— Спасибо тебе за поддержку, — искренне поблагодарил ведьмак.

— Ну не мог же я бросить старого друга на растерзание Игларии и Яндриму! — с чувством ответственности заявил Вирджил. — Хоть мне и не по душе этот союз с пиратами, это все же лучше, чем ничего.

— Но мы теперь в соре с королем Яндримом, — вздохнул Моран. — А ведь при первой встрече он был так благодарен нам за спасение Грома!

Принц Урбундара удрученно покачал головой.

— Простите меня, друзья. Я пытался образумить его, но тщетно. Он был не приклонен. Мне очень стыдно за него.

— Дети не должны нести ответственности за деяния и слова своих отцов, — тихо высказал Вирджил. — Твои друзья — по — настоящему любящие и преданные тебе люди. Они никогда не стали бы винить тебя за это.

От этих слов Гром Кровавый Топор заметно приободрился.

Затем Вирджил подошел к Зехиру.

— И все же я безмерно рад, что Хару, Ирен и Моран попали на этот остров. Если бы не они, кто знает, как быстро нам бы удалось вызволить тебя?

Он крепко обнял Зехира, тепло добавив к своим словам, что он дорожит им как своим сыном, которого потерял уже очень давно.

Оставив Вирджила наедине со своими мыслями, Хару отозвал Ирен и, попросив Морана не ждать их, приблизился к Горану и старейшинам Цитадели.

Старший наставник Цитадели горячо обнял своих учеников. Глядя им в глаза, он произнес:

— Я уже дважды считал вас погибшими, и дважды вы крушили мои страхи. Да будет так и впредь. Завтра мы отправляемся в лес дриад, и у нас будет еще много времени, что бы поговорить, а сейчас, идите, друзья ждут вас.

Бесчисленные шрамы на лице Горана сокрылись в складках кожи, когда тот улыбнулся, оглядывая своих выросших учеников, выходивших из зала Лакрионского замка.

Друзья направились прямиков в покои Морана и еще долго, почти до самого рассвета, обсуждали то, что ждет их впереди.

Хару, глядя на своих товарищей, уже не верил, что скоро их приключению наступит конец, ознаменованный либо их победой, либо поражением. И, не смотря на все бедствия, приключившиеся с ним, он был рад тому, что на своем нелегком пути встретил таких верных и преданных соратников.

Но кто из них переживет грядущую битву? И выживет ли он сам? Об этом ведьмак старался не думать, настойчиво отгоняя страшные мысли. Однако пророчество Хранителей, высказанное Вирджилом, уже оставило в сознании ведьмака несмываемый отпечаток. Хару знал, что хотя бы одному из них судьба уготовила скорый конец.

На следующий день Хару проснулся довольно поздно: солнце почти было в зените, освещая изголовье кровати, выхватывая из воздуха тучи летящих пылинок.

Хару распахнул окно, предоставив заспанное лицо холодному осеннему ветру, мгновенно растворившему остатки сна. В маленькой комнате тут же стало холодно, и ведьмак поспешил одеться. В довершении всего опоясав себя новым мечом, подаренным Селеной, Хару вышел в коридоры замка.

Тут же он встретил Ирен, которая тоже только проснулась.

Вместе они отправились в обеденный зал в левом крыле замка. В правом же стол был накрыт для правителей королевств Токании, а так же для Вирджила и Зехира.

После недолгой трапезы ведьмаки, собрав свои немногочисленные пожитки, вышли из замка и оказались во власти пронизывающего ветра, гнавшего по небу плотные серые тучи, от которых весь мир вокруг казался бесцветным и унылым. Даже на яркий город эльфов, жители которого всегда всей душой тянулись к жизни, легла угрюмая пелена, принесенная осенью. Солнце исчезло, а с ним — последние крупицы тепла и радости.

Хару ступил на край утеса. Под ногой захрустела корочка льда, увившая поверхность маленькой лужи. Первый иней сковал стены могучего замка и склонившуюся к земле обездвиженную траву, не шелестевшую больше под порывами ветра.

С высокого утеса через облачка набежавшего тумана взору Хару предстали три отдельные процессии, выстроенные по направлению к вратам Лариона. Даже отсюда, свысока, ведьмак смог разглядеть сверкающие молнии атлантов Зехира.

— Скорее, — крикнул он на бегу Ирен, — нас уже ждут!

Внизу их встретили стоявшие на последних ступенях подножия утеса Гораций, Селена и Вирджил, провожающие путников.

Хару поклонился Горацию и тепло взглянул на эльфийку и старого мага. Он не мог найти слов для прощания, к глазам предательски подступали слезы. Он знал — теперь они встретятся лишь когда Сфера двинет свои войска на приступ Оринора. Они сойдутся в битве и будут сражаться вместе, плечом к плечу за все беды, принесенные им темными ведьмаками и королем Фордхэмом.

Тогда, в последнем решающем бою, все их умения и силы, вся их верность друг другу будут подвергнуты самому жестокому испытанию. Все, что было до этого, было всего лишь подготовкой, суровым уроком жизни.

Хару и Ирен по очереди обняли своих друзей и отошли навстречу приветствующих их Морану, Грому и Зехиру.

— Мы уж думали, вы не придете! — нарочито весело гаркнул Моран, видя опечаленные лица колдунов.

Моран тоже отправлялся вместе с Зехиром, ведьмаками и дриадами. Он не пожелал оставаться в Ориноре даже после предложения Селены отправится в Парацеллу — столицу эльфийского королевства. Воин не мог видеть счастье Зигрида и Селены. Даже после того, что произошло в зале замка, чувства эльфийки к ее заносчивому другу ничуть не померкли. И снова Моран отправлялся в путь, стремясь выжечь из своего сердца ревность и тоску.

— Мы немного проспали, — запыхавшись, ответила Ирен.

— Вы что, спали вместе? — ухнул Гром и залился раскатистым смехом, но тут же подавился им, напоровшись на пылающий взгляд Хару.

Ирен, краснея, отвернулась. Ее черты лица вновь исказились, приняв гримасу презрения и злобы.

— Нам пора, — холодно бросила она, первой спускаясь к площади Лакриона.

— Прости, я… — Гром смотрел на Хару искренне виноватым взглядом.

— В следующий раз думай, что говоришь, — прошипел Хару и тоже направился к собравшимся в центре площади Старейшинам ведьмаков.

Моран осуждающе зацокал языком, а Зехир наклонился к уху низкорослого гнома, что — то ему втолковывая. Взгляд Грома стал еще печальнее, но Хару этого уже не видел, он вместе с Ирен уже приветствовал Горана и Старейшин.

Рядом с ведьмаками стояли дружины Яндрима и Грома. Оглядев всех воинов, Хару встретился взглядом с Триаданом — тем самым воином, который так неистово преграждал друзьям путь в город гномов Иритурн, когда впервые увидел их. Но уже давно между вспыльчивым Триаданом и друзьями пролегли узы, если не дружбы, то глубокого расположения друг к другу.

Ведьмак, улыбнувшись, кивнул ему, с усмешкой заметя, насколько светился от гордости гном, ставший теперь воеводой дружины принца Урбундара.

Пока все еще шли подготовки к отбытию, так что Хару со скучающим видом оглядывал собравшихся и беззаботно болтал с Гораном.

Вдруг из — за отряда широкоплечих атлантов, закрывающих собой весь обзор, вышли воители леса дриад с королевой Игларией во главе.

Еще в зале замка Лакриона необычайно красивая Иглария привлекла внимание Хару, но теперь он мог видеть великолепие ее расы во всей красе.

Среди воинов королевы, стоявших четким полукругом рядом со своей госпожой, ведьмак видел как дриад, так и друидов. Все они были такими же высокими, как эльфы. Их немускулистые, но поджарые и стройные тела были просто созданы, что бы лететь как ветер меж деревьев на своих верных друзьях — саблезубых тиграх, которых седлали сейчас подданные Игларии.

Все они имели медный или зеленоватый оттенок кожи, сочетавшийся с длинными волосами таких же цветов, украшенных никогда не вянувшими цветами или каменьями, вплетенными в мудреные прически.

Их облачение составляли лишь легкие кожаные кирасы и золотистые туники, сплетенные из каких-то трав. Их острые тонкие плечи обрамляли теплые шкуры оленей.

Но прекрасней всех была королева Иглария.

Ее черные волосы были собраны на голове конусом, а вместо диадемы ее чело украшала тонкая живая ветвь, которая вплеталась в прическу так, что казалась неотъемлемой ее частью.