***

Жизнь жуёт и выплёвывает вас. Карма смеётся над вами, пока вы гниёте на полу. Вы снова рассердили её. Посмотрите правде в глаза, вы никогда не обретёте счастье.

Именно поэтому вам нужна своего рода система верований. Что-то, что снова поднимет вас, когда вы упадёте. Кто-то, кто направит вас и даст надежду. Небольшую помощь от ваших друзей.

В ту ночь я опускаюсь на колени. Я думаю, что это жизнь. Это то, что у нас есть. Она непредсказуемая, странная, иногда жестокая. Но она не бессердечная. Там должен быть кто-то, кто слушает. Что-то, где-то.

Так что в первый раз за десятилетие я становлюсь на колени у своей кровати и закрываю глаза. Я чувствую себя странно, обращаясь к Богу, в которого даже не верю. У меня крайний случай.

– Эм... Бог? – начинаю я неловко. Почти сразу же я чувствую порыв спокойствия, как тропический бриз. Руки Джерарда, гладящие мои волосы. Губы моей матери на моём лбу. Обнадёживающая улыбка мистера Стокса.

– Ну, у нас с тобой не самые лучшие отношения, и я уверен, что ты думаешь, что я самый эгоистичный мудак на свете. – На минуту я задумываюсь, можно ли употреблять слово "мудак" в молитве к Богу, но я думаю, что он довольно мягкий парень, учитывая всё то дерьмо, что сходит людям с рук на протяжении многих лет. Наверное, он такой же обычный чувак, как вы и я. – Я эгоистичный. Или был таким. Раньше я считал, что я самый эгоистичный парень в этом городе, но знаешь что? Я уверен, что изменился. – Я усмехаюсь. – Да, на моём пути появился кто-то, кто действительно осветил мой мир, Бог. Я думаю, что солнце, наконец, взошло.

Я открываю глаза, чувствуя себя глупо. Почему для того чтобы молиться, я должен быть слепым?

– Но, гм, Бог? Мне нужно, чтобы ты сделал для меня одну вещь. Только одну, и, эм, я предполагаю, что больше никогда снова не потревожу тебя. Обещаю.

Я чувствую себя лёгким и воздушным, и я снова слышу этот тоненький голос. Ты скучаешь только по его кривой усмешке...

– Сделай так, чтобы он был в порядке. Сделай так, чтобы у него всё было хорошо. Я не прошу тебя заставить его снова полюбить меня или вернуться ко мне. Просто... пусть он будет счастлив. Пусть он больше не будет чувствовать никакой вины. Заставь его поверить в то, что я никогда не винил его. Насколько я ценил время, проведённое с ним, насколько он изменил мой мир. Ты можешь сделать так, чтобы он знал, что я всё ещё люблю его? Что я всегда буду его любить? Просто пусть он будет счастлив. Бог, где бы он ни был. Это всё, о чём я прошу.

Я чувствую себя запыхавшимся и уставшим. Как будто из меня вытянули всю энергию. Испытывая неловкость, я встаю, оглядывая беспорядок в комнате. Я не знаю, что произошло со мной сегодня, или что произойдёт завтра, но я знаю, что свободен. Потому что я сделал всё, что было в моих силах, и всё-таки провалился. И знаете, что? Это, блять, нормально, потому что, в конце концов, я просто обычный человек, как и все.

Прежде чем я залезаю в кучу простыней и одеял на своей кровати, я поднимаю глаза, смотря прямо на звёзды.

– И пусть он улыбается, пожалуйста, – добавляю я, обращаясь к высшим силам, просто опустошая свою душу. – Бог знает, что он красивый, когда улыбается.

***

Это полночь следующего дня, почти сутки спустя. Шаги эхом отдаются в коридоре. Звучат так же, как и удары разбитого сердца.

А потом дверь открывается и: "Тссс, Фрэнки, это всего лишь я".

Всего лишь долговязый силуэт моей Судьбы, струящиеся звёзды, кривая усмешка на его лице.

Песня души

Это сон, всего лишь сон. Моё воображение выходит из-под контроля. Мой разум, наконец, сходит с ума от всех тех ночей, когда я, спящий, метался от снов с ним.

Наверное, он думает, что я сплю, поэтому на цыпочках подходит к кровати, и опускается на колени перед моим лицом. Он нежно проводит кончиками пальцев по моей скуле, вплоть до губ, где немного играет с колечком. Его дыхание такое поверхностное, еле заметное. Мягкие выдохи касаются моей щеки и немного шевелят мои волосы.

Я смотрю на него, открыв глаза, потому что это всего лишь галлюцинация. Побочный эффект от обезболивающих. Его волосы короче, чем раньше, и выглядят так, будто он сам себя подстригал. Чёрные окрашенные пряди аккуратно касаются его скул с обеих сторон. Его лицо стало полнее, здоровее, чище. Его некогда бледная кожа стала чуть темнее.

Он выглядит таким красивым, мой мальчик-галлюцинация, что мне хочется плакать.

Но он не настоящий, так что я был бы не против сейчас умереть. Просто закрыть глаза и умереть.

Он, кажется, не замечает, что сейчас мои глаза полностью открыты. Но возможно, это просто мой разум хочет, чтобы ничто не прерывало его. Он просто гуляет глазами по моему лицу. Челюсть, губы, кончик моего носа. А затем он сталкивается со мной взглядом и вдруг понимает. Но он молчит, так что я тоже. Это так просто.

Наконец, именно тогда, когда молчание, кажется, готово задушить нас обоих, он произносит:

– Мой красивый, красивый Фрэнки.

Это кажется таким правильным, что именно эти слова первыми вылетают из его рта. Такие правильные в плане эмоций и такие неправильные в контексте. Его голос откидывает меня назад в воспоминания, мир как будто загорается. Пламя горит на моих глазах. Я чувствую, что задыхаюсь от дыма, я должен хватать ртом воздух, но я не беспокоюсь о том, что могу задохнуться. Это не грёбаный сон. Но это и не ночной кошмар. Я молюсь, чтобы это не оказалось ночным кошмаром.

– Что ты здесь делаешь? – выдавливаю я.

Джерард обхватывает моё лицо ладонями. Его тёплые ладони на моих холодных щеках.

– Я же сказал тебе, что возвращаюсь домой, – отвечает он. Затем он наклоняется ко мне, его губы вытягиваются и направляются к моим.

Как же я хочу, чтобы он коснулся моих губ своими. Как я нуждаюсь в том, чтобы он не целовал меня. Это только заставит меня хотеть большего, а я не хочу его хотеть.

Я резко отворачиваю голову в сторону, задыхаясь холодным воздухом. Он падает лицом на подушку, потеряв равновесие в своём порыве, и затем заваливается на задницу.