Убедившись, что соперник больше не способен продолжать бой, Илья обернулся к сестре, осклабившись окровавленным ртом. И удивился тому, как Ева вытаращилась на него в немом ужасе. Парню как-то не пришло в голову, насколько диким выглядело то, как он одолел соперника. Странно, но собственные действия не вызвали у него ни намека на сомнение. Он хотел победить — он победил. Он хотел проверить свои силы — проверил. Остальное — мелочи.

Измаил был доволен. Илия, старший из братьев, вел себя именно так, как он на то рассчитывал. Если бы Ева догадалась спросить, князь объяснил бы ей, что с момента, как Илия стал вампиром с сутью оборотня, разум его постепенно перестраивался под нажимом животных инстинктов. И потому «порвать врага» вышло у него столь естественно, без ненужных сомнений и угрызений совести.

Исаия, помешанный на контроле, пока успешно отрезал от себя все нечеловеческое, но и он, рано или поздно, примет свою новую сущность. Или сойдет с ума.

— Полагаю, это победа, — ровно заключил Измаил, обращаясь к Мириам. Княгиня поджала губы, бросила на него хмурый взгляд и, поднявшись, пошла навстречу победителю. Ей понравился Илия. Было в нем что-то, напоминавшее Измаила. И Мириам захотелось поддразнить своего холодного возлюбленного.

— Подумать только, — протянула она бархатным голосом, — давно я не встречала столь… многообещающего новообращенного.

Илья отвесил ей театральный поклон, уразумев, что вампирша перед ним находится в том же статусе, что и Измаил. А значит, ссориться с ней без нужды не следовало.

— Счастлив заслужить похвалу от прекрасной дамы, — ответил он ей без тени лести. Княгиня действительно пленяла взгляд редкой, почти экзотической красотой. Еще пару недель назад Илья расшибся бы в лепешку, лишь бы поухаживать за Мириам. Но сейчас он лишь отстраненно отметил внешность и опасность этой дамы, после чего выкинул ее из головы, направившись к продолжавшей стоять соляным столбом сестре, не столь впечатляющей, но, без сомнения, более значимой.

Ева встретила его настороженным взглядом. Илья неуверенно остановился перед ней, словно напоролся на непроходимую стену.

— Я выиграл, — сказал он, вытерев лицо рукавом рубашки. Ева от этого жеста поморщилась и проворчала, взяв себя в руки:

— Прекрасно. А стирать теперь твою одежду кто будет? — и добавила, не удержавшись: — Ты в порядке?

На лице Ильи расплылась ухмылка:

— Теперь — да.

…

А в это время Исаия грузил машину вещами Алисы. Связанный обещанием, он с середины дня занялся ее полным переездом в новую квартиру, стараясь не думать, что Ева направилась к Измаилу в компании Илии.

Проснувшись уже после их отъезда, Исаия первым делом позвонил именно сестре. Девочка тут же ответила и возмутительно легкомысленным тоном объяснила куда, с кем и зачем уехала. Сдерживая злость, Исаия попросил передать трубку брату и уже на него выплеснул все, что думал об их затее. Илия мужественно выслушал вопли близнеца, после чего призвал того к спокойствию и напомнил об Алисе и ее вещах. Ему самому об этом накануне рассказала Ева.

— В прошлый раз ты сопровождал ее, теперь моя очередь. Эгоист чертов, — ласково обозвал Илья, на чем и прервал разговор, оставив Исаию злобно скрежетать клыками. Не вовремя проснулся голод и пришлось вызывать донора. Потом ждать ее приезда, кормиться и только ближе к четырем ехать с Алисой на их с Евой старую квартиру.

Кровь донора значительно уступала в насыщении крови Евы. Это Исаия понял уже через пару часов, когда начал заглядываться на шею подруги сестры. Надеясь на свою выдержку, парень стал поторапливать Алису, честно сообщив ей о своей проблеме.

Донора, к слову, по «льготному тарифу» можно было вызывать не чаще двух раз в сутки. Такой нормы вполне хватало обычному вампиру, но Исаие и Илие требовалось в два, а то и в три раза больше. Такова была особенность сути оборотня: они превосходили других вампиров в скорости и силе, но и платили за это соответственно.

Забывшись в собственной жажде, Исаия обхватил рукой горло. Клыки ныли от желания, но горло — горло горело огнем. Эту боль хотелось выцарапать, вырвать, если бы оно было возможно. Исаия знал, что ничто кроме крови эту боль не остановит. Как знал и то, что доноры, даже за деньги, приедут сюда часа через два, не раньше. Быстрее было вызвать их к себе домой и доехать туда самостоятельно.

На подошедшую зачем-то Алису Исаия старался не смотреть.

— Все собрала? — смог спросить он, кривя рот.

Алиса замялась. Тело ее дохнуло на голодного вампира сладостью страха, от чего он едва не шарахнулся. Зверь внутри тянулся к соблазнительному аромату, но в Исаие слишком много было от человека, и поддаваться животным инстинктам он не собирался до последнего.

— Мм, Исаия, тебе очень плохо?

— Без Евы… без ее крови… все вышло… труднее.

— Послушай, — пульс ее подскочил и участился, чечеткой забарабанив по нервам вампира, — может, если все так плохо, возьмешь немного крови…

— Нет, — хрипло выдавил Исаия, не дослушав предложение сердобольной девушки. — Я хочу Еву.

— Но ее здесь нет.

Исаия зажмурился. Разум пробился через голодный бред, и парень сумел сосредоточиться. Он что, только что сказал, что хочет Еву? Он совсем рехнулся?

— Все хуже, чем я думал, — страх перед собственной сущностью сдвинул жажду на задний план. — Алиса, прости, но не могла бы ты поделиться кровью? Без Евы я могу потерять контроль.

И прежде, чем Алиса ответила, Исаия невидимым глазу движением переместился ей за спину и сомкнул клыки на ее плече.

Алиса вздрогнула от боли, оцепенела. Близко к шее, глубоко в плече, она чувствовала клыки Исаии, боясь шевельнуться, но отчаянно желая вырваться и убежать.

Как Ева могла позволить им снова и снова брать у себя кровь?!

«Больно, больно, больно», — металась в панике не мысль, но острое, дикое ощущение — если бы не ледяные руки, что мертвой хваткой удерживали Алису, девушка непременно навредила бы себе в попытке избавиться от этой боли.

Но тут Исаия убрал клыки, прижавшись одними губами. Его жертва не сдержала пораженного вздоха — боль вспыхнула и начала отступать, комкаться и искажаться, растекаясь горячими ручейками по венам.

Словно опьянение.

Тело расслабилось, уступило, но сердце — сердце, напротив, ускорило свой ход, подгоняя кровь туда, где ласкал ее рот Исаии.

А потом накатило оно — возбуждение. Не легкое, мимолетное, но яркое и сильное, словно лесной пожар. Такое, что оказалось горячее первой ночи любви с Вадимом. Закружилась голова, поволока страсти стеснила грудь. Было жарко, так жарко! Подогнулись ноги, но Исаия держал, будто Алиса ничего не весила. И руки его были чудесно прохладными.

Однако первый же стон положил всему конец: Исаия вдруг оторвался от раны, выпустив Алису из объятий, невольно позволив ей упасть. Удар коленей о пол несколько отрезвил зачарованную девушку. Со все еще затуманенными глазами она обернулась к вампиру. С окровавленным ртом Исаия таращился на нее, смесь страха и, казалось бы, неуместного отчаяния искажали лицо.

— Что… — успела произнести Алиса прежде, чем он исчез из коридора. Скрипнула кровать в комнате Евы, и раздалось горько-яростное:

— Проклятье!

Алиса не осмелилась посмотреть.

…

Исаия чувствовал это — падение. Он старался притормозить, удержаться, но проваливался лишь глубже, увязая в безумии, как в трясине.

Безумие.

Как еще назвать навязчивое чувство, будто ты безнадежно влюблен? Чувство, что сделаешь что угодно, станешь кем угодно, лишь бы она была счастлива?

… Счастлива? Ложь.

Сделаешь что угодно, станешь кем угодно, лишь бы она улыбалась тебе. Улыбалась. Тебе.

Нуждалась в тебе. Полагалась на тебя. Зависела от тебя.

Влюбиться так самозабвенно даже в простую девушку Исаия не хотел. Раствориться в ком-то, открыться и потерять контроль в бредовой надежде, что и она ответит тем же — нет, это было не для него. Такие парни со стороны выглядели слишком жалко, чтобы Исаия добровольно вошел в их ряды.