— Колка дров снимает спермотоксикоз, — ухмыльнулся Димон. — Проверено на практике. Я вот первым стою в очереди на колку дров для отрядного костра вечером. Степь. Где ты столько дров возьмёшь, сколько у нас тут здоровых молодых парней.

Правда, ты отнюдь не молод уже, сороковник отмотал, — нагло оскалился Димон в ухмылке. — Но, судя по твоим мыслям и недовольному виду, тебе определённо не помешает продолжительная колка дров. Жена далеко, а нагрузки на организм недостаточно. Раньше лопата спасала. Здесь лопаты нет. Встань в очередь на дрова, — расхохотался Димон. — Тебя, как начальника, пустят вне очереди.

Но есть другой путь. Предлагаю вернуть усиленные тренировки вместо отдыха. Каждый вечер часа на два останавливаться пораньше на отдых и дрючить себя и парней так, чтоб с ног валились от усталости, на предмет снятия секс нагрузки. Практика показывает, что помогает.

Не знаю, как там будет дальше, а лишние пара часов нагрузки на мышцы не помешают. Парни уже дурью маяться стали. Чуть что, так драка. И никакие наказания уже не помогают. Парням заняться нечем, вот они и начинают беситься от безделья.

— Амазонок явно на всех не хватает, — задумчиво почесал он пальцем затылок.

— Быстрей идти мы не можем, — поморщился Сидор. — Надо кроки набросать, планчик составить какой-никакой, а это долго.

Увеличь ка для начала количество дозоров во все стороны, чтоб дурью не маялись, — сухо бросил Сидор. — А то мы впёрлись в этот каньон, а что творится в двух шагах от него, толком не знаем. Так хоть словесное описание будет. И пусть тоже кроки набрасывают, пусть тренируются. Худо-бедно, но и этим дополним общий план.

— Хорошо бы на ту сторону каньона народ послать, посмотреть что там и как, — довольно кивнул Димон. — Да хрен переберёшься. К краю подходить страшно, а не то, чтоб переправиться на ту сторону. Пока далеко не ушли, может вернуться и послать группу по той стороне?

— Не будем разделяться, — поморщился Сидор. — Нас и так мало, да ещё пришлось один десяток оставить в старом лагере с тачанкой. Не хватало ещё больше разделяться. Забыл что тут за места? Если нас не трогают, то это только пока.

На следующие дни передвижение их вперёд ещё больше замедлилось. Зато значительно увеличилась площадь охваченных обследованием земель по правой стороне каньона. А ещё через четыре дня они вышли к Болоту.

— Ну вот, — невероятно довольный Сидор, радостно созерцал открывшуюся им картину, — что и следовало доказать.

— Что? — повернулся к нему Димон. — Чего следовало доказать. Кому? Опять загадками глаголешь.

— Тебе, тебе следовало ожидать, — флегматично отозвался Сидор с коротеньким смешком. — Для себя я сразу всё понял, ещё, когда мы только в первый раз обнаружили тот каньон, откуда неслась полная мути река.

— Тебе бы партизаном работать, — недовольно проворчал Димон. — Я когда-нибудь тебя прибью, гада такого. Чтоб сразу говорил, а не молчал.

— Я предполагал, — невозмутимо отозвался Сидор. — А теперь, когда мои предположения превратились в уверенность, я тебе могу сказать, что здесь произошло.

— Ну?

— Баранку гну, — огрызнулся Сидор. — Не перебивай. С мысли сбиваешь.

— Было б с чего сбивать, — демонстративно грустно посетовал Димон.

— Будешь мешать, не скажу.

— Молчу-молчу-молчу.

— Значит так, — с довольным видом начал Сидор. — Первое. Кому-то прежний барон, владелец Солёного Плёса крупно насолил.

— Кто б сомневался, — насмешливо хмыкнул Димон. — Продолжай, пока что ничего нового. Давай сразу проскакивай вступление и пожалуйста, без подробностей. Это-то я и без тебя знаю. Кровавые мозоли на руках заработал, пока откапывал благодарность потомков. Да и то, всё так и не откопал. Продолжайте, ваша светлость.

— Продолжаю, вашество, — недовольно покосился на балабола Сидор. — Насолил он кому-то так, что те, кому он насолил, решили даже саму память о том бароне избыть.

Помнишь, как римляне расправлялись со своими врагами?

— Ага, — согласно кивнул ехидный Димон. — Помню, как счас помню, словно вчера это было.

— Тьфу ты, — выругался Сидор, невольно улыбнувшись. — Ты дашь мне слово сказать, или так и будешь перебивать каждый раз.

Дождавшись молчаливого кивка ухмыляющегося довольного Димона, продолжил сердитым голосом, изредка недовольно на того косясь:

— Римляне солью засыпали те земли, на которых прежде жили разгромленные ими враги. Земли того же Карфагена были солью засыпаны после его разгрома, — не обращая больше на его ёрничанье внимания, продолжил Сидор. — Вот и здесь нечто подобное произошло.

— Видать….

— О! — резко перебил его Димон. — Понял. Отсюда видно и название города Солёный Плёс. Видать те, кто грохнул прежнего барона, а потом до основания разрушил его замок, затем тоже сотворили нечто подобное. Отсюда и название прилипло. Посолили городок, отсюда и кличка — Солёный Плёс.

— Не факт, — пожал Сидор плечами. — Сколько мы ни копали, что-то солёных слоёв или слоёв с солью мы не нашли, так что ты своими домыслами меня не отвлекай. Я на тебе, как на кошках буду мысль свою оттачивать, а там посмотрим, что у нас выходит.

— Хотя, — вдруг замялся он, — никаких химических анализов почв мы не проводили, за неимением соответствующего оборудования. Так что домыслы свои подтвердить фактами я не могу. Потом, хоть климат тут и аридный, но дожди всё ж бывают. А внешне растворённую в почве соль ты фиг выявишь.

— Легко. По растениям легко определить, — с невозмутимым видом возразил Димон. — На засолённых почвах растёт строго определённого вида растительность. Если хочешь, я тебе её как-то при случае покажу, встречалась мне тут по нашему маршруту парочка таких мест. Так что, если есть интерес, можно и прокатиться на экскурсию.

— Ну, может быть, — согласился Сидор. — Но, потом. При случае глянем на обратной дороге. Лишнее знание лишним не бывает.

Так вот, продолжим. Те, кто взялся изничтожить барона, сотворили хитрую штуку, чтобы город не возродился никогда. Заметь — именно город-порт, как торгового конкурента устранили, я так думаю. А теперь — возвращаемся всё к тому как они провернули сей хитрый момент. По всей видимости, тут по правой стороне реки совсем рядом за водоразделом текла поблизости река. Ну, это, вроде бы как то место, где Волга и Дон у нас на Земле близко сходятся друг с другом. Поскольку речки тут не сильно большие, вот её русло где-то там и должны были перегородить плотиной, а сток направить сюда.

В самом коротком месте меж двух рек перекопали водораздел, и воды одной реки пустили в другую. Типа канал Волго-Дон или нечто вроде того. Ну, что-то впроде межбассейновой переброски стока. Результат мы видим перед собой. Воды перегороженной реки направили по новому руслу канала в небольшую степную речку, что впадала в залив возле Солёного Плёса. И так всё хитро устроили, что создали прекрасные условия для постоянного размыва берегов канала по водоразделу. Проще говоря, не закрепили ни дно канала, ни берега и их стало постоянно подмывать и размывать.

В результате имеем не канал, а настоящий каньон с постоянным обрушением подмытых бурным стоком берегов и, как следствие, огромное количество ила в водах реки, и название реки — Мутная, и постоянное заиливание морского залива. Соответственно — вот вам и невозможность дальнейшего использования самой бухты по прямому назначению. Сколько ты его не чисть от наносов, а против природы не попрёшь.

Блеск! Били-били и забили, всё-то у них получилось — бухты нет, город умер. Ура-ура.

— Столько трудов чтобы просто насолить какому-то барону? — недоверчиво поднял бровь Димон. — Станиславский, не верю. Ты подсчитай объём выполненных работ, хотя бы по этому каньону, вдоль которого которые уже сутки едем, и сразу поймёшь, что в твоих рассуждениях что-то не так. Тут одних землекопов тысяч несколько должно было работать. А это, какие же деньги, даже если это копали и рабы. Нет, здесь нужда должна быть масштабнее, чем просто кому-то нагадить. Здесь козырной должен быть интерес, что-то другое.