ПОЭТ был напряжён и бледен. В рюмках угрюмо покоилась только что влитая в них Можжевеловка. На блюде посреди стола оставались лежать пара свежих огурцов, несколько солёных помидор и десяток головок маринованного чеснока. Неплохо. Очень кстати. Чем богаты, тому и рады.
— За прекрасных дам!
— За прекрасных дам!
Мы выпили стоя, по-офицерски, то есть, отодвинув в сторону локти и расположив кисти рук с рюмками параллельно земле.
— Сударь, вы, я вижу, в курсе, что я капитан Морской Пехоты? — вкрадчиво поинтересовался я. — Боец или член, ну, этого, как его…
— Особого Отдельного Ударного Отряда Морской Пехоты Объединённых Воздушно-Космических Сил Земли, Ваше Величество! Морская Пехота навсегда!
— О, как вы это, однако, торжественно и мужественно отчеканили! — поразился я. — А какое дело вам, Глорианину, до какого-то Земного Отряда? Не понимаю!
— Я являюсь его непосредственным организатором, идейным вдохновителем и руководителем, Сир! — ПОЭТ щёлкнул несуществующими каблуками несуществующих сапог, очевидно, начищенных до ослепительного блеска. — Разрешите представиться, Сир! Перед вами — Командир и Полковник Особого Отдельного Ударного Отряда Морской Пехоты Объединённых Воздушно-Космических Сил Земли! Честь имею! Морская Пехота — навсегда! Враг не пройдёт!
Я некоторое время тупо, мрачно, потрясённо и неподвижно смотрел на ПОЭТА, а потом хрипло пробормотал:
— Да, ибо, о, как, ишь, ты, ничего себе, однако!
— Так точно, Сир! Ибо…
Я в задумчивости прошёлся по берегу, посмотрел в тёмную, слегка колышущуюся воду.
— Советник, мне на ум почему-то именно сейчас пришла одна мысль. Послушайте. «Человек — это часть целого, которое мы называем Вселенной, часть, ограниченная во времени и пространстве. Он ощущает себя, свои мысли и чувства как нечто отдельное от всего остального мира, что является своего рода оптическим обманом. Эта иллюзия стала темницей для нас, ограничивающей нас миром собственных желаний и привязанностью к узкому кругу близких нам людей. Наша задача — освободиться из этой тюрьмы, расширив сферу своего участия до всякого живого существа, до целого мира во всём его великолепии. Никто не сможет выполнить такую задачу до конца, но уже сами попытки достичь эту цель являются частью освобождения и основанием для внутренней уверенности».
— Великолепно сказано, Сир! — голоса ПОЭТА, Летописца, Третьего Советника Планеты Глории и Полковника Особого Отряда Морской Пехоты планеты Земля причудливым образом объединённые в одно целое, сконцентрированные и воплощённые в едином лице, вывели меня из состояния глубокой задумчивости, которая на некоторое время овладела всей моей трепетной сущностью.
— То-то! — зачем-то строго и со значением произнёс я.
— Вы гений! Сир!!!
— Ну, а то как же, — задумчиво пробормотал я.
— Цитатник продолжает пополняться! Пока моя голова на плечах, все Ваши мысли будут сохранены для потомков и для вечности, Сир! — восторженно произнёс ПОЭТ.
— Вообще-то данная мысль была высказана не мною, а Эйнштейном, — устало произнёс я. — Пришла почему-то в голову. Да, память у меня, однако, неплохая! А что касается вечности, которую вы почему-то отделили от потомков, то зачем она нужна без оных лиц? В безжизненной пустоте нет никакого смысла.
— Сир, ну, во-первых, какая разница, кому принадлежит мысль, высказанная Вами? Главное заключается в её сути. А во-вторых… Отсутствие потомков не исключает возможности возникновения новой разумной жизни в будущем. Вот тогда-то и пригодится наш Цитатник! А вообще, почему бы не собрать в Цитатнике всю мудрость Марса, Земли, Анклава и Глории? — у ПОЭТА лихорадочно заблестели глаза. — Представляете, какой это будет труд, какая великая книга!?
— Так займитесь данным вопросом, — усмехнулся я. — Скажите, а на Глории ещё остались книги?
— Конечно, Сир! Самые выдающиеся или значительные произведения в своём обычном традиционном виде находятся в специальном хранилище. Ну, а в электронном виде книги рассеянны по всему Космосу.
— Сударь, мне безумно интересно, как вы воспринимаете сегодняшнее своё состояние и положение, — сказал я, неторопливо доливая в рюмки остатки Можжевеловки.
— Что Вы имеете в виду, Сир?
— Прекрасно вы понимаете, что я имею в виду, — усмехнулся я. — За Глорию!
— За Глорию!
— Так вот, — я захрустел огурцом. — С одной стороны, вы не человек, а Глорианин, частично Марсианин, член Совета Бессмертных планеты Глории. Одновременно вы являетесь Полковником, Командиром Особого Отряда Морской Пехоты, который дислоцирован на Земле и состоит из Землян. Я, вроде бы, член этого Отряда и, будучи его капитаном, подчиняюсь непосредственно вам. С другой стороны, я не Землянин и не Глорианин, а ИЗБРАННЫЙ и НЕКТО, а вернее, — МАРСИАНИН и ВЕРШИТЕЛЬ, да ещё к тому же и Великий Император, а вы мой подданный, Придворный Поэт и Летописец… Каков, однако, пасьянс, а? Сложно жить с раздвоением личности, вы не находите? Или легко?
— Сир, очень сложно, тем более, что личность моя разделена не на две, а на большее количество частей.
— Действительно, вы правы, — рассмеялся я. — Да, ГРАФИНЯ в такой пикантной ситуации погладила бы вас по голове и посочувствовала бы: «Бедненький вы наш!».
— Навряд ли, Сир, — вздохнул ПОЭТ. — Скорее всего, она, не долго думая, проткнула бы меня своим знаменитым кинжалом.
— Может быть, может быть… — в свою очередь вздохнул я. — Эх, лебёдушка моя ненаглядная!
— Сир, надо что-то предпринять в отношении неё.
— И это вы мне говорите, всемогущий и заоблачный вы наш!? — возмутился я, делая знак рукой ближайшему Гвардейцу.
— Что изволите, Ваше Величество?
— Дружище, пусть принесут канделябр со свечами, ещё Можжевеловки и что-нибудь закусить, и сока или компота, или кваса какого-нибудь. Передайте ШЕВАЛЬЕ, что мы ещё посидим здесь немного. Погода чудная, такой тихий и мягкий вечер, возможно, не повторится уже никогда.
— Будет исполнено, Сир! — гаркнул Гвардеец.
— Так что же нам делать с ГРАФИНЕЙ? — тяжело вздохнул я. — Сюда бы МАГИСТРА. Открыл бы он Квази-Портал и все проблемы были бы решены. Кстати, жив ли он вообще?
— Не имею понятия, Сир. Если прикажете, могу его поискать.
— Да Бог с ним. Пока… Где же моя Собака?
— ЗАЩИТНИК вернётся, Сир. Он вечен, не уничтожаем и не сокрушим. Ему не страшны ни вакуум, ни Квазары, ни Чёрные Дыры, ни Параллельные Миры, ни взрывы Сверх Новых!
— Неужели даже Чёрные Дыры? Верится с трудом. А Квазары? Вы в курсе, сколько энергии они излучают? Больше, чем Галактики!
— ЗАЩИТНИК способен её отражать, рассеивать или частично поглощать без вреда для себя, Сир.
— Фантастика! — изумился я. — А куда она потом девается? Она же не может исчезать бесследно? Это бы противоречило всем законам физики.
— Совершенно с Вами согласен, Сир! Но, с другой стороны, что мы знаем о её законах!?
— Да, вы правы… Вернёмся к Псу. А почему же он не поглощал и не отражал те молнии, которые метали меня эти, как их…
— Арктуриане, Сир.
— Да, да…
— Поглощал, Сир, но частично. А, вообще, вопрос этот очень сложный. В Совете к единому мнению так и не пришли. Моё мнение такое… Кто-то или что-то на высшем уровне постепенно адаптировали Вас к окружающей среде, к ПОСОХУ и ЗВЕРЮ, а потом и к РЕЛИКВИИ, которые призваны оберегать Вас от воздействий извне. Ну, что-то вроде этого… А вообще, очень много непонятного в Вашей истории.
— Ещё раз об адаптации, пожалуйста.
— Ну, это как тренировки с постепенным наращиванием нагрузок. Понимаете, Сир?
— Так, так… — задумчиво пробормотал я. — Первая атака Арктуриан была сравнительно слабой, но я оказался на грани жизни и смерти. Вторая, более сильная атака, далась мне намного легче. Потом я смог, наконец, активировать РЕЛИКВИЮ и перенёс очень мощное энергетическое воздействие играючи. Примерно так. Ладно, вернёмся к Псу… Кто же он такой, или что он такое? Каким образом он воздействует на энергию?
