— Слушай, Миша! Ты вот тут по коридору бегаешь, а раввины сделали «Пульса Денура» Ариэлю Шарону! Это точно! Господь скоро отнимет у него душу!

Он просто двинулся на этом «Пульса Денура». Если опять заставит рисовать псевдофильм — уволюсь к черту!

Новый год встречали у меня, на новой квартире.

Я думаю жениться. После расставания с Талилой у меня были разные девицы, ничего серьезного. Главное, они не мешали созданию фильма. Как только девица начинала интересоваться, зачем мне пять компьютеров, или, тем паче, лезла в один из них, я тут же расставался с ней.

Одну из них я даже, по выражению Бумчика, «донашивал» за Аракелом. Но теперь всё, женюсь, как только найду подходящую кандидатуру. Поэтому и купил себе будущее семейное гнездо недалеко от Дедамони и Бабаривы, которые после смерти Минны Зельц выкупили квартиру у профессорских детей.

Так вот, встречали у меня. Наши, Булгаковед с женой, Бумчик, Катерина и Натик с Гаей. Ломброзо с Изабеллой и Ионатаном на этот раз отправились праздновать в Италию.

После двенадцати старшее поколение отвалило — родители пошли ночевать к своим родителям, Булгаковед с женой тоже удалились. Бумчик уснул в гостевой комнате.

Остались мы вчетвером. Натик пригласил на танец Катерину, а я — Гаю. Я обнял ее за талию, довольно тонкую, между прочим, вдохнул запах ее волос, и понял, что она давным–давно мне нравится. Только она уже пятнадцать лет с Натиком и до сих пор влюблена в него. Он же ведет себя, как подлец.

У Ариэля Шарона два инсульта. Сперва — небольшой, потом — обширный. Премьер на искусственной вентиляции. Тело живо, но душа, душа… Неужели проклятие работает?

Как и следовало ожидать, меня вызвал Цурило. Выдал стопку благообразных бород. Опять просил сделать пострашнее, похудожественнее. Чтоб народ Израиля затрепетал. Я подал заявление об уходе.

Праздновать было нечего, но праздновали. Вечером в четверг, двадцатого числа весеннего месяца нисана, или двадцать второго апреля, когда Песах уже закончился, а православная Пасха еще не началась, в мансарде Аракела Амбарцумяна собралась компания. Бумчик с хозяином дома выбирали вино для сегодняшнего вечера. Миша соединял ноутбук с телевизионным экраном. Евгения Марковна и Катерина готовили закуску. Отец дежурил в больнице, а мама присоединилась к сыну в поездке в Иерусалим. Натик Фишель расставлял стулья. Гаи с ним не было, она отправилась с оркестром на гастроли.

Со стороны Натика визит сюда был предательством по отношению к отчиму. Когда Миша уволился, Якопо Ломброзо смертно, по–итальянски, обиделся. Натик и Изабелла Евсеевна общались с Мишей тайком от него.

Сегодня, между праздниками и выходными, собрались здесь, на Голгофе, чтобы посмотреть фильм.

Аракела сморило на первых кадрах. Он отправился спать на антресоли. Остальные смотрели, не отрывая взгляда от экрана, а когда фильм закончился, зааплодировали.

— Спасибо. — поклонился Мишка. — Только что мне теперь с этим делать?

— Миша, ты никогда не читал заметок о том, что какая–нибудь старушка нашла на чердаке свернутое трубочкой полотно, скажем, Рембрандта? — спросил непривычно трезвый сегодня Бумчик.

— Не понял. При чем здесь Рембрандт?

— Погоди. Ну–ка, давай список актеров. Он с собой у тебя?

— Да, в компьютере.

— Замечательно! Есть годы рождения и смерти каждого актера?

— Есть. Вот, вся информация сведена в таблицу. — буркнул Мишка.

— О! Умница! Итак, Маргариту, Геллу, Цурило выбрасываем. Остались все советские актеры. Так, кто у нас первый ушел? Даль и Высоцкий умерли в восьмидесятом. Фильм, как правило, датируется следующим годом после завершения съемок, но датируем для верности семьдесят девятым. Добавляем столбец — 1979 минус год рождения, и посмотрим, сколько всем им лет было на момент окончания съемок.

— Бумчик, ты о чем сейчас? На момент начала съемок они все уже умерли!

— Я о картине Рембрандта, которую мы сейчас найдем на чердаке. Не мешай. Вот, сейчас формулу мышкой на всю длину оттяну. Ну–ка, гляди!