Трафаретной для художественных произведений о флоте стала фраза: “Корабль шел курсом на север. Усталый командир зорко вглядывался в пустынный горизонт”. Так вот, крейсер следовал курсом на юг. Усталый командир действительно находился на ходовом мостике, только зорко в пустынный горизонт не вглядывался, так как это занятие, бессмысленное само по себе, на вторые сутки командиру надоедает. От него человек просто устает. А если перечислить обязанности командира корабля в плавании, то станет ясно, что на бессмысленные наблюдения у него времени нет. Как нет времени на безделье у любого члена экипажа корабля, добросовестно выполняющего свои, предписанные уставами и другими руководящими циркулярами, обязанности. Если сутки растянуть на тридцать шесть часов, исключить из распорядка дня время на отдых и прием пищи, то и тогда военморам не хватило бы одного часа, чтобы оставить довольными служебной деятельностью офицера всех начальников одновременно. Выручает служивых флотская мудрость, гласящая: “Работа не волк, в лес не убежит”, или “... сто лет простоит”.

Врачи трудились, воодушевленные решениями двадцать пятого съезда КПСС. Служба снабжения, тоже воодушевленная, пахала ниву обеспечения экипажа вещевым, шкиперским и продовольственным имуществом. Интересы службы “М” тесно переплетаются с интересами службы “С”, особенно по вопросам организации питания личного состава. Даже специальные статьи уставов имеются, предусматривающие их взаимодействие.

“Все пищевые продукты, доставляемые на корабль, подлежат обязательному медицинскому контролю в целях определения их доброкачественности и соответствия установленным требованиям, “при приготовлении пищи необходимо обращать внимание на закладку в котел полной нормы продуктов, соблюдения санитарных правил их кулинарной обработки, вкусовые качества приготовляемой пищи и на ее разнообразие. Контролирует качество продуктов помощник командира корабля по снабжению совместно с начальником медицинской службы”. Очень мягкие формулировки в уставе 1978 года издания: “ необходимо обращать внимание”, “совместно”... Правда, устав этот писан только для ВМФ. Инструкция по контролю за объектами продовольственной службы части (корабля) к такому важному виду обеспечения личного состава подходит более жестко: “начальник медицинской службы части контролирует организацию доставки, загрузки продовольствия на корабль, размещение и условия хранения, выдачу на камбуз, закладку в котел и выход готовых блюд. Плюс к этому доктор организует проведение исследований суточного рациона на калорийность. Помощник командира по снабжению за все эти вопросы отвечает”.

Кузов машины, доставляющей продовольствие на корабль, в соответствии с правилами транспортировки, должен быть оцинкован специальными листами пищевого цинка. Это условие не выполняется на Флоте никогда. (Разве что музейный вариант для верхнего начальства). Грузчики обязаны ходить в белых Гендеровских штанах, иметь специальные фартуки. Утопия Сен-Симона и Фурье! Чистые брезенты, лабораторный контроль выдаваемых со склада продуктов... Сказки Шахерезады! Склады, как довольствующий орган, всегда стараются подсунуть кораблям то, чему истекают сроки хранения, что не пользуется спросом, или что испорчено окончательно. Выступая в роли просителей, корабельные снабженцы вынуждены искать взаимоприемлемые компромиссы. Получая некондиционный товар, они одновременно компенсируют свой служебный риск некоторым количеством ветчины, сосисок, осетрины (все в консервированном виде), которые по существующим нормам для надводных кораблей не положены. Можно, правда, так называемый “дефицит” получить со склада и без заведомого нарушения санитарных норм. В таком случае надо делиться с ближним в обычном соотношении три к одному. Пропорции – дело вариабельное. Требуется при этом исключительная изворотливость снабженца, чтобы и овцы, и волки, и матросы были сыты и, одновременно, целы. Но для этого и получают служители желудков специальное снабженческое, или, как говорят на флоте, воровское образование.

Доставленное к трапу корабля продовольствие следует загрузить в специальные помещения – провизионки. По маршруту движения мясных туш или ящиков с маслом выстраиваются особенно доверенные лица, дабы предотвратить усушку и утруску. Наиболее ценные виды продуктов (дефицит) в сопровождении снабженца доставляются в нештатную, часто не известную никому, шхеру. Учет его производится в тайной книге продовольственной службы.

Хранение продовольствия – особая и сложная задача. Несовершенство рефрижераторных машин и, особенно, низкое качество специальной подготовки личного состава их обслуживающего, порождают массу проблем при создании требуемого для сохранения продуктов микроклимата, особенно трудно сохранить скоропортящиеся продукты – мясо, жиры, масло, овощи. Именно они доставляют львиную долю хлопот снабженцам, механикам и докторам, т.к. при нарушении технологии хранения могут обеспечить кораблю желтый флаг на мачту, т.е. массовую вспышку пищевых токсикоинфекций. Именно из-за них разыгрываются баталии между продслужбой и механиками, т.к. любой факт порчи продовольствия первые обосновывают выходом из строя рефмашин, т.е. валят вину на вторых. Вторые отбиваются от первых записями в журналах эксплуатации этих же машин, где черным по белому записано, что более надежно и стабильно работающей техники в мире просто не существует. И мясо с душком, и записи в журналах – факты юридически ценные и обоюдно достоверные. Любая комиссия, проводящая расследование (если таковое все же проводится) по фактам, виновных не найдет, – испорченное мясо в пищу личному составу не выдается. Однако, всегда все сыты и с мясом, хотя взамен испорченного дополнительные нормы не предусмотрены. Поистине флотский феномен.

Выдача продуктов из провизионок на камбуз, несмотря на простоту церемонии, – искусство, берущее начало, скорее всего, в Древней Греции, когда гладиаторы для качественного ведения боя должны были быть прекрасно накормленными. Но и посылающие их на бой не должны остаться внакладе, матрос должен быть здоров и сыт. Все количество продовольствия, положенное ему по норме, должно быть доведено до матроса полностью. Вопрос. Из каких фондов обеспечить встречи гостей, работу комиссий, штабов, организовать дополнительное питание при посещении кораблей друзьями-сослуживцами, если нормами снабжения все это не предусмотрено? Как, в конце концов, получить тот знаменитый “дефицит”, который нормами тоже не предусмотрен?

Мастером-фокусником по продовольственной части на крейсере был мичман Фомкин, в простонародии – Фомич. Невысокого роста, полулыс, полустроен, полукривоног, косоглаз, и, как говорят на флоте, шустр, как веник, лет под пятьдесят. На флоте из них – лет тридцать. Служебный опыт – самый ценный капитал, тем более, если он помогает увеличивать капитал, материально выражающийся в дензнаках. Круглосуточно его голос можно было слышать на камбузах, в кладовых, на баке, на юте и на шкафуте. В нужные моменты, словно телепатически чуя угрозу или же просто ее намек на трудное дело сбережения продовольственных ценностей, закрывшись от всего мира бронированной дверью продканцелярии, мичман усердно потел, отображая в кучах бумаг вкуснейшие обеды и ужины, неусыпным личным бдением поставляемые к матросскому и офицерскому столу. Ревизоры, даже в рангах Холмсов и Шерлоков, не смогли бы найти в дебрях отчетных цифирей ни сучка, ни задоринки. Фомич – это то, чем гордится самый дружный в мире коллектив – корабельный.

Однако, памятуя о приказании командира “прощупать честных мафиози”, и имея за спиной определенный опыт корабельной службы, я не особенно доверял ретивому мичману, бурной тирадой реагирующему на любое, самое незначительное замечание в адрес продовольственной службы. К тому же, несмотря на разницу в служебном положении и различия в званиях, мичман никаких действий по указанию врача не предпринимал, предпочитая заменять их словесной шелухой и рассуждениями о трудностях, поджидающих меня на служебном пути, в случае, если я не прекращу давать указания ветерану флота. Столь прозрачные намеки рвали душу свежеиспеченного старшего лейтенанта медицинской службы на мелкие части, обугливая их по краям. Однако, доктор прекрасно понимал, что лобовой атакой укрепленный мафией бастион не взять. Нужно было начинать осаду со всей тщательностью военного и бюрократического искусства. Эта наука дается великой усидчивостью и шишками на служебном лбу любого военмора любой специальности и любых творческих способностей. Голыми руками опытного мичмана не возьмешь. Словам, даже клятвенным заверениям на флоте не верят. Нужна бумага. Вернее, грамотно, по всем правилам бюрократического искусства оформленная “бумага”. Но над ней нужно поработать, и немало поработать, чтобы родившись в муках, тыльной своей стороной “бумага” не ударила по морде собственного родителя.