— Милая ГРАФИНЯ, волею непредвиденных обстоятельств и трагического случая, я оказался здесь, что ж поделать. Я думаю, что этот самый случай свёл нас вместе не просто так. Всё прописано, предопределено и расписано на небесах, я в этом уверен! Я с удовольствием приму от вас любую помощь. А в обмен на это я принимаю вас на некоторое время под своё покровительство. Правда, положение моё по определённым причинам в данный момент оставляет желать лучшего, но я приложу все свои возможные силы и неординарные способности для того, чтобы верно служить вам, самой прекрасной и очаровательной из всех виденных мною в моей жизни дам!

— О, Сир! Спасибо за оказанную честь и за Ваши чрезвычайно приятные и лестные для меня слова, высказанные в мой адрес. Ваше покровительство для меня сейчас очень важно, жизненно важно и необходимо, не скрою! Извините, Сир, но как мне к Вам обращаться? — таинственным шёпотом произнесла девушка, преданно и с обожанием глядя на меня. — Ведь, как я понимаю, Вы в настоящее время, очевидно, придерживаетесь статуса «ИНКОГНИТО?».

Миндалевидные зелёные глаза ГРАФИНИ округлились, в них зажёгся огонь такого ненасытного и страстного любопытства, что я искренне и громко рассмеялся. Везде, во все времена, — всё одно и то же. Ох, уж эти женщины!

— ГРАФИНЯ, как же вы проницательны! Это свидетельствует о вашем не дюжем уме. Вы совершенно верно подметили, что я нахожусь в состоянии «ИНКОГНИТО». Пока зовите меня ПУТНИКОМ, ну, на людях, конечно. А так, в общении между нами, наедине, я — ваш Король. Кстати, необходимо соблюдать строжайшую конспирацию и крайнюю осторожность, вы же знаете, что враги не дремлют, они повсюду. В результате их козней я и оказался в таком необычном и печальном состоянии. Может быть, они и сейчас где-то рядом, коварно подбираются ко мне. Возможно, они, алчущие моей крови, уже здесь!

Я быстро привлёк девушку к себе, словно стремясь защитить её от неожиданно надвигающейся опасности. Я ощутил аромат её волос и волнующую выпуклость полной груди, задрожал от внезапно нахлынувшего желания, но при этом не забыл тревожно и бдительно оглядеться вокруг. Эффект моих слов был поразительным.

— О, Сир, я отдам за Вас жизнь! — воскликнула ГРАФИНЯ.

Она внезапно вскочила, выхватив из потаённых глубин своего пышного и длинного платья зловещего вида узкий сверкающий кинжал. Девушка резко взмахнула смертельным оружием. Лезвие вспороло воздух, легко и довольно ощутимо разделив его массу на две части. Вот это быстрота, вот это реакция, вот это мастерство! Ну и чертовка! Ах, какая женщина!

Резвые движения девушки вызвали неожиданные последствия. ЗВЕРЬ, вроде бы тихо и мирно до этого дремавший в углу, тяжело рыкнул, мгновенно оказался рядом с ГРАФИНЕЙ. Каким-то непостижимым образом, не нарушая целостности её прекрасной ручки, он лишил девушку оружия, а затем захватил её голову в стальные объятия огромной пасти и, испустив водопад тягучих слюней, замер в позе страшного изваяния из чёрного мрамора, вопросительно глядя на меня.

Указанная сцена, конечно же, должна была потрясти и заставить ужаснуться и покрыться холодным потом стороннего наблюдателя. Но мне она показалась довольно нелепой и комичной. Я зашёлся диким хохотом, повалился на пол и стал биться на нём в истерике. Мой смех, очевидно, сбил и разрядил то странное, огромное внутреннее напряжение, которое неумолимо и грозно копилось во мне до этого. Отсмеявшись, я обмяк, почувствовал глубокое облегчение и умиротворение, некоторое время полежал, задумчиво глядя в затянутый паутиной потолок и наслаждаясь тишиной.

Потом я легко вскочил на ноги, подошёл к ЗВЕРЮ и девушке, застывших в описанной выше позе, аккуратно освободил голову Её Сиятельства из пасти Пса, отвёл потрясённую, бледную и дрожащую ГРАФИНЮ в соседнюю комнату. Затем я вернулся, одобрительно потрепал Пса по холке, присел на скамью и глубоко задумался.

И так! Что же делать, как быть дальше, как себя вести, куда держать путь? В каком же, однако, странном и идиотском положении я нахожусь! Вопросы, проклятые и бесконечные вопросы затопили мой разум. Как я от них устал! Может быть, стоит вернуться на милый сердцу пляж, упасть на песок, окунуться в море, забыться здоровым и чистым сном? Послать всё и всех к чёртовой матери? Построить хижину, ловить рыбу, добывать лесную живность. Собственно, и эта избушка вполне сгодится. Подлатать её немного, и отличный дом готов. Буду смотреть по ночам на звёзды, думать о вечном, то есть, в принципе, ни о чём. Потихоньку восстанавливать память, философствовать, размышлять, анализировать и, наконец, осознав себя, строить последующие планы, а потом уже двигаться дальше?

ЗВЕРЬ всегда рядом. С ним я, очевидно, в полной безопасности, вместе как-нибудь продержимся, прокормимся. Да и ПОСОХ, как мне стало ясно, скорее всего вовсе и не посох, не обычная палка. Что-то он в себе таит, что-то в нём сокрыто, — очень мощное, глубокое и грозное, пока неподвластное и непонятное моему ущербному разуму. С ним мне ещё предстоит разбираться и разбираться.

Хочу жить, не зная проблем! Какие-то чёртовые острова, провинции, сюзерены, вассалы, графы, бароны, королевства, оракулы. Что за бред! Зачем мне всё это нужно?! Но всё-таки, кто я такой, откуда и зачем явился в этот мир, где моё Королевство, если таковое, конечно, существует? Что такое ПОСОХ, кто такой ЗВЕРЬ? Слаб человек, слаб… Все мы являемся покорными рабами интереса. Всё стремимся к познанию, не понимая, что этим только отягощаем свой разум. Да, познание действительно рождает печаль. Кто-то, где-то, когда-то это сказал, я точно помню. Кто, где, когда? Я напрягся, сосредоточился, но ничего не вспомнил. Я привычно заскрипел зубами от досады. Что может быть страшнее бессилия разума!?

Но, к счастью, познание, кроме печали, влечёт за собой чувство глубокого удовлетворения от понимания доселе неведомых истин, а также наслаждение и радость от самого процесса их осознания. А главное, — познание всё время рождает стремление к новым и новым знаниям, а не в этом ли одна из главных ипостасей цели и смысла бытия?! Ну что же, ПУТНИК! Отнюдь не ты выбираешь свой путь, а Путь — тебя.

Так впёред, вперёд и ещё раз вперёд, о, ПУТНИК! У тебя есть Посох и Собака, простые и вечные твои атрибуты. Что ещё нужно!? Дорогу осилит идущий! В движении — жизнь! Повторять эту простую истину можно до бесконечности, ибо она универсальна для всех, живших, живущих и для тех, кому предстоит жить. Она непререкаема на все времена. Вперёд, ПУТНИК, только вперёд!

Но всё это завтра… А пока стоит отдохнуть. Собираясь в путь, отдохни, а иначе ничего не получится в пути… Я посмотрел в окно. За ним быстро смеркалось. Я вдруг неожиданно почувствовал страшную усталость, тягуче и безжалостно сковывающую тело и окутывающую разум. Какая-то тяжёлая опустошённость и отрешённость навалились на меня.

Всё, я явно переутомился. Столько свежих впечатлений, эмоций, мыслей, и новых неожиданных знаний всего за один день! Мне следует немедленно отдохнуть. Только сон спасёт меня. Глубокий и долгий сон. Спать, спать, пора спать… Я, слегка покачиваясь, медленно поднялся со скамьи, от души зевнул и потянулся. Усталость, как тягучая и липкая паутина, рождённая мистическим, невидимым, гигантским и неведомым насекомым, обволокла меня, не позволяя далее двигаться и размышлять.

ЗВЕРЬ молча, снисходительно и понимающе смотрел на меня. Ветер за окном стих. Сумерки, как и всегда, окрашивали мир в удивительную и волшебную пастель. День и ночь балансировали на вечно загадочной, хрупкой и непостижимой грани своего естества. В доме стояла гробовая тишина, за окном — абсолютная.

— Всем спать, — обессилено и глухо произнёс я. — Всем спать. Утро вечера мудренее. До завтра…

Я, находясь почти в полу бессознательном состоянии, зашёл в соседнюю комнату, вежливо и устало пожелав ГРАФИНЕ спокойной ночи, даже не задумываясь, где и как она эту ночь проведёт. Меня вдруг сковало какое-то безразличное и постепенно засасывающее в себя оцепенение, которому я совершенно не мог противиться. Потом я обессилено упал на пол и стал погружаться в глубокий сон. Он был подобен огромному, тёплому и вязкому океану, мощно и жадно поглощающему меня. «Очищения сознания жажду я, неприкаянный ПУТНИК. Только этого! Истины жажду от пока ещё неизведанного мною, таинственного и загадочного мира!» — воззвал я неизвестно к кому.