Я люблю его, потому что он - это он.

Вопросы проносятся в моей голове со скоростью миллион километров в час.

Как часто он принимает наркотики?

Как часто он напивается до такой степени?

Как часто он возвращается к своим дружкам-ёбарям, чтобы провести ночь безумного веселья?

Это разрушает нас.

Я ловлю себя на том, что скучаю по тем первым дням, когда я был так взволнован насчёт Джерарда и того, что снова могу всё чувствовать. Что бы я только ни сделал, чтобы онемение вернулось прямо сейчас. Я хочу засунуть своё сердце обратно в клетку. Я хочу снова стать невидимым. Но теперь я понимаю, что эта маленькая игра не принесёт ничего, кроме боли, мне и тем людям, о которых я забочусь. Как, например, моей бедной маме и одинокому Майки. Боже, я эгоист.

Я хочу заснуть, проснуться и обнаружить, что всё это было только сном. Что он не спал пьяный в моей кровати, готовый проснуться с привычной усмешкой. Но это жизнь, реальная жизнь, и вы не можете желать от неё абсолютного совершенства. И я не хочу, чтобы Джерард был совершенным, я просто хочу, чтобы он был в порядке. Был счастливым. Был счастливым со мной.

Около часа дня мне звонит Майки.

– Прости, Фрэнк, – говорит он.

– За что. Ты ничего не сделал.

– Я знаю. Я не делал ничего вообще. Я не говорил тебе, каким мудаком он является. Я извиняюсь, потому что я знал, что он трахался с парнями, принимал наркотики, а я не говорил тебе об этом. Дело в том, что Джерард любит тебя. Думаю, сильнее, чем когда-либо любил кого-то. И я действительно думал, что он прекратит всё это делать, как только увидит, какой ты прекрасный, Фрэнки. Но я только что разговаривал с ним по телефону, и я просто... извиняюсь за то, что не предупредил тебя.

Я огорчён, потому что Майки всё знает. Это всегда ужасно, когда тебя наёбывают, но ещё хуже, когда ты последний человек, который знает об этом. Это значит, что он жалеет меня, и это только ставит в неловкое положение.

– Майки, ты здесь вообще не при чём, – говорю я ему.

– Но я не могу помочь и чувствую вину за то, что не сказал тебе...

Наш разговор продолжается, и он всё больше и больше мне надоедает. Я завершаю всё, говоря ему ещё триллион раз о том, что всё нормально / это не его вина / ему не о чем беспокоиться. По крайней мере, часть из этого - правда.

***

За ужином мама спрашивает меня о Джерарде, а Оуэн с негодованием смотрит на меня. Его разбитое лицо, безусловно, выглядит уродливо с этим рычанием на губах.

– Что Джерард будет делать на Рождество? – спрашивает она.

– Наверное, что-то со своей семьёй, – отвечаю я. Наверное, в какой-то степени это правда. Я знаю Джерарда, и он никогда не оставит Майки в одиночестве на Рождество. А что касается их родителей, я не удивлюсь, если они будут на какой-нибудь экскурсии.

– Почему бы тебе не пригласить его с братом на обед?

Оуэн угрожающе смотрит на своё картофельное пюре.

Я смотрю то на него, то на свою маму. Моя ни на что не обращающая внимания семья. Я думаю, именно поэтому я такой никчёмный. Никто не понимает всего того, что происходит. Они не знают, что Джерард загоняет меня в плохие ситуации. Они ничего не знают. По какой-то причине это злит меня так сильно, что я даже не могу описать.

– Я посмотрю, что смогу сделать, – говорю я, и мой голос звучит жёстко.

Лебединая песня

Весь этот день я чувствую тревогу. Боюсь за мои отношения. Боюсь за себя. Я ложусь спать, продолжая загружать свой мозг мыслями о Джерарде. Больше всего я хочу просто простить и забыть. Простить я могу. Думаю, я простил его, как только увидел слёзы в его глазах. В конце концов, я не идеален. Он принял меня со всеми моими пороками, и я должен сделать то же самое. Так что простить – это то, что я могу сделать. Но забыть... Как я могу забыть то, что он выбрал другого парня вместо меня? Что ему нужны наркотики, чтобы расслабиться? Я был слишком занят, плавая в его опьянении, чтобы заметить, как он уплывает сам.

Он сказал, что боится. Но я не понимаю того, что мой страх подтолкнул меня в его руки и любовь, а его страх, кажется, только отталкивает всё дальше и дальше от меня.

Я забираюсь в кровать и выключаю свет. Моё самочувствие способен улучшить хороший ночной сон.

Поворот дверной ручки.

Щелчок замка.

Лёгкое движение – открывается дверь комнаты.

Я никогда не бываю один.

На лице Оуэна нет обычной хитрой жестокости. Одного взгляда на его синяки и улыбку достаточно, чтобы понять, что сегодня речь пойдёт не о его собственном удовольствии, а о мести. Он собирается причинить мне вред.

– Оуэн, что ты делаешь? – спрашиваю я. Мой голос устрашающе спокоен.

Он угрожающе улыбается.

– На этот раз здесь нет твоего маленького парня, чтобы спасти тебя, – смеётся он очень типично. Он делает шаг ко мне.

Я замираю.

– Он будет здесь через несколько минут, – лгу я. Мои руки дрожат под простынёй, но я не позволю ему увидеть, насколько сильно он меня сейчас пугает.

На мгновение кажется, что Оуэн колеблется. Затем он усмехается и качает головой.

– Сомневаюсь в этом. Вы поссорились, и он не придёт этим вечером.

Я представляю, как каждую ночь он без сна лежит в постели, подслушивая через тонкие стены, что мы с Джерардом делаем. Как мы дурачимся. Как мы смеёмся. Как мы... О, Боже. Он мог услышать и это тоже.