— Да помолчите вы! – перебил их Чарли. – Потом будете выяснять, кто их вас двоих кру–че! Тоже мне, герои–любовники! Смотрите, там что‑то ещё.

Зеркало вновь зарябило и показало какую‑то весёлую летнюю лужайку перед домом. Маргарет сидела на подстилке для пикника и кидала мячик пухлому черноволосому ребёнку в морском костюмчике.

— Ой! Это же я! – воскликнул Гарри вслух.

Это и правда был он. На вид ему было около года, он уже хорошо ходил, но, видимо, ещё не говорил. Маргарет весело болтала с ним, теребя его и щекоча:

— Это у кого такие толстые щёки, а? И тебе не стыдно за такую неспортивную внешность? Давай сюда мячик, я его тебе покидаю. Гарри! Куда пошёл? – Ребёнок засеменил по направлению к дому. – Эй, у нас по расписанию прогулка, а потом здоровый сон. Не ходи домой! Вот несносный! – с любовью проговорила она. – Гарри! Иди сюда, тётя Мэг тебя покидает!

Карапуз развернулся на неверных ножках, свалился в траву и сморщился, явно собираясь разреветься.

— Ну, кто же плачет из‑за такой ерунды? Иди‑ка сюда, полетаем, – Маргарет подхватила его под мышки и чуть–чуть подкинула в воздух. Гарри сразу же передумал плакать и залился счастливым смехом, было видно, как он улыбается во все свои четыре зуба. Маргарет расцеловала его в обе щёки, за что Гарри несильно треснул её по лбу кулачком. – Хм… Эмпирически мы выяснили, что целоваться ты не любишь… Между прочим, у меня синяк на лбу будет! – Гарри снова широко улыбнулся. – А ему и не стыдно вовсе. Родителям твоим вот нажалуюсь… – И она снова стала аккуратно подкидывать его и ловить. Гарри пребывал в полном блаженстве.

— Маргарет, что ты делаешь?! – девушка оглянулась и увидела Джеймса Поттера, идущего к ней со стороны дома.

— Мы немножко полетали…

— Ты ему так мозги стряхнёшь!

— Тогда он с полным правом будет считаться вашим с Лилли сыном! А вообще ему нра–вится!

— Дай‑ка мне его!

Маргарет отдала Гарри брату, но малыш почему‑то отчаянно разревелся.

— И почему он плачет? Что тебе не нравится, солнышко? – У Джеймса было растерянное лицо.

— Что ему не нравится? Я тебе скажу, что ему не нравится. Он тебя попросту не узнал! Когда ты последний раз брал его на руки? Гулял? Кормил? Купал? С ним всё время сижу я! Мне не трудно, я его просто обожаю, но ведь вы же его родители! Можно хоть сколько‑нибудь внимания уделять собственному ребёнку! Ты уже два года сам не свой, с тех пор, как женился! У тебя какие‑то проблемы с Лилли? Что происходит? Объясни! – И она отобрала плачущего Гарри у брата.

— Маргарет… Я всё понимаю… Ты абсолютно права… Потерпи немножко, – Джеймс устало потёр переносицу, сняв очки. – С нас Лилли всё в порядке… Просто у нас сейчас очень важная работа. Не по нашей прихоти мы расшифровываем эти руны сутками, это задание Ордена.

— Орден, Орден… Опять этот чёртов Орден!!! Какая от него польза?! Люди всё равно поги–бают каждый день! Пожирателей Смерти становится всё больше! А вас? Что может Орден предложить тем, кто хочет стать мракоборцем и бороться против Волана‑де–Морта? Возмож–ность умереть героем да пару строчек в некрологе Ежедневного Пророка? Я не хочу, чтобы вас всех однажды поубивали ни за что!!! Вы реально хоть что‑нибудь делаете?! Или у вас там все какие‑то никому не нужные руны расшифровывают? Неужели нельзя всех Пожирателей пере–ловить и отправить в Азкабан?

— Маргарет, ты ещё слишком мала и даже не представляешь, о чём идёт речь. Не суйся в это! Я не намерен посвящать тебя в подробности. Это опасно.

— Я не хочу ждать, пока вас всех поубивают! Во что вы вляпались? С чем связана ваша работа? Почему дурацкие, никому не нужные руны стали вдруг опасными?

— Мы расшифровываем древнее пророчество, сделанное для Салазара Слизерина. Оно касается власти его наследников, при воцарении которых наступит хаос, и… и много людей погибнет.

— А причём здесь Волан‑де–Морт?

— Он – наследник Слизерина. Нельзя допустить, чтобы он победил. Мы пытаемся понять, почему он пока ничего не предпринимает. Это Пожиратели Смерти бесчинствуют вовсю, но у нас есть сведения от наших шпионов, что они действуют по своей инициативе, без прямого приказа. Вот мы и пытаемся понять, чего же Волан‑де–Морт ждёт. Дамблдор считает, что всё дело в этом пророчестве, которое мы обнаружили два года назад в Уэльсе. Расшифровка медленно продвигается, потому что рунические значки почти полностью стёрлись за столько столетий. Их можно запросто перепутать, и смысл исказится, а этого нельзя допускать – все наши с Лилли труды пойдут насмарку. Поняла теперь, почему мы ничем больше не занимаемся, кроме этих дурацких рун, как ты их называешь.

— Да, Руди, прости. Если бы ты сразу всё рассказал, то я не стала бы на тебя кричать и обвинять во всех смертных грехах. Я уже давно взрослая и всё понимаю.

— Ладно, Сорока, извини. Но это секретно. Мы никому не можем рассказывать об этом. Де–ло не в том, что я не доверяю собственной сестре. Нас могут в любой момент подслушать. Нельзя быть уверенным в том, что вон та бабочка, севшая только что на цветок, не анимаг, принадлежащий враждебному лагерю. Чужие уши везде, а лучший друг может оказаться предателем. Очень сложно жить и подозревать всех окружающих в двуличности. Мне кажется, что кто‑то из наших шпион, это уже стало навязчивой идеей. Я не уверен, я просто это чувствую. Я не хочу думать о провале нашей затеи с предотвращением настоящей войны, но у меня сердце не на месте.

— Руди, не надо о грустном. Может, всё ещё обойдётся…

— Хотелось бы верить… Ладно, идём, Гарри пора укладывать, он уже совсем спит.

Изображение замелькало и исчезло.

— Значит, Джеймс кого‑то подозревал, наверное, Петтигрю… – задумчиво проговорил Люпин. – Почему же он нам ничего не сказал? Может быть, всё бы и обошлось, если бы он нам рассказал о своих подозрениях.

— Может, он подозревал кого‑то другого? В первом Ордене Феникса было много внештатных членов. Информаторы, шпионы, которые никогда не присутствовали на собраниях, чтобы не светиться. Предатель мог быть не один. На шпионстве тогда многие подвизались. У Того–Кого–Нельза–Называть кроме меня шпионили ещё Адольфус Майн и Теренций Кроули. Но они, к сожалению, погибли, – сказал Снегг. – В Ордене кроме Петтигрю мог быть кто‑нибудь ещё.

— Эй, Маргарет что‑то странное вспомнила, смотрите, – прервал Снегга Рон. Все уставились в зеркало.

Сначала было очень темно и совершенно не понятно, что видит Маргарет. Потом Гарри с трудом различил контуры какого‑то озера. Изображение подпрыгнуло, будто девушку кто‑то подхватил на руки, и появилось лицо Сириуса крупным планом.

— Маргарет, что ты делаешь? – вскрикнул Сириус испуганно.

— Как это что? Я хочу, чтобы ты меня поцеловал! – радостно откликнулась девушка. – Если уж ты благополучно выловил меня из озера, то на правах моего спасителя ты награждаешься почётным правом меня поцеловать!

— Ещё чего! Маргарет, ты с ума сошла, честное слово! Отстань от меня! Ты хоть соображаешь, что ты творишь? Тебе всего пятнадцать лет! – изображение снова дёрнулось – Сириус зло поставил Мэгги на ноги.

— Мне не всего пятнадцать, а целых пятнадцать лет! Я уже почти совсем взрослая! Хочешь сказать, ты в пятнадцать лет ни с кем не целовался?!

— Целовался, но не с кем‑то, кто старше меня в два раза! – ловко выкрутился Сириус.

— Ну Сириус, ну не вредничай! Ну что тебе стоит?

— Мне это стоит самоуважения! Не приставай и не канючь! – добавил он сердито.

— А когда я вырасту, ты меня поцелуешь?

— Обязательно! Вот будешь разика в два старше, вот тогда…

— Поклянись, что ты меня не обманываешь!

— Зачем же клясться? На слово мне ты уже не веришь?

— Знаю я, как ты шикарно врать умеешь! Клянись самым дорогим, что у тебя есть!

— Чем же это?

— Сделай торжественное лицо и поклянись дружбой с моим братом!

— Хорошо! Ты же мёртвого из могилы поднимешь, репейник! Торжественно клянусь друж–бой с Джеймсом Поттером поцеловать вас, юная леди, Маргарет Фиона Поттер, в день вашего тридцатилетия! Довольна?