– Джи избил моего брата, – говорю я ему. Я не могу скрыть небольшую радость, мелькающую в моём ответе. Чёрт, Оуэн заслужил это.

– Круто, – говорит Майки, его глаза загораются детским любопытством. – Что он сделал?

Джерард поворачивается.

– Нет, бить кого-то некруто. Никогда так не делай, – говорит он отцовским голосом, но я могу сказать, что он тоже в каком-то смысле наслаждается тем, что ударил Оуэна.

Мой желудок громко урчит.

– О, ребят, вы голодные? – спрашивает Майки. – Я недавно заказал китайской еды.

Мы соглашаемся с тем, что спустимся вниз и поедим после того, как приведём себя в порядок, и оставляем Майки одного.

Комната Джерарда убрана. Бутылки из-под алкоголя и скомканные бумажки пропали, рисунки меня припрятаны где-то в другом месте. Я не знаю, кто всё это убрал, но это заставляет меня чувствовать себя лучше, не вспоминая пьяного бормочущего Джерарда, лежащего в моей ванной и без сознания на кровати.

Он почти сразу же раздевается. Почти. Сначала он опустошает свою сумку в ящик шкафа, затем кладёт мой рюкзак рядом со своим столом. Потом он снимает свои измазанные кровью джинсы, бросает их в мусорную корзину, стоящую у кровати, и в конечном итоге кидает всю остальную одежду в ту же мусорку. Он остаётся совершенно голым, чувствуя себя при этом абсолютно комфортно.

– Я собираюсь принять душ, – бормочет он. Он выглядит немного грязным. Я тоже чувствую себя немного грязным. Я почти говорю это... почти. Но это было бы неловко. Он поднимает глаза. – Присоединишься ко мне?

Я чуть не давлюсь воздухом, которого, кажется, слишком мало. Я закашливаюсь, и Джерард подходит ко мне и несколько раз стучит по спине, прежде чем мои дыхательные пути снова открываются. Понимая, что я сгорбился на уровне его члена, я сразу же выпрямляюсь.

– Что? – выдавливаю я.

– Не будь таким чопорным, Фрэнки, – поддразнивает он. – Я просто хотел узнать, не хочешь ли ты принять душ. Я собираюсь помыться, потому что отвратный и окровавленный, и твой грёбаный брат заляпал меня своей кровью. И ты выглядишь не намного лучше. – Он улыбается и открывает дверь своей спальни, чтобы через коридор попасть в ванную. – Просто предлагаю.

Ответ: да. Конечно, я хотел бы мыться с тобой. Конечно, я хотел бы оказаться голым с тобой в замкнутом пространстве.

Но я не уверен, что достаточно храбр для этого. Джерард может запросто скинуть всю свою одежду и прыгать вокруг голым (и при этом с забавным видом), но я не могу. Я толстый, некрасивый, и не слишком желанный без одежды. Кроме того, моя задница является самой бледной из всех, которые вы когда-либо видели.

Опять же... я чувствую себя довольно отвратительным. А он предлагает мне к нему присоединиться.

Я чувствую себя так, будто я - это кто-то другой, когда иду по коридору и захожу в ванную, дверь которой Джерард открыл настежь. Он уже под душем, напевает что-то за занавеской. Чёрт, он слишком хорошо меня знает.

Или, может быть, он просто намного увереннее в себе, чем я.

Я закрываю за собой дверь, но он продолжает напевать, как будто даже не замечает этого. Затем я медленно начинаю снимать с себя одежду, стараясь не допустить того, чтобы мои проблемы с телом взяли вверх. Когда я отодвигаю занавеску, Джерард уже ухмыляется, его тело намылено, бледное и блестит от воды. Я застенчиво улыбаюсь, и он тянет меня под струи воды.

В отличие от прошлого раза, он целует меня. Он целует меня под горячей водой и заставляет забыть обо всём плохом, что случилось сегодня. Он целует меня, давая мне понять, что он хорошо меня знает. Он целует меня, потому что это то, чем вы занимаетесь, если у вас был плохой вечер и вы просто хотите расслабиться.

И я чуть не говорю ему, что люблю его. Я действительно почти делаю это... почти. Но не делаю. Потому что мой язык где-то в его рту, а мозг в любом случае занят.

Одна дверь закрывается, и открывается дверь ванной.

(Прим. от автора: в ванную, если что, никто не входил. Это была чисто символическая вещь. Закрывается дверь в доме Фрэнка, а затем Джерард оставляет дверь ванной открытой, приглашая Фрэнки. Одна дверь закрывается, открывается другая).

Разлетающийся

Это забавно, как человеческий разум может забывать разные вещи. Как в считанные минуты и секунды всё перестаёт иметь значение, вы живёте только настоящим. Как всё прошедшее может быть легко забыто человеческим разумом с помощью одного простого отвлекающего действия.

Мои с Джерардом конечности абсолютно запутаны, когда мы выходим из ванной насквозь мокрые и одетые только в светло-голубые полотенца с различными участниками X-men команды, разбросанными по хлопчатобумажной ткани. Мои ноги около его лодыжек, его руки вокруг моей талии, моей спины, мои руки в его мокрых волосах, его руки на моей заднице. Мои губы касаются мочки его уха, его губы на моей шее. Я даже не совсем уверен, где в этот момент кончается Фрэнки и начинается Джерард, но мне на самом деле всё равно.

Мы отступаем в спальню Джерарда, как одна мокрая человеческая масса, пытаясь идти настолько бесшумно, насколько это возможно. Это ещё предстоит выяснить, но пока всё, что я слышу, это громкие чмокающие звуки, от того, что наши губы прикасаются к различным частям тела, и своё тяжёлое дыхание, с которым у меня проблемы. Либо Майки прячется в своей спальне, либо он действительно спит. Я надеюсь на второй вариант. Я спотыкаюсь о свои же ноги или о ноги Джерарда, и только по чистой случайности, его кровать оказывается сзади, готовая поймать нас, когда мы падаем на простыни. Он посмеивается над моей неуклюжестью.

– Такой красивый, неугомонный...

Он подписывает себе приговор, прижимаясь к моим губам с таким пугающим меня напором. Мои руки сами по себе блуждают по его мокрой груди, вокруг его девичьих бёдер. Я нахожусь в шоке, когда понимаю, что они развязывают узел, который держит полотенце Джерарда на его талии. О, да я сегодня смелый.

Конечно, это только ещё больше его мотивирует. Он извивается, освобождаясь от полотенца, при этом возясь с моим узлом (вау, это звучит грязно), концентрируясь исключительно на том, чтобы избавить моё тело от тонкой ткани. Моё полотенце летит прочь, с глухим стуком ударяясь об пол, когда Джерард бросает его куда-то позади нас. Трение наших бёдер заставляет мои внутренности взрываться. Прекрасное тепло окутывает меня, просачиваясь внутрь каждой клеточки моего тела. Моя кожа словно под электрическим напряжением, каждый нерв накаляется и обжигает. Моя кровь закипает, с намерением пролиться на пол перед ним, совершив жертвоприношение мальчику, который наполняет любовью, прокладывая дорожку укусов вдоль моих ключиц.