— Почему?

— Мои доводы не опровергнешь. Если бы в стране начались волнения или появились порочащие короля слухи, Ричард сделал бы все, чтобы положить им конец. Когда впоследствии заговорили о его намерении жениться на Елизавете, старшей сестре принцев, он, как коршун, бросился в бой. Во все города были разосланы письма, в категорической форме опровергающие слух, а в Лондоне он собрал всех старейшин города в самом большом зале, чтобы объясниться со всеми сразу и не допустить распространения клеветы, — настолько важным он это считал.

— Вы правы. Бели бы об убийстве принцев говорили повсюду, Ричард бы, безусловно, вмешался. Ведь эта клевета пострашнее, чем сплетни о браке с племянницей.

— Еще бы. Добиться разрешения на брак с племянницей тогда было возможно. Не знаю, может, такой союз допустим и в наши дни. Эти дела в Скотланд-Ярде относятся не к моему ведомству. Однако ясно, раз Ричард приложил столько усилий, чтобы опровергнуть сплетню о женитьбе на племяннице, то со слухами об убийстве принцев он боролся бы с еще большей энергией. Следовательно, вывод неизбежен: повсеместных слухов об исчезновении или, того хуже, об убийстве принцев не было.

— Лишь два небольших очажка: в районе Или и во Франции.

— Вот именно. Всюду тишь да гладь, и нет никаких оснований беспокоиться за судьбу принцев. А ведь когда ведешь расследование уголовного преступления, в первую очередь стараешься обнаружить какие-то отклонения в поведении подозреваемых. И разобраться в них. Например, почему Икс, который по вторникам вечерами просиживает в кино, в тот самый день никуда на выходил из дома? Или почему Игрек взял обратный билет, как делал это всегда, но им не воспользовался? В общем, что-то в этом духе. Но в тот короткий период между коронацией и гибелью Ричарда все вели себя самым обычным образом. Мать принцев выходит из монастыря и примиряется с Ричардом. Ее дочери посещают дворцовые праздники. Мальчики, по-видимому, приступили наконец к занятиям, прерванным смертью отца. Их двоюродные братья заседают в совете Йорка, они люди влиятельные, к ним даже обращаются с просьбами. Все заняты своими делами, жизнь наконец-то вошла в нормальную колею — по крайней мере создается именно такое впечатление, и трудно себе представить, что в это самое время в недрах семьи было совершено гнуснейшее и бессмысленнейшее из убийств.

— Так я все же напишу книгу о Ричарде, мистер Грант?

— Ну конечно, вы ее напишете. И не только ради Ричарда. Ваш долг — вернуть доброе имя женщине — Елизавете Вудвилл, вы просто обязаны доказать, что не могла она примириться с гибелью принцев за пенсион в семьсот марок в год и прочие льготы.

— Да, но как писать книгу, если не можешь свести концы с концами. Я должен узнать, что же случилось с мальчиками.

— И узнаете.

Облака над Темзой, похожие на клочья белой непряденой шерсти, тут же утратили для Каррадайна всякий интерес, он не сводил глаз с Гранта.

— Почему вы так в этом уверены? — спросил Брент. — Вид у вас, словно у кота, нализавшегося сливок.

— Пора обратиться к полицейским методам ведения следствия, дружок. Пока вас не было, мне ничего другого не оставалось, как задаваться обычными вопросами.

— Что вы называете «обычными вопросами», мистер Грант?

— Ну, «кому это выгодно?» и так далее. Наше расследование показало, что Ричард ровным счетом ничего не выигрывал со смертью принцев. А раз так, нужно найти того, кто был заинтересован в гибели мальчиков. Возьмем, к примеру, «Titulus Regius».

— Какое отношение «Titulus Regius» имеет к убийству принцев?

— Генрих Седьмой женился на старшей сестре принцев. На Елизавете.

— Да, ну и что?

— Чтобы сторонники Йорков примирились с его коронацией.

— Допустим.

— Аннулировав «Titulus Regius», Генрих сделал Елизавету законной наследницей престола.

— Так.

— Однако, признав брак Эдуарда, он тем самым и принцев признал законными наследниками престола. Более того, поскольку «Titulus Regius» был аннулирован, старший из принцев, Эдуард, стал законным королем Англии.

Каррадайн даже языком прищелкнул от удовольствия. За роговой оправой очков глаза его радостно заблестели.

— То-то же, — сказал Грант, — расследование надо вести так, как это делают в полиции.

— Ну хорошо. Вам нужны еще какие-то сведения?

— Мне хотелось бы получить максимум информации о признании Тиррела. Но прежде всего я хочу знать, как обстояли дела у всех тех, кто был связан с этим делом. Я хочу знать, что с ними произошло на самом деле, а не что написано по этому поводу у того или иного автора. Короче, нужно проделать примерно такую же работу, как при исследовании того краткого промежутка времени между неожиданной смертью Эдуарда и восшествием на престол Ричарда Третьего.

— Будет сделано. Кто именно вас интересует?

— Наследники престола из дома Йорков, которым при Ричарде жилось, прямо скажем, неплохо. Я хочу знать о судьбе каждого. Справитесь?

— Задача несложная.

— Ну и о Тирреле хотелось бы узнать побольше, может пригодиться. О том, что он за человек, как жил и что поделывал.

— Сделаю, — Каррадайн поднялся с таким видом, точно сию минуту готов был ринуться в бой. Гранту показалось даже, что он собирается застегнуть пальто. — Мистер Грант, я так вам благодарен за…

— За наши развлечения?

— Выздоравливайте поскорее! Как выйдете из больницы, я вас… я вас на руках пронесу вокруг Тауэра.

— Лучше прогуляемся на катере до Гринвича и обратно. Мы — нация островная и ужасно любим морские прогулки.

— А когда вам позволят вставать?

— Не знаю, может, к следующему вашему приходу я уже начну заново учиться ходить.

На следующий день Грант встретил Каррадайна, сидя в постели, но ходить ему все еще не разрешали.

— Вы не можете себе представить, насколько увлекательнее смотреть на стену, чем в потолок. И каким мелким и незначительным кажется мир там, наверху.

Брент был искренне рад, что Грант пошел на поправку, и Грант расчувствовался. История была забыта. Первым вспомнил о деле инспектор.

— Ну ладно. Так как же все-таки жилось престолонаследникам из дома Йорков в царствование Генриха Седьмого?

— Сию минуту, — сказал юноша, вытаскивая из кармана ставший уже привычным ворох бумаг; придвинув носком туфли стул и усевшись, он спросил — С кого начнем?

— Так. Про Елизавету мы знаем. Вышла замуж за Генриха и стала королевой Англии, а после ее смерти Генрих посватался к испанской принцессе, Хуане Безумной.

— Да. Елизавета вышла замуж весной 1486 года, хотя нет, погодите, это произошло в январе, через пять месяцев после битвы при Босворте. Скончалась в 1503 году.

— Семнадцать лет… Бедная Елизавета! Семнадцать лет с Генрихом тянулись, должно быть, как все семьдесят. Он был, мягко говоря, не самым примерным мужем. Ладно, пошли дальше. Что вы узнали про детей Эдуарда? Судьба двух принцев неизвестна. Ну а что с Сесилией?

— Ее выдали замуж за старого дядюшку, лорда Уэллеса, проживавшего в графстве Линкольншир. Анна и Екатерина, в то время еще малышки, впоследствии были выданы замуж за столь же верных сторонников Ланкастерского дома. Младшая, Бриджит, постриглась в монахини в Дартфордском монастыре.

— Пока все в норме. Кто у нас следующий? Сын Джорджа?

— Да. Юный Уорик. Приговорен к пожизненному заключению в Тауэре и казнен. Якобы за попытку бежать.

— Так-так. Ну а дочь Джорджа, Маргарет?

— Стала графиней Солсбери. Была казнена Генрихом Восьмым, обвинение явно сфабриковано, короче, типичное убийство под покровом закона.

— Что с сыном Элизабет? Вторым наследником престола?

— Так… Джон де ла Пуль. Уехал из Англии и жил у тетки в Бургундии до…

— У Маргарет, сестры Ричарда?

— Умер во время восстания Симнела[157]. Но у него был младший брат, вы забыли внести его в список. Так вот, он был казнен при Генрихе Восьмом. Генрих Седьмой, выдав ему охранную грамоту, держал слово — видно, боялся сглазить удачу. Впрочем, он и без того был в крови по самые уши. Ну а Генрих Восьмой рисковать не стал. Он не ограничился ла Пулем. Вы позабыли еще четверых: Эксетера, Сарри, Бекингема и Монтегью. Никого в живых не осталось.