— Она училась в Слизерине, она слишком тесно общается со Снеггом, она рисует себе чёрные метки, летает на запрещённых коврах, практикует никому не известные заклинания чёрной магии и читает гремуары самого Волана‑де–Морта! Письма Анонима стали печататься в Пророке с её появлением в школе, справочник по не–совсем–людям пропал… Разве не подозрительно? Не странно ли для самой лучшей, честной и… – насмешливо перебил его гадкий голосок. – Может, ты слишком ей доверяешь? Ко всему прочему, она полувейла… ей нельзя доверять.

— О ней хорошо отзывается Хагрид!

— Ага! Специалист!

— В неё влюблён Сириус!

— Как и Малфой!

— Ей доверяет сам Дамблдор…

— Как и Снеггу… Но ведь его ты не назовёшь самым хорошим, самым честным и… К то–му же МакГонагалл её терпеть не может, а она ещё ни разу ни в ком не ошиблась… Нельзя расслабляться, нельзя доверять малознакомым людям….

— Гарри, ты что, заснул? – ткнул его Рон локтем в бок. – Идём, Дамблдор сказал, что пого–ворит с МакГонагалл, и что нам не о чем беспокоиться.

На обратном пути все молчали. Гермиона дулась на Джинни, вменяя ей в вину то, что их буквально чудом не выгнали из школы, Рон пытался понять, как Джинни умудрилась так быстро поумнеть, Гарри же думал о Мисс Найтингейл, которая подозрительно быстро втёрлась в их доверие с самого начала. Она же вейла, вдруг она применяет какую‑то особую магию? Да ещё какая‑то путаница с её именем… Тут только он вспомнил, что с утра собирался поговорить с Хагридом и расспросить его о Мисс Найтингейл. На завтрак он не пошёл, а свернул прямиком на главную лестницу, чтобы выйти на улицу. Выйдя из‑за поворота, он налетел прямо на Нюхалза.

— Сириус! Ты что здесь делаешь? – опешил Гарри. – Ты же должен сидеть в комнате!

Блэк завёл его подальше в безлюдный коридор и стал человеком:

— Я не могу сидеть в четырёх стенах! Я просто задыхаюсь! Я вышел немного прогуляться… Никто же не знает, что я на самом деле человек, а кто знает, тот меня не выдаст. Снегг дал обещание Дамблдору, он не посмеет его нарушить. Да всё равно в школе пока почти никого нет…

— А как же Филч, Миссис Норрис?

— Гарри, Миссис Норрис кошка! Она меня за километр обходит. К тому же кошки испытывают ко мне непонятную слабость. А Филча я чую и вовремя убегаю. Я лучше него знаю все места, где здесь можно спрятаться. Кстати, по–моему, Миссис Норрис неравнодушна к Гермиониному Живоглоту. Я её несколько раз видел направляющейся к вашей гостиной. Надеюсь, у Живоглота не настолько плохо со вкусом, чтобы подпасть под чары этой пыльной тощей кошки… Хотя, вполне возможно, что Живоглот тут ни при чём, и эта кошара за кем‑то из вас следит по приказу Филча, с него станется.

— Маловероятно. Мы уже давно бомбами–вонючками перестали увлекаться. Скорее всего – причина всё же в Живоглоте. Не повезло ему, других‑то кошек здесь всё равно нет. Это Букле было раздолье – выбирай–не хочу. Вот что я ещё хотел спросить. Ты признался Мелиссе, что ты и есть её чёрный пёс?

— Э–э-э… нет ещё. Я всё пытаюсь выбрать удобный момент и…

— Ты лучше с этим не тяни. Вдруг она захочет пойти погулять с собакой в твоём обществе! Что ты будешь делать? Если ты откажешься, она обидится.

— Ты прав, Гарри, – Сириус запустил руки в волосы и начал их ерошить, что служило признаком глубоких раздумий. – Наломал я дров…

— А здоровский спектакль ты устроил на Рождество! – встрепенулся Гарри. – Я видел, какое у Снегга было лицо! Будто он съел конфетку Берти Боттс со вкусом рвоты! Я еле сдержался, чтобы не расхохотаться в голос! Но по–моему это всё же было чересчур.

— Ничего–ничего! Выжил же, так, лёгкий укол самолюбия… Он так на Мелиссу смотрел, что мне его придушить захотелось! Можно подумать, у него было на это право! А то, что я сделал, просто забавная ерунда, шутка. Кажется, Мисс Найтингейл с трудом сдерживалась, чтобы не рассмеяться! По–моему, это того стоило.

— Но теперь тебя Снегг со свету сживёт. Он и не посмотрит, что вы вместе состоите в Ордене.

— Он не посмеет! Он дал слово Дамблдору. Извини, пока не могу тебе об этом подробнее рассказать, я сам связан таким же словом.

— Ну и ладно. – Гарри вовсе не собирался обижаться на крёстного, но всё равно его слегка покоробило. Опять какие‑то тайны и интриги, и опять он ничего не знает! Значит, ему не доверяют как в прошлом году, считают слишком маленьким. Вслух же он сказал:

— Я иду навестить Хагрида, пойдёшь со мной, если уж ты всё равно гуляешь?

— С удовольствием, мне просто жизненно необходимо подышать свежим воздухом.

Сириус снова превратился в огромного чёрного пса, и они вышли из замка.

День был чудесный. Всё было покрыто искрящимся на солнце снегом, лёгкий морозец щипал нос, безоблачное синее небо завораживало своей чистой синей высотой.

Во дворе замка прогуливались Люпин и Мелисса. Наконец‑то Снегг и Мадам Помфри официально дали добро, выпустив её из больничной тюрьмы. Им было невдомёк, что Мелисса давно уже нашла способ улизнуть из больничного крыла и побродить по школе. Профессор поддерживал девушку под локоть, хотя она и сама неплохо передвигалась. Они остановились, разговаривая, и вдруг ветер откинул назад прядь волос с лица и шеи Мисс Найтингейл. Что‑то на секунду приковало взгляд Люпина к её шее. Он вдруг сильно и резко побледнел, будто разом лишился крови. Он торопливо извинился, усадив Мисс Найтингейл на скамейку, и чуть ни бегом кинулся в замок. Увидев Гарри и Нюхалза, идущих по расчищенной от снега дорожке, Люпин свистнул, подзывая пса.

— Блэки! – крикнул он. – У меня есть кое‑что вкусненькое! Идём‑ка, собачка, со мной, это срочно, а то отдам сахарную косточку другому псу.

Блэк потрусил за Люпином обратно в замок, а Гарри двинулся за ними. Его страшно заинтриговало то, что Люпин собирался сказать Сириусу. Как только за ними закрылись толстенные дубовые двери, Гарри вытащил из кармана ушки–подслушки и аккуратно просунул их в щель у самого пола, предполагая, что Люпин не выдержит и сразу же выложит всё Нюхалзу, как только за ними закроется дверь. И он не ошибся.

— Сириус! Ты прав! Это она! Точно она! – возбуждённо говорил Люпин.

— С чего это ты вдруг мне поверил? – недоверчиво отозвался Сириус, очевидно успевший превратиться в человека.

— Отметины на шее! Ну, ты помнишь… Надо отдать должное Снеггу, если бы не он…

— Единственное доброе дело, сделанное им за всю жизнь.

— Пожалуй что, да и то случайно!

— В таком случае, не находишь ли ты, что нам нужно задать пару вопросов профессору Дамблдору, да и тому же Снеггу? Он‑то в курсе, как я понимаю.

— Я к вашим услугам, господа. Я готов ответить на все интересующие вас вопросы, вернее на те, на которые мне позволено будет ответить. Должен вам сказать, что чем меньше знаешь, тем крепче спишь.

— В таком случае, старина Снегг, судя по твоему внешнему виду, ты уже давно не спишь совсем. Что, совесть не чиста?

— Напротив, Блэк, как первый снег.

— О! Даже так! Очевидно она никогда не была в употреблении! – съязвил Люпин, обычно отличавшийся добродушием.

— Позже будете упражняться в остроумии, господа. А сейчас пройдёмте со мной. Я всё же полагаю, что вы имеете право знать хотя бы часть правды.

— Эй, а почему только часть? – донесся до Гарри уже откуда‑то издалека голос Сириуса.

— Потому что всё знает только она сама.

И они ушли. Гарри кусал локти от досады. Больше он подслушать уже не мог. И он по–брёл к Хагриду. Мисс Найтингейл всё ещё сидела на скамейке, Гарри повернул к ней.

— Вы хорошо выглядите! – сказал он Мелиссе бодро, что было недалеко от правды.

— Спасибо. А вот ты что‑то не важно. Ты не заболел?

Гарри рассказал о своих кошмарах и утреннем происшествии, внимательно наблюдая за её реакцией. Мелисса возмущённо покачала головой. По её лицу нельзя было понять, явилось ли это для неё неприятной новостью, или она обо всём знала, потому что сама подложила ему этот мешочек с галлюциногенными травами.