Ощущения. Что-то, что я никогда не испытывал раньше. О, Боже.

Горение.

Поглаживание.

Мурлыканье.

Плавление.

В.

Его.

Руках.

Как.

Грёбаный.

Фейерверк.

Я.

Собираюсь.

Взорваться.

Потеря контроля.

Как колесо обозрения.

После нескольких бокалов шампанского.

О Иисус. О Христос. Срань господня. Я, должно быть, на небесах. Его губы - магия, чистая магия. Новый наркотик. Трение. Прекрасное трение, и искры, и его влажная кожа на моей влажной коже, и огонь, горящий в кончиках пальцев. Его глаза, светящиеся в темноте, взлохмаченные волосы, щекочущие мои щёки. Будто песок просачивается в песочных часах, изгибается и раскаляется, отсчитывая оставшееся время до тех пор, пока я не взорвусь на огромное количество маленьких кусочков, которые прольются на нас, как пот, бисером скатывающийся с него и капающий на моё лицо. Как и его голос: "Фрэнки, мой Фрэнки", грубый, напряжённый и искажённый, будто он пытается говорить через звёзды, через нашу судьбу, находясь за миллионы миль отсюда, но так близко, так близко, что я могу почти схватить его, но я просто... не могу... достать. Как и мы, плавающие в океане, и единственная вещь, которая спасает нас от бурного течения, от того, что нас не уносит прочь, это наши губы, сливающиеся вместе, как будто они были созданы друг для друга.

Как будто мы просто созданы друг для друга.

А потом его рука тянется к моей собственной, которая бессознательно движется в южном направлении к Раю. Из-за моего пота глаза жжёт, и всё расплывается, пока он шепчет: "Не этой ночью".

Одно простое отвлекающее действие. Хотя, его вряд ли можно считать простым. Но только один человек, один мальчик может стереть плохие воспоминания за шестнадцать лет. Просто улыбаясь улыбкой маленького мальчика.

Счастливые сны

Представьте, что вы в постели. Вам уютно и тепло в вашей пижаме, с хорошей чашкой горячего кофе в руках. Он со сливками, сахаром и ещё чем-то ароматным, что заставляет ваши внутренности переворачиваться. Представьте, что снаружи идёт снег, но обогреватель повёрнут прямо к вам. И вы чувствуете себя сонным, в тепле и безопасности.

Представьте себе, что у вас есть Джерард вместо вашего одеяла. Он наполовину лежит на вас, наполовину свернулся калачиком у вас под боком. Как кошка, разделяющая с вами тепло вашего тела. Представьте себе сонный шум, который он издаёт, вроде бормотанья и воркованья, и его улыбку во сне. Вы убираете волосы с его лица, и надеетесь, что он видит счастливые сны.

Представьте себе мягкую тишину. Представьте себе что-то, похожее на Небеса.

Представьте, что в течение нескольких дней вы были в Раю. Ночь субботы, всё воскресенье. Ваша мать знает, где вы находитесь, чем занимаетесь. Она на самом деле даже не сердится, ей просто любопытно услышать всю историю. Представьте себе, что сейчас речь идёт о семи утра понедельника, и вы должны вставать, потому что это ваша последняя учебная неделя до рождественских каникул, но всё, что вы хотите, это просто провести весь этот день в постели с Джерардом вместо одеяла. И, может быть, вы не хотите идти в школу, но вы собираетесь туда отправиться в любом случае, потому что это обязанность и бла-бла-бла.

Представьте себе, что вы счастливы, как я.

А теперь представьте себе довольно тощего грёбаного ребёнка, ворвавшегося в комнату с бутылкой колы, в криво надетых очках и с шарфом, обвивающимся вокруг его шеи.

И представьте себе, что ваши идеальные Небеса взрываются - БАБАХ! - на миллионы грёбаных частей.

Майки видит меня, лежащего в постели с Джерардом, улыбающегося и пьющего кофе, который я сделал, пробравшись недавно на кухню, и его глаза расширяются, становясь как блюдца. Серьёзно, я просто удивлён, как они не вываливаются на пол прямо из орбит.

– Боже мой, вы, ребята, трахались, да? – спрашивает он, приглушённо шипя. Почему его так волнует, трахались мы или нет? Бедный ребёнок, он выглядит так, будто может упасть в обморок прямо в дверном проёме.

Конечно, будучи полным тормозом, я перехожу в режим Атаки Неугомонного Фрэнки. Почему я должен поступать так каждый раз, когда моя личная жизнь находится под вопросом?

Так вот, суть истории:

Я - паникёр.

Волшебным образом чашка вылетает из моих рук, и кофе проливается на некогда мирно спящего Джерарда. Он просыпается и вскакивает от того, что его кожа начинает гореть.

Я паникую ещё больше, потому что теперь Джерард начинает паниковать и прыгать, а Майки по-прежнему кричит: "Вы трахнулись! Вы трахнулись!", как грёбаный сломанный проигрыватель.

И явно не помогает тот факт, что Джерард голый, несмотря на то, что мы не трахнулись. Мы этого не сделали, клянусь. Мы были очень близки к этому, и я даже мог допустить, что это произойдёт. Но в конце концов Джерард положил этому конец прежде, чем смогло произойти что-то серьёзное.

Ну, ничего более серьёзного, чем много-много поцелуев голыми.

– Боже, что за херня, Майки? – говорит Джерард, хватаясь за простынь и стирая ей пролитый кофе, который печёт его кожу.

– Это не я, это был Фрэнки! – кричит Майки, показывая на меня.

Я до сих пор сижу на подушке в пижамных штанах и старой футболке Джерарда с Iron Maiden. Пустая чашка из-под кофе виновато стоит на кровати рядом со мной. Я пытаюсь понять, как так получилось, что я просто сидел здесь в спокойствии, а теперь меня во всём обвиняют. Всего две грёбаные секунды назад я лежал счастливый и сонный в постели с Джерардом, а теперь вокруг меня шум и хаос.

– Есть какие-то причины, почему ты решил искупать меня в кофе? – спрашивает меня Джерард, и я могу заметить, что его голос мягче и явно менее сердитый, чем когда он обращался к Майки.