— С одной стороны, конечно, довольна. А вот с другой… Ждать слишком долго. Мог бы ты меня и пораньше поцеловать, вредина, хотя бы годика через три, или даже завтра… Жалко тебе, что ли…
— Да я, по правде говоря, надеюсь, что ты за это время забудешь о моём обещании и успеешь сто раз выйти замуж, – ухмыльнулся Сириус. – Ладно, красавица, проехали. Пошли сушиться. Иди переодевайся.
— А… У меня не во что переодеваться…
— Я же сказал взять сменную одежду! Ты чем слушала?
— Я взяла, но не мантию же, и не свитер… Мы же на пару дней всего‑то приехали…
— Значит, иди сюда, буду тебя прямо так сушить, горе ты луковое! Придётся нам возвращаться, не дождавшись Несси. А так возвращаться нельзя, в мокром ты простудишься. Ох, одни проблемы с тобой. И зачем я тебя с собой вообще брал, а?
— Помогать тебе Несси отслеживать.
— С твоей помощью Несси не покажется следующие пятнадцать лет! Знаешь же, какие келпи осторожные…
— Будешь дразниться – обижусь!
— Ой–ой–ой, какие мы обидчивые! Пострадавшая сторона, между прочим, я. Вот возьму и трансгрессирую, а ты тут останешься. Что ты будешь делать одна?
— Возьму твой мотоцикл и доберусь на нём до дома. А трансгрессировать ты, между про–чим, не умеешь.
— Всё‑то она про меня знает. Поразительно!.. А что до мотоцикла, то ты уже один раз мою метлу взяла, и с тех пор я пользуюсь мотоциклом. Доставай свою палочку и начинай сушить мантию, мне одному не справиться. Да сними ты её, Сорока! Можно подумать, ты голая! На тебе, небось, свитеров целая куча! Ты же в мокром простудишься! Держи мою куртку и свитер, – он поспешно снял кожаную куртку и стянул свитер через голову, передав вещи девушке.
— Ты же замёрзнешь… – Маргарет сунула нос в куртку. – Интересно, чья это кожа. Так здо–рово пахнет…
— Я в отличие от тебя сухой, почти, а ночь тёплая. К тому же у меня ещё один свитер есть, который ты вязала, помнишь?! Страхидная такая хламида, да ещё в сердечко! И чего ради я его ношу, хотел бы я знать… Бегом в палатку и переодевайся срочно. Хоть и август месяц, а простудишься ты запросто, знаю я тебя. Всё, иди. И завернись в одеяло, потом будешь у костра греть–ся.
— Ой, Сириус, ты такой заботливый! Не иначе, как ты меня очень любишь, но стесняешься в этом признаться, ведь правда же! – Маргарет игриво чмокнула Сириуса в щёку. – И тот ужасный свитер поэтому носишь…
— Ещё одно слово из твоих уст на букву л, и я просто озверею!!! Марш в палатку пере–одеваться! – Блэк аккуратно отпихнул девушку, чтобы она не свалилась в костёр. – И палатку в очередной раз не снеси, неуклюжая ты как буремар, честное слово… От Тонкс что ли, зарази–лась? И как она только умудряется так хорошо на метле летать, если ходить по–человечески не может? – сказал он сам себе, но Маргарет его, по–видимому, слышала.
Картинка замелькала и исчезла.
Сириус сидел мрачнее тучи.
— Обязательно ей было это вспоминать при всех…
— Ну, теперь понятно, почему это воспоминание было самым счастливым в её жизни… – презрительно проговорил Снегг. – Какой вы, однако, принципиальный, Блэк! Какой там родовой девиз Блэков? Умри, но не дай поцелуя без любви! ?
— Да, именно этот. И спасибо за комплимент, – мрачно отозвался тот. – Как сказала Маргарет, у меня просто высокая степень защиты от чар вейл. Наверное, мне просто повезло.
— Да уж, просто повезло, вы просто образец сверхсознательности…
— Потом будете комплименты друг другу отвешивать, смотрите лучше дальше! – не вы–держал Билл.
Замерцавшее зеркало отразило мостки. Это была та самая сцена, которую Гарри уже видел в воспоминаниях Мелиссы–Маргарет, когда она разрешила ему применить к ней Лигиллименс для тренировки.
Маргарет–подросток, сидела на мостках летней речки, играла своими косичками и болта–ла ногами в воде, говоря кому‑то, капризно надув губки:
— А на что ты готов ради меня, а, Питти?
— На всё что угодно, – обречённо ответил толстый мальчик–подросток, отвернувшись от неё. Его голос опять показался Гарри смутно знакомым.
— Что, даже украсть? Даже предать? Даже убить?
— Да.
— Такие жертвы мне, право слово, не нужны. Хотя… Питти, укради для меня… м–м-м… Смертельные яды и их использование из запретной чёрной секции Флориш и Блоттс. Мне эту книгу Снегг не даёт почитать, хотя у него есть, представляешь! Вот вредина… А я тебя за это поцелую. Согласен? – она заливисто рассмеялась и похлопала мальчика по плечу. Тот повернулся, и все ахнули в голос. Это был не толстый подросток, это был Питер Петтигрю! Маленький, кругленький, невзрачный Питер с жиденькими волосиками мышиного цвета и водянистыми глазками, предатель и перебежчик Хвост!
— И ты правда меня поцелуешь? – с плохо скрываемой надеждой спросил он, глядя на девушку глазами полными немого обожания.
— Конечно! Разве я хоть раз тебя обманывала?
— А как же Джеймс… Ему не понравится, что… Он вон даже Сириусу зуб ни за что выбил!
— А ему вовсе необязательно об этом знать! Ты только книгу достань, Питти… – Голос Маргарет стал льстивым. – Предатель ты наш…
Петтигрю вздрогнул:
— Что ты имеешь в виду? – спросил он дрожащим голосом.
— Ничего… Ты же сам сказал, что ради меня готов даже предать…
— Я… Я по–пошутил… Что ты, Маргарет, что ты… Я не п–предатель, поверь мне… Но ради тебя я и правда готов на всё…
— Ну–ну, я это учту. А с книгой советую тебе поторопиться, а то учебный год скоро начинается, я уеду, и останешься ты, Питти, без поцелуя…
Зеркало моргнуло и погасло окончательно.
— Вот это ничего себе… – прямо не поверил своим глазам Сириус. – Вот это наша святая невинность… Она, оказывается, за нашими спинами такое творила… Милая детка Маргарет… Вечный ребёнок Маргарет! Похоже, я один был настолько идиотом, чтобы относиться к ней как к маленькой. Остальные же даром времени не теряли. И этот слизняк хорош!!! Поцеловать его! Ещё чего!!!
— Вынужден огорчить вас, Блэк, – едко проговорил Снегг, – но ваша любимица, по–видимому, сдержала своё слово, потому что я конфисковал у неё эту самую книгу, когда она читала её на моём уроке под партой. Не самое подходящее чтение для пятнадцатилетней девочки. Её следовало бы отвести к директору, но юная мисс ловко водила всех вокруг своего маленького пальчика, и я на неё не заявил. Снегг неожиданно зло рассмеялся.
— Северус, что это с вами? – спросила Тонкс.
— Я удивляюсь, как эта малышка водила такую кучу народа за нос… Как просто ей всё удавалось… Она всю жизнь играла на наших лучших чувствах! Вы одиноки, профессор Снегг? Я буду вашей отдушиной, я так способна к Зельеварению, я просто обожаю ваш предмет! Люпин чувствует себя никому не нужным? О, он будет жизненно необходим маленькой Мэг в качестве носового платка! Блэку необходимо обожание и немое восхищение? Да сколько угодно! Чарли любит приключения, но при этом побаивается нарушать школьные правила? Будет ему бесстрашная боевая подруга! Петтигрю по своей тупости не может ни одного заклинания запомнить? Маргарет его в два счёта научит! Для каждого из нас она была тем, кого мы хотели в ней видеть… Как ловко она вычисляла наши слабости и использовала их в собственных целях!..
— Вы думаете, она делала это специально? – обеспокоенно спросил Гарри. – Я имею в ви–ду, она специально всех дразнила?
— Она же наполовину вейла, Гарри. Это что‑то вроде инстинкта, – вмешался Дамблдор. – Я считаю, она даже отчёта себе не отдавала в том, что делала. Наверняка ей и в голову не приходило, что она делает что‑то не то, что‑то плохое. Такое поведение в Маргарет заложено природой, если хотите знать. Она же наполовину вейла. И к тому же вейла, на тот момент не знающая об этом. Неужели девочка была виновата в том, как к ней относились окружающие? Поверьте мне, старику, она не играла, – сам директор встал на защиту Маргарет. Остальные хмуро смотрели на него, переваривая всё сказанное Снеггом и в чём‑то соглашаясь с ним про себя. – Она вовсе не так плоха, как вам могло сейчас показаться.
