— Братья, — спросил я своих спутников, — что мы сейчас видели?

Один из них отвечал:

— Мы видели призраков, которые живут на коленях Каменной колдуньи, а эти Братья-волки — колдуны, цари призраков!

Всю ночь просидели мы без сна, но более не видели и не слыхали волков и людей, которые охотились с ними. На рассвете я послал гонца к Булалио, начальнику племени Секиры, сообщить ему, что посланный к нему от царя Дингана желает миролюбиво переговорить с ним в его краалях. Я велел не говорить моего имени, а назвать меня Ртом Дингана. Я же и мои спутники медленно последовали за гонцом, так как путь еще был далек, а я приказал вернуться и встретить меня с ответом Убийцы, владетеля секиры.

Весь день, почти до заката солнца, мы огибали основание огромной Горы Привидений, держась берега реки. Мы никого не встречали, только раз наткнулись на развалины крааля со множеством человеческих костей. А рядом с ними валялись заржавелые ассегай и щиты из воловьих шкур, выкрашенные в белую и черную краски. Я по краскам узнал, что они принадлежали воинам, которых несколько лет тому назад послал Чака за Умелопогасом и которые не вернулись.

Мы продолжали путь молча, и всю дорогу каменное лицо колдуньи, вечно сидящей наверху, смотрело на нас с горной вершины. За час до заката солнца мы вышли на открытое место и на хребте холма, за рекой, увидели крааль племени Секиры. Крааль был большой и хорошо построенный, многочисленные стада паслись на равнине. Мы сошли к реке и перешли брод, здесь мы сели в ожидании гонца, посланного вперед. Он подошел ко мне с поклоном, и сказал:

— Я видел того, кого зовут Булалио. Это — огромный худой человек, лицо у него свирепое, в руках топор, такой, как у того, кто прошлой ночью охотился с волками. Когда меня привели к нему, я отдал ему честь и поведал слова, которые ты вложил в мои уста. Он выслушал меня, громко рассмеялся и сказал: «Скажи пославшему тебя, что я рад видеть Рот Дингана, и что он без страха может повторить мне слова своего царя, но мне жаль, что не пришла голова Дингана вместе со ртом. Тогда бы моя секира приняла участие в нашей беседе! Хотелось бы мне поговорить с Динганом о том Мопо, которого Чака умертвил. Но так как рот — не голова, пусть рот является без страха!»

Я вздохнул, услыхав о Мопо, имя которого опять назвали уста Булалио-убийцы. Кто мог так любить Мопо, как не тот, кто давно умер? А может быть, Булалио говорил о другом Мопо, ведь не один я носил это имя. Чака предал смерти одного из своих вождей с этим именем во времена великой тризны, говоря, что двум Мопо не ужиться в стране. Он убил его, хотя тот Мопо плакал обильно, когда другие не могли выжать ни одной слезинки.

Я ответил только, что Булалио очень заносчив, и мы направились к воротам крааля.

Никто не встретил нас у входа и никто не стоял у дверей хижины. Но дальше, из середины крааля, где помещаются стада, поднималась пыль и слышался шум, как будто шли приготовления к войне. Некоторые из моих спутников испугались и хотели повернуть назад, опасаясь измены, испуг их еще усилился, когда при входе во внутренний крааль скота мы увидели человек пятьсот воинов, стоящих в боевом порядке, и двух высоких молодых людей, которые с громкими криками бегали по их рядам.

Я обратился к своим испуганным спутникам.

— Не бойтесь! Смелый взгляд покоряет сердца врагов. Если бы Булалио намеревался убить нас, ему для этого не нужно созывать стольких воинов. Он гордый вождь и хочет показать свои силы, не подозревая того, что царь, которому мы служим, может выставить целую роту на каждого из его воинов. Смело вперед!

И мы пошли к войску, которое собиралось на противоположном конце крааля. Высокие молодые люди, начальники войска, заметили нас и пошли нам навстречу. Шедший впереди нес на плече секиру, а следовавший за ним раскачивал в руках огромную дубину. Я взглянул на первого… Отец мой!.. Сердце мое замерло от радости. Я узнал его, не смотря на истекшие годы. То был Умелопогас, мой питомец, ставший взрослым человеком — таким человеком, с которым никто не мог справиться во всей стране зулусов. Он был большого роста, с лицом свирепым, немного худ, но широк в плечах и узок в бедрах. Руки имел длинные, но не толстые, хотя мускулы выступали на них, как узлы на канате, ноги тоже были длинные и очень широкие под коленями. Глаза его смотрели, как глаза орла, нос немного крючковатый, и голову он держал слегка наклоненной вперёд, как человек, беспрерывно высматривающий скрытого врага. Казалось, движется он медленно, хотя шел он очень быстро, походка у него была плавная, как у волка или льва, пальцы его все время играли роговой ручкой секиры. Тот, кто шел за ним, был также очень высокого роста, хотя ниже Умелопогаса на полголовы, но более крупного телосложения. Его маленькие глаза мерцали, как звезды, выражение лица он имел совершенно дикое, и время от времени он улыбался, показывая белые зубы.

Когда я увидел Умелопогаса, отец мой, внутри у меня все задрожало, мне хотелось броситься ему на шею. Но я сдержался, даже опустил угол своего плаща на глаза, пряча лицо, чтобы он не узнал меня. И вот он стоит передо мной, разглядывая меня своими зоркими глазами, а я кланяюсь ему.

— Привет, Рот Дингана! — поздоровался он громко. — Ты маленький человек, чтобы служить ртом такому большому вождю!

— Рот — небольшая часть лица даже у великого царя, вождь Булалио, правитель племени Секиры, колдун волков, живущий на Горе Привидений, а раньше называемый Умелопогасом, сыном Мопо, сына Македама!

Услыхав эти слова, Умелопогас вздрогнул, как ребенок при шелесте во мраке, и пристально взглянул на меня.

— Ты много знаешь! — произнес он.

— Уши царя велики, хотя рот его и мал, вождь Булалио, — отвечал я, — я же, будучи только ртом, говорю то, что слышали уши!

— Откуда знаешь ты, что я жил с волками на Горе Привидений? — спросил он.

— Глаза царя видят далеко, вождь Булалио. Вчера они видели большую, веселую охоту. Говорят, они видели мчащегося буйвола, а за ним бесчисленных воющих волков, а с волками двух людей, одетых в волчьи шкуры, те люди похожи на тебя, Булалио, и на того, кто с дубиной следует за тобой!

Умелопогас поднял секиру, как бы готовясь разрубить меня пополам, но опустил ее, пока Галаци-волк сверкал на меня широко открытыми глазами.

— Откуда ты знаешь, что когда-то меня звали Умелопогасом? Имя это я утратил давным-давно. Говори, Рот, не то я убью тебя!

— Убивай, если хочешь, Умелопогас, — отвечал я, — но помни, что когда голова разбита, рот немеет. Разбивающий головы лишается мудрости!

— Отвечай! — повторил он.

— Не хочу! Кто ты, что я должен отвечать тебе? Я знаю правду, и мне достаточно этого. Теперь к делу!

Умелопогас заскрежетал зубами от ярости.

— Я не привык к противоречиям здесь, в своем собственном краале! — сказал он. — Но к делу! Говори, маленький Рот!

— Вот мое дело, маленький вождь. Когда еще жил теперь уже умерший Черный, ты послал ему вызов через человека по имени Мезило, — таких слов он никогда не слыхал до этого, и они могли бы стать причиной твоей смерти, о глупец, надутый гордостью, но смерть раньше посетила Черного и удержала его руку. Теперь Динган, тень которого лежит на всей стране, тот царь, которому я служу и который сидит на престоле Черного, говорит с тобой посредством меня, своего рта. Он хочет знать: правда ли, что ты отказываешься признать его власть, платить ему дань воинами, девушками и скотом и помогать ему в войнах? Отвечай, маленький начальник, отвечай немногими ясными словами!

Умелопогас от гнева еле переводил дыхание и снова поднял свой большой топор.

— Счастье твое, Рот, — сказал он, — что я обещал тебе безопасное пребывание у меня, иначе ты не ушел бы отсюда, с тобою я поступил бы, как с теми воинами, которые в давно прошедшие дни были посланы искать Умелопогаса. Но отвечу тебе немногими ясными словами. Взгляни на эти копья — это только четвертая часть всех моих воинов, вот мой ответ! Взгляни также на Гору Привидений и волков — неизвестную, непроходимую для всех, исключая меня и еще одного человека: вот мой ответ! Копья и гора войдут в союз, гора оживится копьями и пастями волков. Пусть Динган оттуда берет дань! Я сказал!