— Ты не поверишь, как же меня задолбало всё это твоё разрушенное гидротехническое богатство, — совсем приуныл Димон. — Теперь ты точно это дело не бросишь. Блин, — буркнул он, окидывая мрачным взглядом унылую округу, — за что нам это всё? Теперь вот знаем, не починим этот исток, вообще можем скоро без воды остаться.

Во многих знаниях многая печали, — тяжело вздохнул он. — Как хорошо, когда ничего не знаешь, жизнь просто рай. Голова ни о чём не болит.

А кое-кто тут совсем недавно заикался о необходимости устройства поливного питомника для отбора и подращивания саженцев кедра, — ещё более уныло пробормотал он. — Вуаля! Принимайте, распишитесь. Третий пруд по трассе вашего, кстати, сударь, солевода и такой огромный. Чуть-чуть там-сям подлатать мильёнчиков этак на полтора, два, три и так далее, без счёта, потом дождаться весны, чтоб водохранилище наполнилось водой, и, вуаля — можно спокойно расходовать дефицитную воду и для полива, и для снабжения питьевой водой города. Развивайся не хочу.

А если присмотреться, — тяжело вздохнув, Димон приставил ладонь козырьком ко лбу и всмотрелся в открывшуюся перед ними картину. — Ну да, вон ниже по руслу ручья и квадратики бывших здесь ранее явно поливных полей виднеются. Рис твой любимый, видать, ро?стили. Ничего с нуля начинать не надо, всё уже есть. Залежь поднял и сажай. Под сотню десятин землицы там точно есть.

Угу, — мрачно угукнул Димон. — Где есть вода, значит есть и поле. Где есть поле, есть и руины какой-нибудь барской деревеньки неподалёку. Вопрос. А где жители?

О! Вот и деревенька. Точнее, то, что от неё осталось. Вон, правее остатков какой-то крепостицы. Естественно без жителей. Смотреть будем?

— Да пошло оно всё. Тут этого добра как грязи. Всё смотреть никакого времени не хватит.

— Правильно. Мудро глаголешь, товаристч который Сидор. Действительно, пошло оно всё нах. Блин, как же меня всё это задолбало, — уныло пробормотал Димон, устало опускаясь на лежавшую у его ног раскалившуюся за день под солнцем большую плиту тёсаного серого камня. — В этих краях есть хоть что-то, хоть что-то более-менее целое, что не надо восстанавливать, или одни только руины? — непонятно к кому обращаясь, задал Сидор куда-то в пространство чисто риторический вопрос, с откровенной тоской в глазах окидывая простиравшееся перед ними жалкое, убогое зрелище всеобщей разрухи.

— Судя по высоте останков этой долбанной плотины, воды тут когда-то было не просто много, а очень много, — негромко пробормотал он. — Да и ручеёк до сих пор из неё вытекает нехилый, несмотря на середину лета и на то, что дождей не было Бог знает сколько уж времени.

Везде жара, а тут ничё так, прохладненько.

Зачерпнув горсть удивительно холодной воды из ручья, Димон с удовольствием вылил её себе на голову.

— Уф, хорошо то как, — с облегчением, тихо выдохнул он. — Хороша водичка, ключёвая.

Широкая полоса яркой зелени по берегам обширного, густо заросшего камышом болота с узкой полоской зелени колючего кустарника вдоль русла вытекавшего из водохранилища ручья, единственно и радовали глаз. В остальном же — рыжие, обугленные на солнце каменистые холмы на очередном не выдающимся ничем иным плато, и выжженная до состояния камня простиравшаяся чуть ли не до горизонта без малейшего признака жизни степь, по наличию жизни больше похожая на мёртвую каменистую пустыню, преддверие ада.

— Жаль что в акведук наш попадает лишь жалкая капля из того что тут есть, — негромко проговорил Димон. Снова зачерпнув ладонями холодной воды из ручья, он с удовольствием вылил её себе на голову. — А так бы, там поближе к городу не одно только то "рисовое" поле оросить можно было бы, но и ещё чего-нибудь. Например, питомник.

— Это я к тому, чтоб в эти дебри степные с саженцами не тащиться.

А придётся, — тяжело и обречённо вздохнул он, окидывая мрачным взглядом округу. — Питомничек то нам по любому нужен подальше от любопытных глаз. Так что, дорогой ты наш товарищ Сидор, барон который есть гидротехнический, впрягайся. Задание тебе будет разработать очередной Сталинский план преобразования природы Юга России. В нашем случае — Юга Приморья. С восстановлением всей этой древней поливной системы и сопутствующей ей инфраструктуры, — уныло ткнул он пальцем себе под ноги. — Дороги, каналы, лесопосадки, — начал он уныло, без энтузиазма перечислять, загибая пальцы на правой руке.

Правда, ты, Сидор, не товарищ Сталин, и никак на его уровень не тянешь, но что поделаешь, — ёрнически, с сожалением проговорил он, — за неимением гербовой, пишем на туалетной.

И ещё учти, деятель, если не сказать грубее. Ему не дали дело всей жизни доделать, факт, что и нам не дадут. Во всяком благородном деле слишком много халявщиков. Поэтому, ушки надо держать востро. А то мы что-то последнее время тут на южном солнышке расслабились. Ты под землёй всё время пропадаешь, я на побережье, в городе один Ванька как папа Карла паха?ет, присматривая за рабами.

А последнюю неделю вообще, оба из города свалили. Сами, без принуждения. Можешь мне что угодно умное говорить, но это не есть хорошо. Как бы поплатиться за то не пришлось.

Это сейчас, когда вокруг одна разруха тут никого и ничего нет, пу?стынь. А стоит хоть частичку былого богатства восстановить, не смотря на все наши права, тут же найдётся куча претендентов, кто захочет нам пендаля отсюда дать. Чтоб мухой летели, да обратно не возвращались.

А я что-то прикипел душой к этим краям, такая перспектива меня совершенно не устраивает. Хотя бы по тому, что трудов своих немалых жалко. Так что тебе задание — думать, как бы нас отсюда любители халявы не выперли. Нас здесь всего ничего. С торговыми обозами на территории Приморья тысячи полторы, да в городе человек с четыреста. И это — не есть хорошо, — покачал он головой. — Для удержания за собой такого города и будущего порта, и решения стоящих перед нами задач это всего ничего. Так что думай голова, шапку куплю.

В твоём случае, — покосился он на усталого, покрытого пылью Сидора, глядящего на него измученными, мутными от жары глазами. — Блин, у тебя часом не тепловой удар? Бандану намочи ещё раз, иначе сваришься.

Боже, когда же это всё закончится? — уныло пробормотал Димон, отворачиваясь. — Те же грабли, только в профиль.

— Что тебе опять не нравится? — устало улыбнулся Сидор, глядя на совершенно приунывшего Димона.

— То и не нравится, что сие предприятие ты наверняка опять повесишь на мою несчастную многострадальную шею, — раздражённо огрызнулся Димон. — Потому как больше не на кого. А мне это уже надоело, я домой хочу, к детям и к моим девочкам. Чуть ли не год уже никого не видел. Блин, сколько можно соломенным бобылём по глухим степям мотаться. Три жены, а живу бобылём, мочи уже никакой нет.

— Да и смысла уже не вижу. Денег — куры не клюют, а мы опять во что-то смертельно опасное ввязываемся.

— Не плачь дитятко, фигня вопрос, — слабо улыбнулся Сидор. — Я ведь тоже домой хочу, и точно по то же самой причине, что и ты — надоело колобродить бобылём.

Потому на сие благородное дело преобразования природы Южного Приморья мы подрядим, не поверишь кого — Марата Баева.

— Чё?! — неподдельно изумился Димон. — Этот демон разрушитель?!

— К твоему сведению, он не только взрывать, горазд, он ещё и по орошению аридных земель спец, — улыбнулся Сидор. — Мы его там, точнее я, я его там, в Кязиме на кошках поднатаскал, на восстановлении старых водотоков в горах, так что, тапэрыча можно и сюда в Приморье, для закрепления, так сказать практики.

Да и сам он парень не промах, изрядно соображает, а кое в чём и мне форы вперёд даст. Так что подпишем хлопца. Зря, что ли столько времени он в нашей горной усадьбе за хребтом просидел, и столько денег вместе с Кузнецом и Травником из нас выкачал. Пусть теперь отрабатывает вложенные в него средства?, — устало зевнул он.

Ладно, — обречённо махнул Сидор рукой. — Лучше о деньгах не думать, а то когда-нибудь не сдержусь и придушу этих грабителей, что одного, что второго, что третьего. Будем считать, что деньги — пыль. Надо будет, ещё заработаем. А не будет заработанного хватать, очередные изумруды продадим. Главное, Марат в Кязиме дело наладил, так что и здесь не подкачает. Он парень ответственный. Тем более что со дня на день он уже и сам должен здесь быть.