- Джей, - внезапно произнёс Эклз, и я вцепился в него взглядом как утопающий в спасательный круг. – Я хочу сказать…

Запорол. Слажал. Написал полную хрень. Падалеки, я говорил тебе включить голову? Говорил?

-… то что ты мне прислал – это гениально.

Эклз говорил спокойно, но было слышно, как в голосе дрожит плохо скрываемое возбуждение. Я подумал, что ослышался. У меня реально звенело в ушах от напряжения.

- Гениально, - повторил он, и я шумно выдохнул. – Вряд ли я смог бы написать лучше. Блестящая логика, чёткая структура, отличный слог в легенде, проработанная механика игры… Знаешь, я не ожидал, что ты справишься без моей помощи. – Дженсен развёл руками и улыбнулся. - Есть пара несущественных моментов, которые мы с тобой поправим на месте, и можно отдавать дизайнерам на обработку. Если мне не изменяет чутьё, - он обернулся к Гэмбл и Коэн, - наш дорогой клиент такую идею с руками оторвёт. Я прав? – Его глаза смеялись, и я невольно улыбнулся. Дженсен снова посмотрел на меня, и пусть я не прочёл в его взгляде ничего, кроме чисто профессионального восхищения, но чисто интуитивно понимал: если бы не Сара и Лорен, он бы обязательно сделал какой-нибудь жест одобрения… может быть, протянул мне руку, или похлопал по плечу…

Забыв о презентации, я опустил взгляд на его руки. Он засучил рукава рубашки и джемпера, открывая предплечья, поросшие мелкими золотистыми волосками, сильные запястья, широкие твёрдые ладони, длинные пальцы. Неизменный кожаный браслет в виде тонкого шнурка с несколькими узелками. Обручальное кольцо. Массивный серебряный перстень на правой руке. Чистое извращённое удовольствие – наблюдать. Представлять себе, какими могут быть эти руки. Нежными. Жёсткими. Властными. Опасными… Ласкающими и бьющими наотмашь.

Кажется, в своих фантазиях я зашёл слишком далеко. Или моё лицо перестало выражать подобающие случаю признательность и гордость и стало напоминать физиономию старшеклассника, который подглядывает за одноклассницей в школьной раздевалке. В любом случае, я очнулся от того, что все трое молча смотрели на меня. Дженсен – вопросительно, Гэмбл – раздражённо, Коэн – с любопытством.

Я сразу же вжился в роль школьника, которого выдернули из грёз вопросом о том, что хотел сказать Голдинг обществу своим «Повелителем Мух». То есть хлопнул глазами, уже понимая, что спалился, и сказал:

- Э-э…

- Ты настолько шокирован тем, что твою работу так оценили? – осторожно поинтересовался Дженсен, улыбаясь.

- Мне кажется, он вообще тебя не слышал, - мстительно встряла Лорен, и Гэмбл кивнула.

Мне захотелось немедленно провалиться сквозь землю. Или – ещё лучше – чтобы эти две фурии сделали это вместо меня.

- Джей?

- Да, мист… Дженсен.

- Ты в порядке? – Эклз подошёл ближе, улыбка сползла с его губ, лицо стало встревоженным. Я мог бы протянуть руку и дотронуться до его бедра, обтянутого грубой джинсовой тканью.

- В полном, - выдавил я, глядя в сторону. – Извините, я просто… отвлёкся.

Я чувствовал замешательство Дженсена – он явно не понимал, что происходит. Или… отлично понимал, но не решался подыграть мне. В любом случае я мог лишь догадываться о том, что происходит в голове Дженсена, потому что он не выдавал себя вообще ничем. Из него вышел бы неплохой контрразведчик. Или шпион в тылу врага.

- Я прошу прощения. Мне вдруг стало нехорошо. Но сейчас лучше. Значительно.

- Нежная творческая натура, - фыркнула Коэн.

Я мрачно посмотрел на неё.

- Завидуй молча, Лорен.

Гэмбл позеленела. А Дженсен рассмеялся.

- Девочки, не ссорьтесь, - проговорил он, присаживаясь на край стола. – Давайте лучше обсудим моменты, которые нужно исправить, и разойдёмся с миром. Сара, тебе есть что сказать?

Гэмбл разложила на коленях распечатку моей презентации и принялась комментировать, по большей части – конструктивно, но никаких серьёзных нареканий моя работа не вызвала. По ходу её монолога Дженсен встал, прошёлся по кабинету, совершенно по-домашнему потягиваясь – так, что край джемпера задрался, рубашка выбилась из-за ремня джинсов, и я имел удовольствие лицезреть полоску обнажённой кожи. Мне становилось всё труднее и труднее просто сидеть на месте – хотелось либо выскочить и стремглав добежать до сортира, где в два рывка помочь себе сбросить возбуждение, либо с блеском завершить свою двухдневную карьеру в «Киннетике», набросившись на креативного директора на глазах изумлённых фурий.

Гэмбл продолжала что-то вещать, Эклз периодически вставлял свои замечания, Лорен строчила в блокноте, а я делал вид, что слушаю. И едва умер на месте, когда Эклз, завершив очередной круг почёта по кабинету, приземлился точно на подлокотник моего кресла.

Я почти уверен, что он сделал это неосознанно, как чрезмерно увлёкшийся человек. Почти… потому что надо же верить в чудеса, чёрт побери!

Я слегка отвернул лицо, чтобы с дивана меня не запалили, и впился взглядом в задницу Дженсена Эклза, которая находилась сантиметрах в десяти от меня. Если бы я захотел, я бы смог положить голову на его бедро. Его запах – умопомрачительный, терпкий аромат "кофе-сигареты-Кillian Incense Oud" ласкал моё обоняние и дразнил воображение: мне казалось, что именно его я чуял тогда, в грязной кабинке туалета Pieces, трахая парня по имени Мэтт, - этот запах пробивался сквозь пошлую вонь секса, пропитавшую стены клуба, и чистым потоком втекал в мои ноздри, заставляя раз за разом неосознанно выдыхать во влажный от пота тёмный затылок: «Дженсен, Дженсен, Дже-е-енсен…»

- Дженсен, - почти беззвучно прошептал я и осёкся. Взгляд Эклза был устремлён на меня, и в нём удивление смешивалось с каким-то болезненным обречённым пониманием. Словно он всё понял только сейчас, но совершенно не испытывает восторга по этому поводу. Да и с какого перепуга он должен радоваться, если натуральнее его, по словам моих коллег и друзей, только натуральный йогурт «Тнува» из еврейского супермаркета.

А потом Дженсен моргнул, и глаза будто заволокло тонкой ледяной плёнкой. И это было странно. Словно вдруг вокруг него выросла стена из искристых глыб льда, от которых повеяло холодом.