обрисовал будущее Лебединого острова, когда на нем будет создано предприятие по добыче гелия и мезотория.

Слушатели еще плотнее окружили его. Никто, кроме двоих, до позднего вечера не покинул собрание. И когда уже высоко поднялась полная луна, где-то к полуночи разошлись они, взбудораженные и восхищенные рассказом профессора.

Теми двумя, раньше всех покинувшими собрание, были Марко и Люда. Они знали больше, чем остальные, потому что чаще виделись с профессором. Примерно то же он рассказывал сегодня днем, во время путешествия по морю на шхуне. Люда даже могла бы кое-что добавить, ведь отец держал ее в курсе своих дел.

Дойдя до моря, парень и девушка уселись на небольшие бочки из-под рыбы. Обоим хотелось поговорить, и они решили сделать это во время собрания, так как шкипер заявил, что «Колумб» сегодня отправится в Лузаны. Он не хотел надолго задерживать несоленую рыбу.

Теплая лунная ночь и величие морского пейзажа располагали к дружескому разговору. Марко рассказал про последний рейс «Колумба» в открытое море и Караталинский залив. Затем помечтали о будущем Лебединого острова, определяя свое место в этом будущем. Люда колебалась, какую профессию выбрать – геолога или химика. Ее интересовали обе науки, и обе связывались в ее мыслях с перспективами работы на Лебедином озере. Марко тоже высказал мысль о том, не стоит ли и ему учиться на химика, но быстро передумал и решил остаться моряком.

– Знаешь, когда я была младше, я мечтала стать садовником и разводить цветы. Я и сейчас очень люблю цветы.

Люда вспомнила о цветах, которые ей принес Гришка, и рассказала о своих сегодняшних приключениях. Марко с интересом выслушал ее рассказ про Найдену.

– Понимаешь, – сказала наконец девушка, – она немного чудная, очень неразговорчивая и слишком бедно одета, а это в наше время как-то даже неудобно… Но одежда зависит не от нее. Зато выражение ее лица и те несколько слов, которые она произнесла, по-моему, вполне доказывают, что она абсолютно нормальна.

– Я ее видел всего несколько раз, и то издалека. Инспектор не выпускает ее из дома, а к нему тоже редко кто ходит, его не любят, хоть он очень давно живет на острове. Особенно он досаждает своими инструкциями и распоряжениями. Всегда возит их с собой и всегда находит, к чему прицепиться. Он злее своего Разбоя. Про девочку всегда говорит «дефективная, боюсь, как бы кому беды не наделала».

– Знаешь, ее заинтересовали мои сандалии, и я подумала… вот бы в Лузанах купить и подарить ей такие же.

В это время собрание окончилось, и рыбаки начали расходиться. Первым на берег пришел Левко, увидел Марка и Люду и шутливо поинтересовался, почему это у них свидание на таком видном месте.

– А мы тут о твоей крестнице разговариваем, – ответил Марко.

В Соколином иногда в шутку называли Найдену крестницей Левка, вспоминая, как он беспокоился о спасении людей с «Дельфина». Левко одно время начал интересоваться спасенной девочкой, но в первый год она не ходила и не разговаривала, а скандальный инспектор кого угодно мог отвадить от своего дома.

Люде пришлось второй раз рассказывать о своей встрече и разговоре с Найденой. Теперь она говорила с еще большей запальчивостью, и о ее одежде, и о запрете Ковальчука подпускать кого бы то ни было к дому.

– Тоже мне, миллионер, – презрительно сказал Левко. – Боится, что ограбят. Специально из-за моря ради него бандиты явятся… Так, говоришь, она в лохмотьях?

– На ней все целое, но это просто два сшитых мешка, в которых прорезаны дыры для головы и рук.

– Вот же гадина! – пробормотал Левко.

Люда повторила свое предложение – подарить Найдене сандалии. Марко ее поддержал.

– Сандалии? – переспросил моторист. – Обязательно. И не только сандалии, я ей все привезу. Завтра в Лузанах все магазины переверну. Пусть Яков Степанович попробует не позволить сделать крестнице подарок. А потом еще проверим, правда ли она такая дефективная, как он рассказывает. Или это он ее такой сделал…