Как-то я выбрался из ванной. Ноги подкашивались, но я добрался до дивана, оставляя за собой мокрые следы. Пушистый ковёр - это чертовски неудобно. Хотя, с другой стороны, хоть не поскользнусь...

Дженсен появился в дверном проёме несколько минут спустя - я видел его тёмный силуэт на фоне ярко освещённого прямоугольника. А потом вдруг оказался рядом, подо мной, мокрый, горячий, бесстыжий, и даже если в этот миг он отдавался не мне, а своему чёртову Джею, я готов был с этим смириться. Только ради того, чтобы почувствовать эту внезапную покорность - изгиб спины под моей ладонью, упругие ягодицы, потемневший взгляд из-за плеча, еле различимый в полумраке... но я в буквальном смысле чувствовал его - зовущий, требовательный, ну же, давай, давай...

Чёрт, надо было дрочить почаще всю последнюю неделю, чтобы сейчас не слететь позорно в очередной оргазм, даже не притронувшись к Дженсену. Но я удержался. Держался, пока подготавливал его - языком, пальцами, скользкими от разогретой смазки... Держался, пока осторожно входил в него, дурея от влажной горячей тесноты. Держался, пока двигался - медленно и осторожно, боясь причинить боль, пока шептал какую-то чушь в мокрое плечо и слышал короткие отрывистые стоны, держался, пока под моими ладонями перекатывались мускулы напряжённого тела - покорность, смешанная с какой-то звериной силой: мол, я позволяю тебе, но в следующий раз всё может быть по-другому... В общем, я держался ровно до того момента, как Дженсен выгнулся, прилипая спиной к моему животу, груди, и почти беззвучно выдохнул, кончив мне в ладонь.

И я себя наконец-то отпустил.

Раньше я думал, что все эти звёздочки перед глазами и фейерверки по телу - это избитая метафора из любовных романов, но оказалось - всё возможно в этом мире. С Дженсеном. Ни с кем больше, никогда раньше.

Я сказал ему об этом. Когда понял, что вновь могу связать больше, чем два слова. Когда снова смог дышать и соображать.

Дженсен молчал, уткнувшись щекой в подушку.

- Это правда, - добавил я по-дурацки.

- Я знаю, - отозвался он через бесконечно долгое мгновение.

Я прижался щекой к влажным волосам.

- Давай уедем, - вдруг пробормотал Дженсен сонным голосом, и меня словно током дёрнуло.

- Конечно. На Маврикий, на премиальные. Когда отстреляемся по проекту. - Я постарался, чтобы мой голос звучал шутливо, но мне было ни хрена не смешно.

- Какой Маврикий? - Дженсен говорил невнятно, словно засыпал, но глаза его оставались открытыми. - Давай в Мемфис?

- Мемфис? - повторил я одними губами.

- Да, Джей. Баллингтон, пять. Домой. Я устал... я хочу домой.

- Дженс...

Но мне показалось, он не слышит меня. В его голосе зазвучали резкие мальчишеские интонации, он стал высоким и хриплым. Я приподнялся на локте, перевернул Дженсена на спину и зарылся пальцами в его мокрые волосы.

- Твой дом здесь, Дженс. Наш дом<.i> здесь.

Он обвёл моё лицо усталым взглядом и медленно закрыл глаза.

- Я не знаю...

- <i>Я знаю, Дженс. Мы в твоей квартире, в Нью-Йорке. А недавно... ты помнишь?... ты был у меня. Мы провели вместе ночь, Дженс. Ты знаком со мной с прошлого четверга. Меня зовут Джаред Падалеки. - Я повторял эти слова как заученный мотив. - Ты узнаёшь меня? Ты понимаешь, где мы?

Дженсен слабо кивнул, не открывая глаз. Но я знал, что он сейчас где-то очень далеко.

Мы лежали, не двигаясь. Я не знал, что ещё сказать. Вот вообще никаких мыслей - безнадёжная пустота, заполнившая место, откуда схлынули все эмоции. Наверное, я просто должен быть рядом с ним. Неважно, в какой роли. Смириться с этим, подыгрывать, постоянно перестраиваться под совершенно чужую, незнакомую мне личину. И в конце концов заполучить вполне реальный психоз, раздвоение личности или что там бывает с шаткой психикой чересчур талантливых актёров.

Блядь, я не актёр, а простой копирайтер. Вот только слов почему-то не находится... Это всё из серии тех брейнштормов, которые изматывают, но не приводят к результатам: стараешься, придумываешь какую-то муть, но мозг просто рвётся на части, а толку ноль. Всё постно, пресно и совершенно не интересно. А самое главное - никому не нужно.

Дженсен слабо вздохнул, и я понял, что он спит.

Вот только знать бы ещё точно, где и с кем.

Глава 38

Надо ли говорить, что всю ночь я провалялся без сна. Дженсен спал как убитый - в неудобной позе, на узком диване, не приняв душ и не сделав попытки переместиться на кровать, когда я попытался его разбудить. Но стоило мне начать осторожно вставать, как Эклз мёртвой хваткой вцепился в меня, обвил ногой моё бедро и не позволил покинуть диван. При этом его дыхание даже не сбилось, словно какая-то часть его бодрствовала, позволяя телу отдыхать. Я не удивился бы, если бы он спал с открытыми глазами.

Под утро стало совсем невмоготу, и я всё же ухитрился выбраться из цепких объятий Дженсена, не разбудив его. Ополоснулся в душе, сварил кофе, стараясь не шуметь, и уселся на высокий табурет у стойки, разглядывая заоконную темень. Может быть, уйти? Нет, к чёрту, будь мужиком, Падалеки. Вполне возможно, Эклз и не вспомнит, что устроил мне незабываемую ночь, и несказанно удивится, увидев в своей квартире совершенно голого подчинённого, но попытаться-то стоило. Я не стал одеваться после душа, просто обернулся полотенцем. Сидел, пил кофе и думал, пока в висках не заломило. Отчего-то захотелось позвонить Мэтту, спросить совета. Странно, что этот парень, с которым мы пересеклись при весьма сомнительных обстоятельствах, внезапно стал для меня кем-то вроде доброго гения. Вдруг ему удастся мне помочь, хотя бы словом? Потому что я совершенно запутался, устал и хочу домой. В любой дом, где есть Дженсен.

А может быть, есть смысл?... Нет, чёрт, наверное, не стоит... Хотя... Я невидящим взглядом уставился в окно, грея ладони о чашку. Мысль, пришедшая мне в голову, казалась совершенно абсурдной, но стоила того, чтобы её обдумать.