Что‑то будет… – подумал Гарри уже привычно и неслышно выскользнул за дверь.
*** На следующий день Гарри решил прогулять Травологию, а вместо урока отнести Мисс Найтингейл её гремуар–хамелеон. Под мантией он пробрался в её личную комнату, и тут только до него дошло, что он не знает, где Мелисса спрятала гремуар. Такую книгу не поставишь так просто на полку и не оставишь лежать на столе на всеобщее обозрение. Гарри подумал, где можно её спрятать. Комната была довольно большая, он и до завтра не найдёт…
Думай, Гарри, думай! Как быстро найти вещь?
И тут его осенило: Манящие Чары!
— Акцио гремуар! – победоносно воскликнул Гарри. Ничего не произошло.
Как же так, я ведь уверен, что книга где‑то здесь… Ага! Она же сейчас простой справочник!
— Акцио справочник по ведению домашнего хозяйства! – И книга–хамелеон вылетела из‑за уловителя врагов, размахивая кусочками магического скотча словно крыльями. Гремуар был приклеен с обратной стороны уловителя.
Гарри собрался было уже уходить, как вдруг его взгляд упал на цветок–на–любой–вкус. Надо отнести его Мисс Найтингейл, всё будет веселее, хоть какое‑то разнообразие, – подумал Гарри, запихивая увесистый горшок под мантию.
До больничного крыла он добрался без приключений, там подождал, пока Мадам Помфри выйдет, и юркнул в палату Мелиссы.
Та не спала, лежала, глядя в окно на кусочек бесцветного зимнего неба.
— Мисс Найтингейл, – позвал её Гарри шёпотом. – Я принёс вам то, что вы заказывали.
— Ой! – дёрнулась она от неожиданности. – Ты где?
— Я здесь, – Гарри снял мантию и присел на краешек кровати. Он протянул Мисс Найтингейл гремуар и поставил цветок–на–любой–вкус на подоконник. – Вот, решил прихватить, вы же говорили, что он капризный, ещё погибнет, если его долго не поливать, – пояснил он.
— Молодец, что догадался. Спасибо тебе огромное за всё, что ты для меня делаешь… – она до слёз растрогалась. Лёжа в четырёх стенах взаперти, Мелисса стала чрезмерно сентиментальной.
— Да что вы… – растерялся Гарри. – Не за что.
Мисс Найтингейл приподнялась и порывисто обняла его, ещё больше при этом сконфузив. Услышав лёгкие шаги за дверью, Гарри резко вскочил с кровати.
В дверях стоял Снегг.
— Так–так, Поттер, правила, как видно, не для вас писаны. Никому из учеников не разрешено посещать Мисс Найтингейл, но на вас этот запрет не распространяется, да? Вам плевать на правила! Вы же знаменитость, совершенно особенный, уникальный мальчик!
Про себя Гарри поклялся отомстить Снеггу за то, что он назвал его мальчиком при Ме–лиссе.
— Не ругайте его, Северус. Он принёс мне… цветок! Это я его попросила, послала записку с Сорокой–Мэгги! – вывернулась Мелисса.
— А меня вы попросить не могли? – укоризненно проговорил Снегг.
— Я не хотела утруждать вас лишний раз. Вы и так все свои дела забросили из‑за меня, мне даже не ловко.
— Он сделал это в учебное время, когда должен был быть на занятии, – всё не мог успокоиться Снегг.
На это Мелиссе нечего было возразить.
Снегг как‑то странно посмотрел на Гарри, потом перевёл глаза на Мелиссу и вновь вни–мательно посмотрел на Гарри, одобрительно хмыкнув. Тот уже прикидывал про себя, сколько очков он потеряет, если у Снегга такой довольный вид.
— Ладно, так уж и быть, Поттер, разрешаю вам иногда навещать вашу любимую преподавательницу. Но не прогуливать при этом уроки!
Гарри ушам своим не поверил. Он уже приготовился лишиться пятидесяти очков как минимум за такое серьёзное нарушение, а тут такое!
— Э–э-э… спасибо большое, сэр… – он не знал, что ещё сказать.
— Идите, Поттер, и не забудьте свою мантию–невидимку. Это слишком ценная вещь, чтобы её разбрасывать где попало.
Мелисса благодарно улыбнулась Снеггу. Тот расцвёл.
Не чуя под собой ног от радости, Гарри бежал к Хагриду на Уход за Магическими Существами, думая про себя о том, что Снегг не оштрафовал его на все факультетские очки и не назначил наказание единственно ради улыбки Мисс Найтингейл, не иначе как. Впервые за долгое время у Гарри было хорошее настроение.
Зато ночью он долго не мог заснуть, всё возился и вспоминал о странных и страшных словах, произнесённых Мелиссой в трансе. Он плохо понял, о чём она говорила, но в его память запала фраза Великое Пророчество. Что это ещё за пророчество? Пророчество Сивиллы Трелони о том, что Волан‑де–Морт и Гарри однажды встретятся в финальной схватке и один из них убьёт другого? То самое пророчество, которое жаждал получить Волан‑де–Морт, что хранилось в Отделе тайн в Министерстве в ряду под номером девяносто семь, запись которого разбил неуклюжий Невилл? Но то пророчество вовсе не было великим. Оно лежало под своим порядковым номером на полке вместе с тысячами таких же… Никто даже не мог бы со стопроцентной уверенностью сказать, имело ли оно отношение именно к Гарри, ведь под эти же условия первоначально подходил и Невилл… Может, Волан‑де–Морт ошибся, выбрав именно Гарри своим врагом и попытавшись избавиться от него? Нет, это явно не оно. Великое Пророчество на то и великое, чтобы о нём все знали. Ну ладно, Гарри о нём не знает, он не очень любит читать всякую познавательную литературу и к тому же вырос в мире магглов. Но урождённый волшебник Рон? А всезнайка Гермиона, хранившая в своей голове содержание половины библиотеки Хогвартса? Да даже сам Снегг казался удивлённым и растерянным, услышав это.
Надо будет спросить об этом у Биннса. Он же историк, к тому же жутко старый, если уже стал привидением. Он должен знать об этом хотя бы что‑нибудь. Ведь рассказал же он нам в своё время о Тайной Комнате, созданной Слизерином в подвалах Хогвартса… – было последней мыслью Гарри, прежде чем он провалился в сон.
Ночью его мучили кошмары. За ним гонялся безголовый филин Драко, свистящий и улюлюкающий как Сычик Рона, но при этом он пытался надеть ему на руку кольцо–змейку, которое оживало и превращалось в настоящую змею, пытающуюся укусить Мисс Найтингейл. Её спасал Сириус, но при этом срывался и падал в арку безвременья, укушенный змеёй, которой на самом деле был Гарри. Над всем этим слышался хриплый голос Волана‑де–Морта, объявляв–ший, что Великое Пророчество скоро сбудется, и Снегг женится на Маргарет…
Гарри несколько раз просыпался в холодном поту, снова засыпал и просыпался. Но кошмары не проходили. Его и до этого часто мучили дурные сны, тогда шрам накалялся острой болью, его голова будто лопалась надвое как спелый арбуз, который однажды уронил дядя Вернон, когда его толкнул под руку Дадли. На этот раз всё было как‑то уж совсем странно – шрам не болел.
Утром Гарри проснулся с синяками под глазами и с обычной головной болью, которой он вообще никогда в жизни до этого не испытывал. Чувствовал он себя так, как будто на нём всю ночь возили воду.
— Что‑то ты неважно выглядишь, Гарри, – сказала ему Гермиона за завтраком.
— А чувствую себя ещё хуже, – отозвался он.
— Ты часом не заболел? – озабоченно спросила девушка, проверяя его лоб ладонью.
— Да вроде бы нет… – Несмотря на хрупкую внешность, Гарри никогда в жизни ничем не болел, попадая в больничное крыло исключительно после встреч с Воланом‑де–Мортом и после матчей по квиддичу. – Наверное, я переутомился.
— Сейчас у всех сердце не на месте, – встрял Рон. – Опять пошли слухи о Том–Кого–Нельзя–Называть, о том, что он что‑то задумал, к чему‑то готовится, что он нашёл способ сюда пробраться. Ведь не случайно его кольцо оказалось в Хогвартсе…
— Кстати, что это ещё за Великое Пророчество, о котором говорила в трансе Мелисса? – задался вслух вопросом Гарри, чтобы отвлечь друзей от разговора о его нездоровом виде.
— Без понятия, – откликнулась Гермиона. – Надо у Биннса спросить. Он от удивления второй раз умрёт, что ему в кои‑то веки вопрос задают.
Впервые в жизни Гарри с нетерпением шёл на урок по Истории Магии. Вопрос Биннсу как всегда задала Гермиона. Только он собирался начать рассказывать очередную скучнейшую лекцию о бунте великанов 1734 года, как Гермиона подняла руку:
