Вот что она видела.

А в горле у нее была боль… и вкус теплого молока.

Талли спросила Джека о Калифорнии. Джек стал рассказывать о горах и живописных пляжах, о вечнозеленых пальмах, о пустынях, о голубых льдах на горных вершинах, о янтарных оттенках юга. Она хотела услышать об океане.

— Океан — единственный в своем роде, — сказал Джек.

— Да, — медленно произнесла Талли. — Вот именно, единственный.

Джек рассказывал о набегающих на берег огромных волнах, о том, как бел песок и как холодна океанская вода. Он рассказывал о скалистых берегах и узеньких тропинках, петляющих тут и там, об отражающихся в море белых домах. Талли уже почти чувствовала, как у ее ног бьются волны. Она закрыла глаза. Ей казалось, что до нее доносится соленый запах морской воды. Но стоило ей открыть глаза, как мираж растаял.

— Талли, — спросил Джек, — почему ты не попросишь Робина отвезти тебя туда? Ели ты очень хочешь увидеть океан, то почему не съездишь в Калифорнию?

— Потому что не хочу ехать с Робином, — мягко ответила Талли и тут же пожалела об этом. — Понимаешь, если я поеду с ним, это будет совсем не то, — попыталась она как-то объясниться. — Кроме того, он постоянно работает. Он никогда не оставит свой магазин.

— Жаль, — сказал Джек — Как ни крути, море есть море. А разве ты не собиралась поехать туда с Джереми?

Пару секунд Талли настороженно смотрела на Джека, потом вздохнула:

— Кажется, Шейки не нашла ничего поинтереснее, чем перемывать мне косточки?

— Похоже, что нет, — улыбнулся Джек и добавил: — Шейки правда любит тебя.

— Да знаю, — отмахнулась Талли. — Лучше скажи мне, есть что-нибудь, чего ты еще обо мне не знаешь?

— Нет, лучше скажи мне ты, — сказал Джек, — есть что-нибудь, чего ты не знаешь обо мне?

— Я не знала, что ты играл в софтбол, — мгновенно парировала она.

Джек наклонился к Талли.

— Даже на свадьбе Шейки, когда я заговорил о доме на Техас-стрит? — быстро спросил он. — Даже тогда тебе не пришло в голову, что я играл в софтбол?

Талли старалась выбросить из головы воспоминания о свадьбе Шейки, о Шанга Парке, о софтболе. Джек Пендел всегда вызывал у нее какое-то глубокое внутреннее почти неосознанное беспокойство.

— Не бери в голову, Джек, — сказала она, складывая руки на животе.

— То есть? — Он наклонился еще ближе.

— Ну, Джек, все это давно прошедшие дела. Лично я думаю, что ты не знал о моем существовании до 28 сентября 1978 года, до дня, когда она нас познакомила. Я, например, не имела о тебе ни малейшего представления.

Он наклонился совсем близко. Его голос звучал очень тихо, но Талли отчетливо разбирала каждое слово.

— И тебе не пришло в голову, что я тебя знаю? Даже когда я поцеловал тебе руку?

Она почувствовала, как краска приливает к ее щекам.

— Я думала, ты пьян, — сказала она хрипло.

— О, ты не ошиблась, был, и еще как! — Джек выпрямился, отодвинувшись от нее. — Но твою руку я поцеловал не поэтому.

Талли почувствовала, что у нее на висках выступили капельки пота.

— Хочешь знать, почему?

Талли кивнула.

— Потому, Талли, что наши пути пересекались раньше, — произнес он напряженным голосом, удивившим ее. — Потому что твоя Дженнифер не могла остановиться, рассказывая о тебе, ее нельзя было заставить замолчать, когда она начинала говорить о своей лучшей подруге Талли, которая почему-то больше не хочет дружить с ней.

Горячая волна захлестнула глаза Талли, и она почувствовала, как у нее перехватило дыхание.

— … потому что я видел, как ты танцевала в Тортилле Джека, — закончил он, и Талли захотелось закрыть лицо ладонями.

Когда, закончив обед, они вышли на улицу, их ослепило яркое солнце. Талли заморгала — весь мир показался ей размытым и нереальным, а Джек уже махал рукой какому-то своему знакомому и шагнул к нему, чтобы поздороваться. Глядя ему в спину, Талли обратила внимание, что он одет в свитер из джерси.

На Джеке был свитер из джерси и «левисы». Джинсы были выцветшими, а свитер — ярко-красного цвета — ослепительно переливался огненными полосами. Она словно впервые увидела его и поразилась тому, какое впечатление произвел на нее этот высокий широкоплечий мужчина в броском свитере. Талли почудилось, будто у нее внутри лопнула какая-то струнка, и она ощутила, как теплое, незнакомое чувство охватило ее.

Когда Джек снова подошел к ней, Талли испугалась, что ее лицо станет такого же цвета, как его свитер.

— В чем дело? — спросил Джек.

— Пойдем, — ответила Талли, стараясь не встречаться с ним взглядом. — Я тороплюсь.

Талли старалась больше не смотреть на Джека, и, пока они ехали в машине, это было не так уж трудно. Она не отрываясь смотрела на дорогу, мечтая побыстрее доехать.

Джек остановил машину у входа и, повернувшись к своей спутнице, спросил:

— Как насчет завтра? Пообедаем опять вместе?

— Я не могу, — запинаясь, ответила она. — У меня срочное собеседование, я обязательно должна съездить поговорить с одной семьей. Нет, я правда не могу.

— Да верю, верю. Но ты не против как-нибудь еще раз пообедать со мной?

Она бросила на Джека быстрый взгляд. Он что, поддразнивает ее? Забавляется?

— Можно, — произнесла Талли. — Почему бы нет?

— Действительно, почему бы и нет? В четверг? — предложил он.

— Джек!

— Я так и думал.

Талли сжала губы, стараясь скрыть свое волнение, и открыла дверцу машины.

— А что, если мы снова съездим на озеро Вакеро? Тебе ведь оно понравилось? — продолжал он настойчиво.

«О Боже!» — сказала она про себя, все еще сдерживая дыхание.

— Можно. Почему бы нет?

Неделю спустя, в начале июля, когда Джек и Талли сидели на песке в тени развесистых ив, наблюдая за игрой солнечных бликов в листве деревьев, а Бумеранг возился возле их ног, Талли, не глядя на Джека, спросила:

— Так ты с ней приходил тогда на Техас-стрит?

Он, так же не глядя в ее сторону, ответил:

— С ней.

Чуть позже они сидели у самой воды на стволе поваленного дерева. Талли разулась и опустила ноги в воду.

— Позволь мне спросить тебя, — начала она не совсем уверенно. — Вы недолго были друзьями?

— Не слишком. Мы несколько лет играли вместе в софтбол, — ответил Джек.

— И что же случилось потом?

— Ничего не случилось, — сказал Джек, — Потом я увлекся футболом.

— И перестал играть в софтбол?

— Да. Я тогда собирался стать футболистом. Мне нужно было тренироваться.

— Конечно, — кивнула Талли.

И немного погодя спросила:

— Так вы перестали дружить?

— Нет, просто мы стали встречаться реже. Не каждое воскресенье, как это было раньше. И после школы мы уже не виделись. Я общался с людьми, которые Дженнифер не нравились. Нам было… Ну да, шестнадцать. — Джеку казалось, что он все объяснил.

Но Талли считала, что еще не получила ответа на большинство своих вопросов. Она перестала болтать ногами в воде, слезла с дерева и зашла в воду, чтобы побродить вдоль берега.

— Скажи, пожалуйста, — спросила она, — тебе никогда не приходило в голову, что она помешалась на тебе?

— Нет, по крайней мере, до последнего времени. Я, как и ты, ничего не знал.

— Лично я не имела понятия о твоем существовании до того самого сентября, нашего последнего школьного года.

Джек как-то странно посмотрел на нее. Талли не могла подобрать слово — как-то… как-то… печально?

— Мы можем сделать вывод, что она не испытывала слишком сильных чувств, раз не пыталась поговорить об этом с тобой или Джулией, — сказал он.

— Это ничего не значит, она всегда была очень скрытной. Три года она была первой по классу гребли, а я ничего не знала.

— Да, в те годы ты была слишком занята, чтобы интересоваться такими вещами.

Талли бултыхнула ногой в воде.

А через несколько минут заговорила снова:

— Но когда же ты стал догадываться, что она не совсем равнодушна к тебе?