Умирать как тот, дон Энрике не хотелось, потому как, к своей жизни дон Энрике относился весьма трепетно.

— Главный вывод, сделанный нашими аналитикам на основе анализа всего массива доступного материала, показал. Штурмовавшие и после длительной осады взявшие замок войска союзников были на тот момент слишком неадекватны. Значительные людские потери при штурме, честнее признаться — чудовищные, до восьмидесяти процентов от личного состава, включая и обозников, плюс гибель практически всего высшего руководства, в результате умелых действий диверсантов здешнего барона, привели к тому, что под конец штурма оставшееся в живых окончательно утратили чувство реальности. И надлежащим образом поставленная перед ними задача выполнена не была.

Хотя чисто внешне отчётность в идеальном порядке. На что-на что, а именно на это их усилий хватило.

Тщательно проведённый анализ хроник и воспоминаний штурмовавших эту цитадель и выживших военных лидеров, проведённый уже после прочтения вашего доклада, недвусмысленно указывает на то, что оставшимся в живых командованием во время последнего штурма и особенно сразу после него были допущена масса непоправимых ошибок. И что тщательное исследование доставшихся им развалин замка попросту не проводилось.

Согласитесь, сударь, что взорвав крепостную стену чуть ли не на всём её протяжении, превратив чуть ли не все укрепления замка в груду щебня, трудно потом ожидать от нападавших, чтобы они после штурма стремились тщательно всё раскопать обратно.

Для этого надо было или сменить войска, или нанять землекопов. Ни того, ни другого сделано не было.

Ограничившись лишь самым поверхностным, беглым осмотром, обескровленные войска победителей, попросту расправились с выжившими защитниками и убрались восвояси, удовлетворившись сделанным. Тем более что и у них дома в то время удивительно вовремя возникли нешуточные проблемы. У кого что, но все они удивительно удачным образом помешали проведению дорогостоящих исследовательских работ здесь на месте.

Да и потом, как это обычно в таких случаях бывает, если сразу что-то не сделано, ни у кого из заинтересованных лиц потом не оказывалось в достатке ни денег, ни возможностей, ни людских ресурсов, ни желания продолжать раскопки на старом пепелище. К тому же стремительная деградация морской бухты, буквально на глазах превратившаяся в одно огромное гнилое болото, сразу поставила крест на дальнейшем использовании залива в качестве глубоководного морского порта. Что и помешало возрождению города.

Лишь единственна попытка торговцев из Берегового Союза провести в заливе небольшие гидротехнические работы, позволили немного исправить вред, нанесённый экологии залива при штурме замка, в результате позволив хоть частично использовать западную часть залива под временную стоянку судов. И то многого они не добились.

К сожалению, в настоящее время никто уже не знает, что именно тогда было сделано, но к былому великолепию просторной когда-то акватории залива вернуться так, и не удалось. На сегодняшний день осталась, дай Бог если треть. Да и на ту без слёз не взглянешь. Один из самых для морского порта важных элементов, глубины — ни к чёрту.

Даже мне, отправляясь к вам сюда в город, пришлось пересаживаться на местный каботажник, чтобы иметь возможность встретиться с вами не на глазах у всей бухты, возле пирса, а вдали от людей.

И, к сожалению, с этим нельзя ничего сделать. Река Мутная стремительно сводит на нет все попытки регулярно появлявшихся здесь наследников прежних владельцев по углублению и увеличению акватории залива, стремительно его заиляя. И пока эта проблема не будет кардинально решена, использование залива для крупных морских судов бессмысленно.

Все попытки проведения дноуглубительных работ с использованием любых механизмов каждый раз оканчиваются ничем. Река наносит в залив намного больше донных наносов, чем тот объём, с которым привлечённые механизмы могут справиться. А увеличение их числа признано нерентабельным.

Но это всё лирика, не стоящая внимания. Это всё в прошлом и нас непосредственно не касается, — несколько покровительственно усмехнулся дон Энрике. — Теперь, что касаемо вас, дон Луис де Дьос Сапатеро.

По совокупности этой и многих других причин, ваше направление признано приоритетным. Ваши соображения по достоинству оценены. В том числе и чисто материально.

Ухмыльнувшись, дон Энрике весьма многозначительно пошевелил тремя пальцами на правой руке в хорошо Дон Луису знакомом жесте. Добившись от собеседника тем слабой улыбки, более уверенно продолжил:

— Возможности незаметно убрать вас с вашего места и заменить другим, чтоб вы могли хоть немного отдохнуть, съездить домой, пообщаться с роднёй, увы, нет. Поэтому вы остаётесь на месте, и под ваше начало передаётся вся местная сеть агентуры.

— Начнём с того, что, вам передаются отряды боевиков под управлением некоего Гол…, Голота…, — дон Энрике замялся. — Чёрт, эти трудные славянские имена, вечно в них путаюсь.

— Если вы имеете в виду казака Голоту Лютого, то можете не стараться вспоминать трудное для вас имя. Нет больше вашей агентуры и нет больше вашего Голоты.

— Как нет?

— Вот так и нет. Помер.

— Как помер? Вот так просто взял и помер?

— Нет, не просто, ему помогли.

— Кто?

— Как же с вами тяжело, дон Энрике, — тяжело вздохнул гость. — Убили вашего человека, казака Голоту. Можете вы это понять? У-би-ли, — повторил он по слогам. — Влез в местные разборки в драчке за золото Казачьей Рады и его убили. Мало ему было того что вы ему платили, захотел большего. И вот тут ему не повезло. Нарвался на нашего с вами клиента, проезжавшего мимо, и помер.

Вдруг замолчав, дон Луис с насмешкой наблюдал, как менялось лицо хозяина каюты, медленно наливаясь нехорошей, болезненной синевой.

— Докладывайте, дон Луис, докладывайте, — слегка разозлился дон Энрике, видя, что гость не торопится просветить его по некоторым весьма интересным моментам местной жизни. — Не тяните. Времени у нас мало. Ещё до утра я должен покинуть этот залив.

Не думайте, что вы один такой на всём побережье и у меня только и делов, как выслушивать ваши жалобы и скулёж.

Собеседник хозяина каюты явственно скрипнул зубами. Издевательски довольная ухмылка слегка тронула тонкие губы хозяина каюты.

— Итак, я вас опять слушаю, — поторопил он гостя. — Что тут у вас произошло за последнее время? Куда делся этот Голота Лютый? И подетальнее пожалуйста. Важны все мелкие детали. И, пожалуйста, побыстрей. У меня крайне мало времени.

— Побыстрей, так побыстрей. Как скажите, — неохотно буркнул гость. — Итак, докладываю. Две группы боевиков, нанятых вашим Голотой Лютым, точнее, бывшие у того на содержании: имперские дезертиры и поречные людоловы с низовий Лонгары, были уничтожены несколько недель назад известной вам личностью. Тем самым бароном, за которым мне приказано вами теперь присматривать. К сожалению, известия об этом прискорбном инциденте дошли до меня слишком поздно. В результате я не успел вовремя отослать вам депешу с требованием немедленной замены вашего протеже на другого. Или о высылке достаточной суммы средств для найма новой группы бандитов. Поэтому докладываю сейчас, лично.

Оба немаленьких отряда наших людей уничтожены нашим бароном. И ни единого свидетеля не осталось, который бы вовремя вас проинформировал, — уже с открытой издёвкой улыбнулся гость.

— Да-да. Постарался тот самый наш общий знакомый, тот самый барон де Вехтор, — холодно, с едва заметным в голосе ехидством проговорил его собеседник в плаще.

— А это не могло быть случайностью?

— Это и не было никакой случайностью. Просто в наши дела вмешался неучтённый фактор непростых местных отношений. Нанятый вами человек прямо нарушил данные ему указания. Не смотря на все ваши с ним договорённости, несмотря на прямые указания ни во что не вмешиваться, сидеть, ждать приказа и всё время быть наготове, при первой же подвернувшейся ему возможности с головой влез в местные разборки.