— Реквизит фокусника…протянул сухопарый мужчина в очках, и в его мягком голосе прозвучало удовлетворение. — Вот, значит, как гроб возвращается обратно. Этого как раз я и не знал.

— Обратно? — удивился Люк. — Вы говорите «обратно»?

Кампьен начал было объяснять, но его прервал громкоговоритель:

«Центральный пункт вызывает машину К-23.

Черный, запряженный лошадью экипаж, по виду похоронные дроги, замечен в 23.45 на углу Грейторекс-роуд и Уиндли-авеню, северо-западный Лондон. На большой скорости проследовал по Финдли-авеню дальше на север. Конец связи».

— A-а, он огибает парк, — объяснил Йео. Его вдруг захватил азарт погони. — Семь с четвертью минуты назад. Начал петлять, Кампьен. Это странно! Движения большого ведь нет, правда, покрытие дороги очень скользкое. Сворачивайте, водитель. Эта улица ведет к Филомел-плейс. Оттуда прямой путь до Бродуэя. Затем по Канальному мосту выедем на улицу — как там ее, черт побери… Это мне сейчас пришло в голову. Не город, а лабиринт!

— Упустить его нельзя. А затеряться ему в кривых переулках ничего не стоит. — В голосе Кампьена опять появилось беспокойство. — Только бы он не остановился. И уж тем более нельзя допустить его встречи с Джелфом. От этого зависит все.

— Почему бы не вызвать еще одну машину? Дж-54 сейчас в районе Таннерс-хилл, — прикидывал Люк. — Могла бы спуститься до Локхарт-креснт и перехватить его. А тут, глядишь, и мы подоспели бы.

— Да, пожалуй, — без особой радости согласился Кампьен. — Только упаси Боже, если он раньше времени догадается, что мы у него на хвосте. Впрочем, ваш вариант, наверное, самый надежный.

Люк передал сообщение, а машина продолжала катить по темным, плотно застроенным улицам. Йео, чье знание Лондона вошло в легенду, чувствовал себя наверху блаженства; шофер, который тоже неплохо знал город, подчинялся его командам с нескрываемым восхищением.

А дождь лил не переставая. Он вошел в полную силу и, пожалуй, зарядил до утра. Миновали Финдли-авеню; развернувшись на площади с круговым движением, выехали на Лиджен-стрит и помчались по этой широкой магистрали прямо на северо-запад.

— Не сбавляйте скорости, — сказал Йео, он не мог бы говорить тише на берегу реки, изобилующей форелью. — Хорошо. Даже если его лошадка будет мчаться во весь опор, далеко ему теперь не уехать.

— Ему и его коробочке с драгоценным грузом, — подал голос Лагг.

— Ему и его почтенному покойнику, вы хотите сказать, — поправил его Люк.

Йео начал бормотать, почти не о. давая себе отчета, названия убегающих назад ориентиров:

— Особняк старого дюка… Уикэм-стрит… Леди-Клара-Хоф-стрит… Здесь небольшой поворот… Интересно… Нет, здесь дорога поворачивает… Уикэм-плейс-стрит, Уик-авеню… потише, парень, здесь потише. Знай он этот путь, сэкономил бы четверть мили. Только бы нам самим не заблудиться. Теперь опять прибавь газу. Ярдов сто никаких поворотов не будет. Чертов ливень! Еле вижу, где едем. Ага, вот и Пекьюлиарс-Чейпл. Скорее, скорее. Коронет-стрит… А теперь опять сбавь скорость.

Малопонятная топонимическая вязь была прервана громкоговорителем. Громкий, неестественный голос с металлическим призвуком произнес:

«Центральный пункт вызывает машину К-23.

Внимание. В 23.58 констебль 675 сообщил из будки на углу Клара-хоф и Уикэм-корт-роуд, северо-запад, о нападении приблизительно в 23–50 со стороны возницы черного, запряженного лошадью экипажа, по виду похоронные дроги. Действуя согласно вашей инструкции, констебль приблизился к экипажу с намерением остановить. Но возница ударил его по голове тяжелым предметом, и экипаж на полной скорости покатил дальше по Уикэм-корт-роуд на север. Удар нанесен, по-видимому, рукояткой кнута. Конец связи».

— Черт! — не сдержался Кампьен. — Он теперь знает о погоне! Значит, сбросит груз при первой возможности!

— Уикэм-корт-роуд! Мы почти догнали его. — Йео так и прыгал на сиденье. — Где ему с нами тягаться! Теперь налево на предельной скорости. Уже полночь, Кампьен. Не вешайте носа. Он от нас не уйдет. Нет никакого сомнения.

Машина повернула навстречу ветру, и дождь рекой обрушился на передние окна. Йео, перегнувшись через плечо шофера, вглядывался в темный полукруг стекла, с которого включенный дворник сгонял потоки воды.

— Теперь направо и сразу налево! Очень хорошо! Стоп! Что это там? Забор? Подождите, водитель. Мы сейчас на Уикэм-хилл. Уикэм-корт-роуд проходит слева от нас. Улица очень длинная, полицейский пост где-то в четверти мили дальше. Джес был здесь пять минут назад. Люк, мой мальчик, как ты думаешь, куда он поехал? Назад, навстречу нам, он не мог повернуть. Если свернуть налево к Холлоу-стрит и трамваям, там еще один полицейский пост. Значит, осталось два пути: Полли-роуд, она в пятидесяти метрах отсюда, или вот тот переулок — Роуз-Уей. Он ведет обратно на Лиджен-стрит.

— Остановитесь. — Кампьен открыл дверь и, подождав, пока лимузин затормозит, выскочил под дождь. Он очутился в кромешном мире воды и кирпича. С одной стороны улицы шел глухой забор, с другой тянулись, прижавшись друг к другу, старинные фасады домов. Он прислушался, стараясь уловить малейший звук, чужеродный в современном механизированном мире.

Люк вышел из машины, встал рядом и тоже вслушался в ночные шумы, задрав вверх подбородок, не замечая ливня.

— Он не решится ехать дальше. Освободится от груза, — еле слышно проговорил Кампьен, — и оставит нас с носом.

Радио так неожиданно заговорило у них под боком, что оба вздрогнули. Бесстрастные слова как нельзя лучше вписались в эту тревожную ночь.

«Центральный пост вызывает машину К-23, — услыхали они. — Вызываем машину К-23. Сообщение для старшего инспектора Люка. Внимание. Джозеф Конгрив, Террас-стрит, Западный район, найден в тяжелом состоянии, попытка убийства. Был заперт в буфете на втором этаже отделения банка Клофа на Эйпрон-стрит. Конец связи».

Когда громкоговоритель умолк, Люк стряхнул с себя оцепенение и дернул Кампьена за рукав. Он весь дрожал от гнева и разочарования.

— Эйпрон-стрит! — вдруг взорвался он. — Опять Эйпрон-стрит! Губошлепа чуть не прихлопнули. А мы торчим здесь. Какого черта мы здесь делаем?

Кампьен не сказал ни слова. Поднял руку, призывая к молчанию.

— Слышите?

Из переулка, который Йео назвал Роуз-уэй, отчетливо донесся частый стук копыт. Он становился все громче, громче, пока не стал слышен совсем рядом; различался уже и шорох резиновых шин по мокрому асфальту.

— Лиджен-стрит встретил его засадой. Он не рискнул объясняться с полицией и повернул назад. — Кампьен так волновался, что даже говорил не очень разборчиво. — Где моя шляпа? Неужели мы все-таки настигли его? Скорей! Скорей! Никак нельзя его упустить.

Полицейская машина перегородила выезд из переулка, и в ту же минуту лошадь Джеса, цокая подковами по асфальту, обозначилась во тьме ночи буквально на расстоянии руки.

Завидев опасность, гробовщик сразу же натянул поводья, и лошадь стала. Переулок был слишком узкий, не развернуться, оставалось только делать хорошую мину при плохой игре. Он ласково сказал ей несколько ободряющих слов; от ходивших ходуном боков лошади валил пар, смешиваясь с дождем. С высоты кбзел Джес вопросительно взирал на внезапную помеху, с полей его цилиндра ручьями лилась вода.

— Боже мой, это мистер Люк! — Голос его звучал дружелюбно и вместе с тем удивленно. — Ужасная ночь, сэр. Надеюсь, ваша машина не поломалась?

Люк взял лошадь под уздцы.

— Слезайте, Джес, и поторапливайтесь. Сюда, сюда, на дорогу.

— Сейчас, сэр, сейчас, раз вы настаиваете. — Демонстрируя полнейшее недоумение, он начал поспешно стаскивать с себя клеенку, которая обматывала его в несколько слоев.

Кампьен, неслышно обошедший дроги с противоположной стороны, нагнулся и вынул из гнезда кнут. Старик увидел его и понимающе кивнул:

— Мистер Люк, — начал он, осторожно спускаясь с козел на мокрую мостовую. — Мистер Люк, мне кажется, я знаю, в чем дело. Вы, наверное, получили жалобу от одного из ваших полицейских.