Игольчатый экран — это стол, в который понатыканы иглы таким образом, что когда игла полностью выдвинута, при освещении под определенным углом она отбрасывает тень на один квадратик. Если выдвинуты все иглы, экран черный. Если не выдвинута ни одна, экран белый. Промежуточные состояния могут создавать изображения, близкие к кинематографическим. Или, точнее, к живым.

Моя мечта — компьютерный игольчатый экран. Я хочу рисовать живые картины, неотличимые от настоящих фильмов. Я еще не знаю как, но это булькает во мне, и в конце концов сварится.

Спасибо Бумчику, я наконец–то добрался до Ершалаима. Нет, я, конечно, уже бывал в Иерусалиме. И даже у Стены Плача бывал. С целым автобусом экскурсантов из нашего ульпана. Это не считается.

На этот раз я подготовился, написал записочки Всевышнему, чтобы положить их между камнями Западной Стены. Старался никого не забыть, вспомнил даже просьбу старичка–фотографа Гриши, сына Менахем — Мендла и Песи.

Бумчик говорит, что все исполняется в точности по написанному, но если плохо сформулируешь или не подумаешь о последствиях — результат может оказаться неожиданным. За старичка Гришу я просто попросил, чтобы он был счастлив. За себя попросил увидеть Риночку, стать режиссером, снять Таю в кино, разбогатеть.

Когда касаешься Стены, думаешь о том, сколько поколений твоих предков касались ее до тебя, начиная с разрушения Храма и по сей день. Ты чувствуешь тепло их рук, слышишь их моления. Я не выдержал: «О, Вседержитель! Если Ты меня прощаешь за невольное убийство, яви знак». Тут из ращелины в Стене выскользнула ящерица, спустилась на пол и подползла к моей ноге.

Бумчик взял у служки Сидур (молитвенник, Дедамоня с таким не расстается), и помолился. А потом еще прочел несколько псалмов из книги Теилим. Я тоже помолился, но по–русски и своими словами. ОН меня простит. От Стены мы с Бумчиком пятились, чтобы не поворачиваться к ней спиной. Потом Бумчик водил меня по Старому городу, который весь, кроме Еврейского Квартала, превратился в одну большую арабскую сувенирную лавку. Бумчик знает тут все ходы и выходы, крыши и лестницы. Он знает, где чья территория и кому что тут принадлежит. Он мне все это рассказывал, но я не запомнил.

Потом мне уже надоели сменяющие друг друга лавчонки, и тут Бумчик говорит, мол, обрати внимание, по какой улице идешь. Я посмотрел на табличку с названием — Виа Долороза. И тогда он показал мне девятую остановку Христа, коптскую церковь и монахов. Во дворе церкви стояли сосновые кресты, туристы взваливали их на себя, фотографировались.

— Вообще–то осужденные на казнь несли на себе не целые кресты, а только поперечные перекладины из дерева. Каменные столбы были стационарными. — объяснил Бумчик.

Иконы у коптов, — будто ребенок рисовал. Но потрясающей красоты. В их капелле — вытертые занавеси, старые скамьи, молитвенные посохи.

Через коптскую и эфиопскую церкви мы спустились к Храму Гроба Господня, и у меня было такое чувство, будто это не я тут иду, а просто смотрю себе на диване Клуб Кинопутешествий. Только вот вместо Сенкевича у меня Бумчик.

А Бумчик все вещал. От него я узнал, что, возможно, путь Христа пролегал не по этой улице, а по соседней, и место казни могло оказаться тоже совершенно не тут.

Что улица называется Виа Долороза всего–навсего с 1867 года, что путь Христа восстановили монахи–францисканцы в шестнадцатом веке, а кроме католиков никто этой традиции особенно не хранит.

Место казни тоже определено весьма приблизительно. Когда император Константин решил, с подачи матери своей Елены, сделать христианство официальной римской религией, эта самая Елена отправилась на Святую Землю, чтобы найти и сохранить для потомков святые места. Со дня казни Христа на тот момент прошло почти триста лет.

И каких лет! Иудейские войны, разрушение Храма, изгнание и рассеяние народа. Кто мог указать ей места? Особенно, если учесть, что казнь–то была событием заурядным. Сотни таких казней совершались в городах и весях Римской Империи еженедельно.

Императрица Елена в 325 году нашла остатки трех деревянных крестов и пришла к выводу, что на одном из них был распят Иисус. На месте, где стоит сейчас Храм Гроба Господня, в 135 году были построены Форум и Капитолий. То есть, на Гробе Господнем стоял языческий храм. Правда, к приходу Елены он уже был разрушен.

Бумчик подробнейшим образом рассказал мне, что в какой период построено, и что какой церкви внутри Храма принадлежит, но запомнить это мне трудно. Единственное, что я понял — Храм поделен между шестью конфессиями — католиками, православными, армянами, греками–ортодоксами, коптами и эфиопами. Некоторые святыни буквально поделены на кусочки между этими церквями. Коптам, например, принадлежит один торец Камня Помазания, а эфиопам — другой. Колонна Бичевания поделена вдоль и поперек. При этом, представители разных конфессий не гнушались даже поджогом Храма, чтобы добиться перераздела ценностей.

Вот интересно, понравилось бы это их Христу?

И что это за истинные христиане, которые отказывают в праве на святыни братьям во Христе?

И какое все это имеет к нему отношение?

Я остался у Бумчика ночевать. Только ночевать он не спешил. Он накрыл на стол, вынул из буфета бутылку водки и советского вида стопарики и принялся меня спаивать. Правда, напился он первый. И тут его понесло.

— Зря они, Мишка, суетятся. Нету там никакой гробницы Христа. И не потому, что императрица Елена получила недостоверные сведения. А потому, что Иисус вообще не умирал. Ну, то есть не умирал в ноль–ноль–тридцать–третьем году. Или там, в ноль–ноль–двадцать–девятом. И на небо он улетел на летающей тарелке. Ну, может, на самолете его Ангелы унесли. Между прочим, в Индии имеются свидетельства, что Иисус после распятия поселился там и дожил до самой старости.

— Бумчик, — говорю, — Ты, по–моему, совсем напился.

И тут я понял, о чем же роман «Мастер и Маргарита». Я понял, где его квинтэссенция, в какой фразе. Когда Иван в лечебнице рассказывает Мастеру со слов Воланда о Понтии Пилате, Мастер произносит: «О, как я угадал! О, как я все угадал!». А потом я понял, что многие это поняли еще до меня. Но это неважно.

Ни Евангелия, ни апокрифы, ни легенды не донесли до нас правды о тех событиях. Даже теория Бумчика кажется более правдоподобной, чем христианский канон.

Уже утро. Мы с Бумчиком из новостей узнали, что после того, как мы ушли вчера от Западной Стены, там были беспорядки. Тысячи арабов ворвались в полицейский участок, сожгли его и принялись кидать камни в молящихся евреев. Полиция открыла огонь. В результате убит 21 араб, ранено 26 евреев.

Комиссия по безопасности ООН осудила Израиль. А что полиция, интересно, должна была делать — смотреть, улыбаясь, как бьют наших? В любых столкновениях толпы с полицией больше погибнет толпы, чем полиции. Англию почему–то не осуждают, когда она дает по башке ИРА, а Испанию — за то, что она дает по башке баскам. А нас–то за что, спрашивается?

Мы с Полотовым и Кокбекаевой переехали на новую квартиру. Мебель, холодильник и плита у нас хозяйские. Бабарива сшила занавески. Дедамоня принес свой старый радиоприемник. Сонькины родители — чугунный казан и текинский ковер. Полотовы — набор эмалированных кастрюль. Мама с папой — пылесос. Ломброзо подарил телевизор. Изабелла Евсеевна прислала сумку–холодильник, набитую разной снедью. Бумчик притащил бутылку водки. Натик привел свою подружку — скрипачку. Она принялась было что–то исполнять, но пришли соседи и сказали, что не стоит начинать наше проживание в их доме с такого шума. Потом явились другие соседи, принесли торт и вежливо поинтересовались, кто из нас скрипач. Узнав, что скрипач не из жильцов, а из гостей, просияли и удалились.