— Бери топор и копье и беги за нами, — крикнул Паг. — Поскорей, объясню на ходу.

Моананга нырнул в хижину, вооружился и бегом нагнал их. Идя быстрым шагом, Паг объяснил ему, в чем дело.

— Бабьи причуды, — буркнул Моананга. — С кем это будет Ви сражаться? Тигр убит, волков осталось мало, а олени ушли из лесу.

— А ты никогда ничего не слышал о зубре? Я-то видел следы, но Ви ничего не сказал об этом. Очевидно, Ви сам наткнулся на него, — сообщил Паг полушепотом, чтобы не тратить дыхания.

Светало.

Внезапно Паг указал копьем на землю.

— Вот следы Ви и Ио. Они прошли меньше часа тому назад.

Он пригнулся к земле и шел по следу. Остальные торопились за ним.

Шли они быстро, потому что было уже светло, и след ясно был заметен Пагу, который, как говорило племя, мог вести по одному запаху. По отпечаткам ног они добрались, наконец, до болота у скалы.

Они хотели обогнуть его по следу Ви, но Лалила вдруг воскликнула и показала пальцем.

Посреди болота слабо бился зубр. На его шее сидел Ви, держась за рог одной рукой, а другой из последних сил рубя секирой. Из-под туловища зубра виднелись задние лапы раздавленного пса.

Подошедшие рванулись вперед, но в это мгновение зубр сделал последнее усилие. Он выпрямился, встал на дыбы и рухнул на спину, погребая Ви под собою. Тина сомкнулась над охотником. Зубр застонал, дрожь пробежала по его телу, единственный оставшийся глаз закрылся.

Паг и Моананга обежали болото и добрались до подножья скалы. Отсюда было уже недалеко до того места, где увязли Ви и зубр. Они прыгнули на бесчувственное тело зверя.

Паг напряг все свои силы и оттащил в сторону огромную голову. Под ней лежал Ви!

Подошла Лалила.

Она и Моананга, стоя по пояс в тине, тащили вождя. Они тянули, пыхтели и, наконец, высвободили тело Ви из-под туши зубра. Его перенесли на твердую землю и положили ничком. Он шевельнулся. Кашлянул. Красная тина хлынула из его рта.

Они пришли вовремя: Ви ожил!

В племени было великое смятение.

Лалила, Паг и Моананга доставили Ви в селение, почти неся его на руках. Народ узнал, что случилось, ринулся к болоту и выволок оттуда убитого зубра и Ио, который и мертвый продолжал сжимать впившиеся в тушу челюсти.

Они смыли с зубра тину и обнаружили копья Ви в глазу, в горле, в шее. Увидели следы ударов секиры. Ви старался отрубить зубру голову, но грива и шкура были слишком толстые. Отрубить голову не удалось, но оглушенный ударами зубр, наконец, был побежден.

Народ дивился огромным рогам. Заметил, что один рог раздроблен — этим рогом зубр обломил известняковый выступ, на котором стоял Ви. Народ смерил тушу и выволок ее к Урку-Престарелому.

У того хватило совести не говорить ничего о себе. Однако «премудрый» старец не преминул сказать, что в дни прадеда его прадеда зубр, еще больший, был убит вождем племени. Вождь поймал его в сеть и забросал насмерть камнями.

Кто-то спросил Урка, откуда он это знает, а тот, нимало не смущаясь, ответил, что об этом его прабабке рассказала ее прабабка. А сам он слышал это от своей прабабки, когда был совсем мальчишкой.

Зубра освежевали, мясо его поделили между племенем, а шкуру принесли в пещеру. Голову несли четыре человека на шестах и водрузили ее на то дерево, на котором раньше торчала голова Хенги.

Так голова и сидела на вершине дерева, и одно копье торчало из глазницы, а другое — из пасти. Народ приходит глазеть на голову. Даже Ви, оправившись после боя, уселся в устье пещеры, смотрел на голову и сам не мог понять, откуда у него взялось столько силы и решимости бороться с этим чудовищем.

Аака обратилась к нему:

— Ты великий охотник, муж мой, и давно уже мог бы прикончить Хенгу, ты мог бы его прикончить прежде, чем погибла наша дочь. Я горжусь тем, что носила твоих детей. Но скажи мне, как это случилось, что Паг и Моананга вытащили тебя из тины из-под туши зубра?

— Не знаю. Кажется, Лалила имеет какое-то отношение к этому делу. Она что-то сказала Пагу и Моананге, и те побежали искать меня. Спроси Лалилу. Я не видел ее с тех пор, как пришел в себя.

— Я уже искала, но ее нигде не найти, но я не сомневаюсь в том, что и здесь не обошлось без ее колдовства.

— Даже если бы и так, кажется, тебе не на что сердиться.

— Я не сержусь. Я благодарна ей за то, что она сохранила жизнь величайшего человека в нашем племени. Я думаю даже, что ты должен жениться на ней, Ви, — она этого заслужила. Только сперва найди ее.

— Я издал закон о браке, — возразил Ви. — Неужели тот, кто издает законы, должен их нарушать?

— А почему бы нет? Воля его. И кто посмеет что-нибудь поставить в вину человеку, который один на один одолел этого зубра? Я-то уж, во всяком случае, не посмею.

— Я был не один. Мы одолели его вдвоем с Ио. Не будь собаки, зубр прикончил бы меня.

— В таком случае, да славится Ио. Будь я составительницей законов, как ты, Ви, я бы сделала Ио богом.

Она улыбнулась и ушла поговорить с Пагом и Моанангой. Она хотела узнать все подробности дела.

Ви сидел у пещеры, насыщался и рассказывал о бое с зубром. Фо слушал его, разинув рот. Затем Ви отправил мальчика помогать свежевать тушу, а сам ушел искать Лалилу.

Не зная, где найти ее, он наугад отправился к Тюленьему заливу. Лодку Лалилы после боя с рыжебородыми втащили на прежнее место и, очевидно, сама Лалила могла уйти только сюда.

День уж близился к концу, когда Ви дошел до маленькой пещеры. Лалила сидела у огня и ждала то ли захода солнца, то ли восхода луны. Она вздрогнула, увидев его, затем опустила глаза и промолчала.

— Зачем ты здесь?

— Чтобы поблагодарить Луну за то, что моя тревога о тебе оказалась не напрасной.

— И больше ни за чем? — он взглянул на стоявшую в углу лодку.

— Не знаю. Я сама еще не решила.

— Слушай, — сказал он дрожащим от ярости голосом. — Если ты не поклянешься мне, что не будешь пытаться бежать вторично, я сейчас же секирой изрублю твою лодку или сожгу ее.

— К чему? Если я ищу смерти, мне много путей открыто. Если заперт один путь, остается сотня других.

— Почему же ты ищешь смерти? Ты несчастна? Разве ты ненавидишь меня настолько, что хочешь умереть?

Лалила наклонила голову и, глядя на него, ответила:

— Ты знаешь, что ненависти к тебе у меня нет, Ви. Скорее, ты слишком дорог мне. И из-за этого будет великая беда.

— Так давай встретим ее вместе.

— Мы ничего не можем встретить вместе. Ты дал клятву и ее не нарушишь. Слушай. Я повторяю эту клятву за тебя. Я не согласна жить, если ты будешь покрыт позором как человек, нарушивший клятву ради женщины.

— Значит, все кончено, — простонал Ви.

— Слушай, Ви. Когда ты уходил сегодня утром, я прочла по твоему лицу, что ты уходишь с надеждой больше не вернуться.

— Да. Ибо я несчастен.

— А кто теперь счастлив? Клянусь тебе, что не покину тебя, до конца буду стоять рядом с тобой. Но женой твоей не стану. Мы будем только рядом. Дай мне такую же клятву, Ви.

— Клянусь!

С некоторого времени в племени началась смута. Зима была ужасная. Даже Урк-Престарелый заявил, что такой зимы не было со времени прадеда его прадеда. С севера и востока дули беспрерывные ветры. В немногие тихие дни снег падал в таком количестве, что хижины были совершенно засыпаны. Ежедневно нужно было прокапывать тропинки для того, чтобы выйти из хижины.

Море замерзло на большее расстояние, чем когда бы то ни было. Сквозь сплошной лед продирались огромные — величиною с целую гору — айсберги. Все побережье кишело свирепыми белыми медведями.

Племя питалось пищей, скопленной по приказу Ви. Но время от времени народу приходилось выходить на бой с белыми медведями, которые обнаглели до такой степени, что пытались ворваться в жилища. В этих сражениях погибло немало людей — от ран и от холода. Много стариков и детей замерзло, особенно в тех хижинах, где, несмотря на приказы Ви, не собрали достаточного количества топлива.