«откуда ты знаешь?»

«от верблюда. ты вчера не последний уходил. так что?"

«выпили и я домой уехал. А как твоё свидание?»

«не торт. Лысый и с пузом в отличие от своей фотки десятилетней давности. Я чуть не сблевала».

«привыкай, кортез, натуралы не особо себя блюдут»

«кстати, о натуралах… отcчёт пошёл»

Я занёс руки над клавиатурой, чтобы написать достойный ответ, но передумал. В конце концов Жен права, и неизвестно, что мне хотелось больше: остаться при деньгах или соблазнить Эклза по зову сердца, а не меркантильных соображений. Да, я его хотел – хотел до боли в паху, до чёртиков перед глазами, меня тянуло к нему как магнитом, но я боялся – спугнуть, не понять, оттолкнуть или сделать что-то не то. Ситуация могла бы выглядеть совсем безнадёжной и мне проще было бы отдать Жен честно проигранные деньги, если бы не две слабенькие зацепки, дающие мне надежду на исход в мою пользу.

Первая: Дженсен Эклз, закоренелый гетеросексуал, в гей-клубе. Пусть это был вечер в честь Брайана Кинни, а Эклз – один из его близких друзей, отмазка слишком натянутая. Убеждённый натурал, которого конкретно воротит от зрелища мужской любви, вряд ли пойдёт в подобное место. И отсюда автоматически тянулась вторая зацепка: станет ли гетеросексуально настроенный мужчина водить давнюю, долгую и, судя по всему, искреннюю дружбу с геем? Если верить Джастину, Эклз и Кинни друзья с детства, и Брайан не раз пытался уломать Дженсена… так какой, скажите на милость, натурал будет терпеть подобное? Скорее всего после первой же попытки дружба бы закончилась, но не в этом случае.

На другой чаше весов лежал длительный брак, флирт (но не более!) с женским населением «Киннетика», обрывки каких-то сплетен, сто лет назад поведанных мне Жен (тогда мне ещё плевать было, кто такой Дженсен Эклз), и всё.

И при всём при этом Эклз ведёт себя безупречно. Ни с кем не спит, никому не раздаёт авансов, сама невинность – от коротко стриженой макушки до кончиков начищенных туфель.

Я прикусил кончик карандаша и невидяще уставился в экран. Назовите это интуицией, чувством пятой точки или как угодно, но я знал: у Дженсена есть за душой какая-то тайна, которую он ревностно хранит, не подпуская к себе никого настолько близко, чтобы можно было приоткрыть завесу. Единственный, кто мог знать о «скелетах» Эклза, был Брайан Кинни, но уж кто-кто, а он в жизни никому ничего не расскажет. Ну разве что Джастину…

Я настолько увлёкся мыслью о том, что Дженсен Эклз именно такой, какой есть, потому что скрывает какую-то тайну, что не заметил, как подошла Гэмбл и довольно ядовито поинтересовалась, чем это я занят, если не шевелюсь уже битый час. Я вяло огрызнулся и попытался сосредоточиться на работе.

Спустя полтора часа возни, перерисовки схем и переписывания слишком длинных / слишком коротких / слишком сложных / слишком простых предложений, я перечитал всё ещё раз и остался доволен. Дело за малым: чтобы Дженсен одобрил.

Я вспомнил, что Лорен говорила про встречу, и открыл мессенджер. Иконка Эклза светилась зелёным, да я и не видел, чтобы он уходил.

Во рту пересохло, сердце ёкнуло и подступило к горлу.

Падалеки, давай уже!

Я опустил руки на клавиши и быстро набрал, замирая от волнения:

«привет, Дженсен. Извини ещё раз за утро – я не хотел. Готов компенсировать чистку. Кстати, презентация готова. Посмотришь, если не занят?»

Слишком много слов. Ощущение заискивания. Блядь, ну почему, когда вопрос не касается работы, я начисто разучиваюсь связно излагать мысли? А особенно – в такой ситуации.

Я гипнотизировал взглядом иконку, пока та не мигнула, показывая, что пришло новое сообщение.

«не стоит жертв, Джей. Свитеру уже сто лет, я всё равно собирался его выкидывать. Перешли мне презентацию, плиз. Встреча отменилась, я весь твой».

Я. Весь. Твой.

Блядь, что ЭТО было? Я с трудом удержался, чтобы не забегать по комнате, исполняя триумфальный танец. Просто фигура речи, иронический намёк на то, что появилось свободное время, или… действительно нечто большее? Блин, ну как же хочется верить даже в такую малость, как три слова, напечатанные в мессенджере…

Я быстро отослал Эклзу презентацию, зарылся пальцами в волосы и уставился на тёмные строчки на белом фоне, одними губами повторяя про себя последнее предложение. Господи, я стал похож на влюблённую школьницу, которая даже самые невинные жесты и слова преподавателя интерпретирует так, как ей хочется. Если так и дальше пойдёт, Падалеки, тебя ждёт мир фантазий, имеющий мало общего с реальностью, и вот тогда ты точно вылетишь с работы, несмотря на доброе расположение Дженсена Эклза.

Я. Весь. Твой.

Прошла вечность, прежде чем иконка коротко моргнула. Я вытер руку о джинсы, кликнул по сообщению, открывая его и видя лаконичное:

«заходи».

Глава 13

Когда я переступил порог его кабинета, то сразу понял две вещи. Первая: он не имел в виду то, что сказал. Ну, точнее «я весь твой» в его устах прозвучала как простая шутка. Иначе бы на диване не сидели рядком Гэмбл и Коэн и не смотрели бы на меня как на дрессированное чудо-юдо.

А ещё Дженсен переоделся. Вместо заляпанного кофе свитера на нём была светлая рубашка и тёмно-зелёный джемпер с эмблемой какого-то британского клуба на груди. Ну, если он иногда ночует на работе, неудивительно, что у него тут филиал домашнего гардероба… Этот цвет ему чертовски шёл: кожа казалась светлее, а глаза – ярче в миллион раз. И сейчас они просто сияли – каким-то неимоверным оттенком светло-зелёного с плавным переходом в более тёмный, почти изумрудный.

Он кивком поприветствовал меня, и я, не спрашивая разрешения, сел в кресло, чувствуя на себе мрачные взгляды двух фурий. Дженсен остался стоять, сунув руки в карманы и слегка покачиваясь с мыска на пятку. Я почувствовал, что задыхаюсь. Я не понимал, почему все молчат.