– Я всегда знала, что этот мальчик может спасти тебя, – шепчет она.

И я целую её руку и улыбаюсь, потому что думаю, что тоже всегда это знал.

Фрэнки, чувствительный и настоящий

Ваш взгляд проходит по моему телу. Вы смотрите на меня, и видите, кто я такой. Вы видите худого мальчика. Вы видите его лоб, блестящий от пота. Вы видите страсть, спрятанную под его полуприкрытыми веками.

Вы видите мальчика, который сгорает в пламени поцелуев другого мальчика, который даже не осознаёт, что прошёл уже по крайней мере час.

Но вы не видите повреждённого мальчика. Для вас он выглядит просто отлично. Ну, может быть, только немного взъерошенным. Конечно, он прошёл через многое. Но вы не видите сломанного мальчика. Вы видите кого-то целого и наполненного. Абсолютно наполненного.

Последний час я думаю, вот оно. Святые пельмени, вот оно. Но Джерард целует, только целует. Я думаю, к чёрту правила. Сегодня вторник, Рождество всего через два дня. Это может стать ранним подарком самому себе. Санта Клаус не сделает ничего лучше, чем Джерард.

Но каждый раз, когда мои руки опускаются слишком низко, Джерард возвращает их обратно на свои плечи, даже не разрывая поцелуя. Одна его рука покоится на повязке на левом боку, осторожно оберегая рану. Другая рука почти что властно обёрнута вокруг задней части моей шеи, его большой палец поглаживает кожу, сводя меня с ума.

Я поворачиваю голову, пока его губы спускаются от моих губ к ключицам. Моё дыхание становится глубоким и рваным, словно я под водой. Мои руки обводят контуры его спины. Мои глаза трепещут, будучи закрытыми.

– Джи, – выдыхаю я, подталкивая его своим коленом.

Он слегка поднимает голову, его глаза встречаются с моими. Я молча умоляю его. В его глазах мелькает что-то вроде сомнения, затем исчезает, как волна океана, откатывающаяся обратно. Он закусывает губу, его взгляд мечется с одного на другое. Он борется с чем-то внутри, это битва нравственности против желания. Кто бы мог подумать, что у Джерарда Уэя есть моральные принципы?

Спасибо Карме, он не следует им прямо сейчас.

Медленно, очень медленно, его рука, лежащая до этого на моём боку, начинает скользить вниз. По пупку. По тазовым костям. Достигает пояса моих джинсов.

И вот оно.

Огонь взрывается в моём животе и быстро распространяется по каждой конечности. Как будто я сейчас просто сгорю и разлечусь по атмосфере. Всё словно отдаляется, но я всё ещё чувствую его. Джерард повсюду, пока его пальцы возятся с пуговицей на моих джинсах, он снял с меня рубашку где-то между поцелуями больше часа назад и временем, когда он оседлал меня. Он в воздухе. Я вдыхаю его, и он плавает в моих лёгких, топя меня. Он в волосах, в которые я вплетаю пальцы, когда он расстёгивает мои джинсы и стаскивает их. Его дыхание, – музыка в моих ушах, когда оно становится более затруднённым от нетерпения.

Я понимаю, что Джерард раздевает меня. Это кажется настолько невыносимо романтичным, что я просто хочу похоронить его внутри себя, чтобы никогда не потерять это чувство снова. Оно наполняет каждую мою пору, это чрезвычайно соблазнительный момент. Нереальная нежность всего этого заставляет меня на секунду затаить дыхание.

А потом его тёплые ладони скользят вверх по моим бёдрам, заставляя меня затаить дыхание совсем по другой причине.

С каждым касанием приходит новое понимание. Как своего рода вызванное гормонами оргазменное прозрение.

Его пальцы проходятся по внутренней стороне моего бедра, практически исцеляя шрамы.

Я хочу, чтобы он был внутри меня.

Его губы прижимаются к задней части моего колена.

Это то, чего я ждал всю свою жизнь.

Его волосы щекочут мою грудь, когда он целует кожу над моим пупком.

Я вот-вот оживу.

Его горячее дыхание посылает озноб по моей коже.

Я не просто хочу его...

Его лицо обрамлено золотым светом, льющимся в окно. Последний луч заката, прежде чем ночь примет нас в свои объятья. Это... поэтично.

... я просто нуждаюсь в нём.

И затем я голый, а он всё ещё полностью одет, и его тело отбрасывает тень на моё. Моё лицо автоматически краснеет, когда я лежу, уже задыхаясь от нетерпения, на своей кровати.

Лёгкая улыбка вспыхивает на его лице, как ночник. Это моя защита, пока последний свет скрывается за туманным горизонтом Джерси, но ночь уже не кажется зловещей. Это тайна, которую я, наконец, готов раскрыть, секрет, который больше не сможет причинить мне боль. Джерард – темнота, и я приветствую его поцелуем.

– Я буду скучать по твоему красивому лицу, – шепчет он, его губы трепещут над моим разгорячённым лицом. Он молча смотрит на меня, запоминает. Фиксирует мою уязвимость и беспомощное желание в своей памяти. Я подсознательно делаю то же самое.

Единственное, чего я не могу сделать, – задуматься над его словами. Они практически ничего не значат для меня рядом с этим выражением его лица. Почти собственническое ликование, смягчённое и приглушённое его улыбкой. Слова ничего не значат, когда он так на меня смотрит.

Он осторожно стягивает меня с кровати и прислоняет к стене. Я резко вдыхаю, когда его руки начинают скользить вниз по моим бёдрам, едва задевая головку моего члена. Он просто вжимается своим одетым телом в моё, и каждый изгиб его тела отлично чувствуется через рубашку и брюки, пока наши губы снова сталкиваются, а языки переплетаются.

– Раздень меня, – мягко командует он. Мои глаза расширяются, и я начинаю характерно заикаться, хотя на самом деле из моего рта не вылетает ни одного слова. Он берёт мои руки в свои, а затем прижимает одну к своей промежности, а другую к сердцу. – Я твой, Фрэнки. Весь твой.

Так что я заставляю его сделать шаг назад, а затем скольжу своими руками под его футболку, медленно снимая её через голову. Думаю, это может быть единственным разом, когда у него есть терпение на то, чтобы позволить мне не торопиться, так что я собираюсь воспользоваться моментом. Заношенная футболка падает на пол, как шёлковая нить между нами. Я позволяю своим пальцам коснуться его бледной груди, находясь практически абсурдно очарованным. Это не первый раз, когда я касаюсь его кожи. И даже не первый раз, когда я вижу его полуголым. Но теперь я вижу его в другом свете, потому что с каждым прикосновением я всё глубже и глубже погружаюсь с ним в любовь. Сейчас я слишком глубоко, чтобы когда-нибудь снова выплыть, но мне поебать.