— Не спится? — просто спросил он, присаживаясь рядом со своим бывшим учеником.

Хару кивнул.

— Меня приняли в Круг Мудрейших, — внезапно объявил Горан. — Позавчера похоронили Старейшину Иллура, и теперь я, как самый старший наставник Цитадели, вошел в Круг.

— Поздравляю, — искренне отозвался Хару, — но я не слышу в твоем голосе радости. О почетном месте Старейшины мечтают все наставники, неужели ты этого не хотел?

— Но я и не думал, что я так стар, и мне уже пора отращивать седую бороду и говорить длинными фразами! — шутя, ответил Горан. — К тому же, теперь я не смогу продолжить занятия у вас с Ирен и Кахоро, моих любимых учеников.

Колдун ласково потрепал Хару по голове.

— Жаль, Адера нет с нами, — со вздохом добавил Горан.

Юноша кивнул своему учителю.

— Боюсь, что недостающего опыта меня уже заставила понабраться судьба, — горько усмехнулся колдун.

Горан встал со своего места.

— Поэтому я и хотел помочь тебе всем, чем только смогу, чтобы облегчить твою участь, но теперь из-за моих обязанностей мы будем видеться гораздо реже. Однако, если тебе будет нужна помощь, я всегда окажу тебе ее, и пусть этот Круг Мудрейших провалится к самому миру Инферно, если не позволит мне помогать тебе!

— Спасибо, учитель! — заулыбался Хару, по привычке все еще считая Горана своим наставником. — Но теперь на твоих плечах лежит груз ответственности за все королевство Пролигур! И ты не можешь игнорировать его интересы, ради меня.

— Я и сам знаю это, — вздохнул Горан, — но никогда не забывай, что у тебя есть верный друг, у которого ты всегда сможешь найти поддержку.

Эти слова отогрели душу Хару, и теперь он знал, что даже, если и погибнет на поле сражения в схватке со Сферой, здесь, на земле, его буду помнить, его будут оплакивать. Эта мысль заставляла его бороться со страхом перед своим неизведанным будущим.

Ведьмак молчал, вновь опустив взгляд на тлеющие угли.

— Я вижу, тебя что — то тревожит, — заявил вдруг проницательный Горан.

Хару кивнул и, вдруг сам того не ожидая, рассказал наставнику о пророчестве Вирджила: самое страшное знание, которое он носил в себе. Предсказание было столь неопределенным, что еще больше пугало ведьмака, чем если бы в нем явственно было сказано — кто должен умереть ради спасения надежды на победу. Впрочем, в глубине души Хару знал, что это будет именно он, и он был уже готов к смерти. У ведьмака было много времени, чтобы все обдумать.

— Пророчество… — прошептал Горан. — Это всего лишь пророчество! Кто бы ни должен был умереть в грядущей битве, он сам предрешит свою судьбу. И сам выберет, что ему дороже: его жизнь или же спасение Токании. И чтобы ни выбрал этот человек, мы не сможем судить его. Как и не сможем заставить его пойти по нужному нам пути.

— Если это я, — сказал Хару, я сделаю то, что от меня требуется. Жизнь всего мира не стоит жизни одного.

— Это храбрые слова, мой мальчик, не многие на твоем месте смогли бы принести себя в жертву. Но помни — с тобой твои друзья. И каждый из них с радостью отдаст жизнь, что бы его друг увидел рассвет следующего дня. Это может быть кто угодно. Даже я…

Растроганный ведьмак смотрел на Горана, не зная, как отблагодарить своего мудрого наставника. Затем, вздрогнув, он вспомнил кое — что и запустил руку за пазуху.

— Вот, — сказал он, извлекая из — под плаща кривой отравленный стилет демона, — я подобрал его с земли еще там, в лесу около болот, когда на нас напали воины Сферы.

Горан выхватил стилет и внимательно рассмотрел его при свете углей.

— Хару! Ты даже не представляешь, какую услугу оказал армии Союза! Теперь, думаю, наши колдуны смогут разгадать, чем заговорен этот клинок и изготовить противоядие. Конечно, это не даст нам победить демонов, но очень сильно облегчит наше положение.

Хару возликовал. Еще один крошечный шаг к победе над Сферой!

Горан аккуратно спрятал стилет куда — то между складок своих одежд.

— Однако я вижу, то, что ты рассказал мне, далеко не все, что тревожит тебя.

— Ты прав, — подтвердил Хару. — Меня тревожит очень многое, но сейчас меня беспокоит то, что некоторые члены Союза Королевств сомневаются в моем родстве с Вульфгаром. По правде сказать, я и сам до сих пор не могу в это поверить, но так или иначе, я владею теперь очень мощным орудием — двумя энергиями и… от меня так много зависит! Но одному мне не справиться. Не справится, если никто не будет верить в мои силы! Я просто чувствую это!

— Но если ты проявишь себя в битве, — продолжил разрешать Горан сомнения юноши, — воины Союза пойдут за тобой хоть на штурм самого замка Сферы. Пусть увидят, что ты не врал, и что ты достоин называть себя потомком Вульфгара. Думай о том, что твой долг — воодушевить наших воителей. Держись за это, и ты сможешь побороть все их сомнения.

Хару закрыл глаза и глубоко вдохнул мерзлый воздух, приятно охладивший изнутри его тело.

— Спасибо, Горан! Я никогда не забуду твоих наставлений! — с чувством произнес ведьмак.

Возвращаясь в свою маленькую комнату на третьем этаже Цитадели, Хару вдруг заметил, что в соседней комнате, за неплотно закрытой дверью горит свет. То были покои Ирен. Немного помедлив, Хару постучался и вошел, желая узнать, почему колдунья не спит. Неужели ее тоже мучают примерно такие же мысли, как его самого?

Колдунья сидела на полу в скупом свете догоравшей свечи. Ее руки напряженно рассекали воздух над чашей с водой, и сама Ирен, сжавшись в комок от усилий, вся была поглощена своим делом. Но как только скрипнула дверь, девушка вздрогнула и бросила рассерженный взгляд на вошедшего.

— Я не помешал? — виновато спросил Хару, уже пожалев о своем приходе.

— Помешал, — сердито буркнула она и вновь склонилась над чашей, низко приблизив к ней лицо, так что пряди ее черных волос почти касались воды. — В последние месяцы мы практиковали лишь магию огня, а в битве со Сферой потребуются все наши умения.

Ирен вдруг резко выпрямилась и, изогнув над чашей пальцы, подчинила себе всю находившуюся в ней воду. Хару даже вскрикнул от неожиданности, когда колдунья послала в его сторону смертоносную ледяную стрелу.

Ведьмак судорожно вскинул руки, испепелив стрелу огненной вспышкой. К потолку устремилось шипящее облако пара. Хару отступил на шаг, ощущая бешеную пульсацию крови в висках.

— Ты что? — только и выдохнул он.

— Огонь, — скривилась Ирен. — Ты другие виды магии позабыл?

— Ничего я не позабыл!

Хару почувствовал себя уязвленным, видя легкую гримасу презрения на лице Ирен. Ведьмак вскинул руку и, хоть это далось ему нелегко, остановил полу развеянное облако пара. На лбу юноши выступила испарина, но ему все же удалось превратить легкую дымку обратно в воду.

Чувствуя себя обессиленным, он опустил руки. Он не практиковал магию воды всего несколько месяцев! А ему уже с трудом давались самые простейшие заклятья. В битве его все больше выручал меч, не подводивший его ни разу в отличие от капризной магии. Но чтобы сразить Сферу, этого было мало.

Хару чувствовал, как ставит мысленный барьер между собой и той силой, что дали ему две энергии: темная и светлая. Таящаяся угроза угнетала его, заставляя отдалятся от глубин магии. Но Сферу не победить одним мечом, и он знал, что в этой битве ему придется раскрыть себя до конца. От тяжелых мыслей его отвела Ирен.

— Может, сходим в лес? — вдруг предложила она, разминая затекшие конечности. — Совсем не хочется спать.

— Согласен, — кивнул Хару, который тоже не мог думать о сне, будто битва со Сферой была уже завтра.

Лес дриад встретил их таинственным пением гулким и приглушенным, исходившим от самих вечно — зеленых деревьев. Хару шел осторожно, боясь нарушить покой исполинских древних энтов, от которых так и веяло скрытой мудростью и силой. Хоровое пение деревьев навевало покой и сон, и, не успели еще огни лагеря ведьмаков окончательно скрыться за листвой, как друзья почувствовали, что хотят повернуть назад.