Лариса стрельнула в меня, жующего, своим искрометным цыганским глазом:

— На коврике в прихожей.

— Согласен.

А Маргарита вдруг подняла голову:

— Ты правда ничего не выдумал?

От возмущения я едва не поперхнулся колбасой.

— "Выдумал"?! Нет, дорогая, ничего я не выдумал! Это не розыгрыш! А твой папа, возможно, до сих пор рвет последние волосы на макушке и прочих частях тела. Да, у меня же есть записка от "похитителей" — на, смотри! — Выудил из кармана листок с посланием без запятых и бросил на стол. — Ну и, в конце-то концов, неужели ты меня не знаешь?!

— Знаю, — вздохнула она. — Вот потому-то…

— Ах, "вот потому-то"? — взвился я. — Думаешь, всё шутки шучу? А ведомо ли тебе, что еще у меня в штанах? Не улыбайся, я не об этом! — И, достав из кармана, со всего размаху грохнул об стол "ТТ". — Мало? Пожалуйста — еще! — Грохнул "ягу".

Женщины аж подпрыгнули и, переменившись в лице, буквально впились в мои трофеи округлившимися глазами. Оружие всегда производит впечатление на дам. Даже таких, которых, казалось бы, уже ничем впечатлить невозможно.

— Господи, — прошептала Маргарита. — Неужели опять?..

Зато Лариса, как ни странно, лишь загадочно улыбнулась:

— Ты убиваешь людей, амиго1?

Я фыркнул:

— Разумеется! А иначе за каким хреном я бы таскал с собой эти болванки?

Ее бездонные будто омут глаза точно сам дьявол подсвечивал изнутри.

— И часто?

Дожевал последний кусок.

— Обычно после ужина. Хотя случается и до. А чаще — вместо.

— Кошмар! — Лариса в притворном испуге всплеснула красивыми руками.

А вот Маргарита снова была невозмутима как половецкая баба.

— Извини, — едва ли не презрительно промолвила она, — но если бы ты видел себя со стороны, то понял бы, что выглядишь как идиот.

Я приложил ладонь к уху:

— Кто-кто, родная?

— Ты ведешь себя сейчас как самый настоящий идиот, — медленно, чуть не по слогам произнесла Маргарита, а Лариса очень внимательно посмотрела на нее, потом на меня и покачала головой:

— Ребята, да у вас это и впрямь серьезно.

Рита подскочила, точно села на ежа. Ядовито пропела:

— Б ы л о серьезно.

Я подтвердил самым суровым тоном:

— Ага, было вроде бы и серьезно, а теперь… Теперь всё — ф-фу-у-у! — И сдул с ладони воображаемую пушинку.

— Ну-ну. — Лариса пожала плечами.

— Да, кстати, — хлопнул я себя по лбу. — А ты не сообщишь имя своего нового, гм, приятеля? Не исключено, имеется связь.

— Никакой связи! — отрезала Рита. — Это очень положительный, солидный и респектабельный человек.

— Ну ясно — положительный, солидный и респектабельный, — согласился я. — Как, допустим, твой папа, да? Слышь, а он часом тоже не любит собачек? Твой папа — любит, просто трепетно обожает, что, однако, не мешает ему далеко не столь трепетно относиться к людям. Хотя знаешь, тут я отчасти его понимаю: самому легче ударить человека, чем животное. Хахаль-то твой случайно не такой же, как я и твой папа?

— Заткнись! — зло прошипела она.

— Вери гуд, затыкаюсь, — кивнул я. — И от всей души желаю, чтобы карканье мое не подтвердилось, — в самом деле, пора тебе наконец начинать общаться с приличными людьми. Считай, что я просто решил поразмышлять вслух, взвесить все "за" и "против". Да ты и сама в курсе, сколько положительных, солидных и респектабельных людей из-за сущей ерунды — допустим, паршивых камушков — убивают других людей.

Маргарита уставилась на меня будто на змея:

— Каких камушков?!

Я зыркнул на Ларису. Та сидела с совершенно отсутствующим, даже сонным видом.

— Каких? — вкрадчиво переспросил я и полез в карман. — Да вот, к примеру, таких. — И, достав коробок, двумя пальчиками выудил алмаз. Продекламировал: — "Пятьдесят-пятьдесят пять каратов, каплевидная "бриолетта", со "Скорпионом" внутри…" — Поглядел через него на свет люстры: — Неплох, правда?

Маргарита вскочила. Руки ее задрожали.

— Ты нашел письмо?!

(У меня засвербило под ложечкой. Спокойно, спокойно…)

— Конечно, нашел, — невозмутимо подтвердил я. — А откуда тебе-то известно о его существовании?

Маргарита наконец отвела затуманенный взгляд от бриллианта. Медленно опустилась на стул.

— Что значит — откуда известно! — скривила она пересохшие губы. — Сергей сам говорил, незадолго до смерти, что оставил для тебя письмо.

— Но тебе не показал? — наугад стрельнул я.

И — попал.

— Не показал, — хрипло проговорила Маргарита и положила локти на стол. — Значит, ты не лгал, что знаешь, где камень…

Я на всякий случай слегка наступил Ларисе на ногу. Нет, умная все же женщина: молчит, словно ее вообще ничего не касается.

— Как видишь, не лгал. Только… (Чёрт, стоит или не стоит? А-а-а, хуже не будет, потому что хуже уже некуда.) Только это не совсем тот камень. А точнее — совсем не тот.

Глаза Маргариты полезли на лоб:

— Так их было… два?!

— Даже три, — хладнокровно произнес я. — Правда, где третий, мне не известно, но это вопрос времени.

Рита пожирала бриллиант взглядом, однако взять в руки не пыталась. Молодец, с выдержкой. Наконец опомнилась — отвела слегка мутный взор от "Чёрного Скорпиона" и снова посмотрела на меня:

— А где первый камень?

Я опять полез за сигаретами, продолжая держать в поле зрения и все столь же вроде бы безучастную к происходящему Ларису. Достал пачку; сунул обратно в коробок и спрятал в карман алмаз. Вздохнул:

— Слушай, о первом забудь, лады? Это я говорил тогда и то же самое повторяю сейчас.

На лице Маргариты заиграла трудноклассифицируемая улыбка:

— Дядя решил заделаться миллиардером?

Я усмехнулся тоже:

— Дядя решил уберечь от бо-ольших неприятностей тетю. — И тут Маргарита едва ли не впервые обратилась к Ларисе:

— Чувствуешь, какой душка? Если, дорогая, тебе понадобится надежный паж или жилетка, в которую удобно поплакаться, — рекомендую. Лучшей кандидатуры не сыскать. А впрочем, ты, похоже, и сама успела уже оценить все достоинства нашего героя.

Лариса молчала, а я встал и, забрав со стола пистолеты, потушил окурок. Деловито заметил:

— Нет, на коврике не хочется. Кажется, в дальней комнате имеется диван? У кого возникнут проблемы — консультации на том диване. В порядке живой очереди. — Зевнул, чуть не вывихнув челюсть. — Спокойной вам ночи, леди.

И ушел. Не дожидаясь (и не дождавшись) ответных пожеланий. Ну и пусть.

А вообще — пошли они все! Нет, в принципе, кое-какие вопросики у меня — особенно к Рите — имелись, но это завтра.

То есть, уже вроде бы и сегодня, но всё равно — завтра.

До утра не произошло ничего, что нарушило бы мой заслуженный сон, и визитов дам в том числе. Я встал и потянулся, разминая одеревеневшие за несколько часов мышцы и кости. М-да-а, не всё коту творог… нынешняя ночка оказалась не в пример скучнее предыдущей…

Вспомнив эту самую предыдущую и — ярким контрастом — вчерашний разговор на кухне, я загрустил. Нет, разумеется, никакой особой катастрофы — мы же, повторюсь, не младенцы, в конце концов, но… Но как-то слишком уж все произошло неожиданно. Когда понемножку, постепенно — это одно, а когда, гадство, вот так, ни с того ни с сего носом к носу, лбом в лоб…

В квартире — тишина. Глянул на часы: без четырех десять. Значит, леди наверняка уже поднялись. А может — и не наверняка.

Выйдя в коридор, я деликатно постучался в две остальные комнаты. Не получив ответа, деликатно в них вошел. Никого. Поплелся на кухню — тоже ни души, и ни малейших признаков разумной жизни в ванной и санузле.

Ладно, как бы там ни было, а главное — что один, пожалуй, наиболее тяжелый изо всех давивших мне на психику в течение последнего времени булыжников с нее, психики, наконец упал — Маргарита жива и здорова.