Впрочем на все адресованные ему откровенные взгляды Патрик отвечал нейтральной скупой улыбкой, в которой читалось моментально обезоруживающее любую женщину полное отсутствие какого-либо к ней интереса.

Помимо исследований, проводимых согласно утверждённому графику, Даллас ежедневно выделял время для того, чтобы заняться проблемой, на данный момент волновавшей его гораздо больше всего остального. А именно: расшифровкой координат прыжка, заданных для корабля самими рептилиями. Даже зная основные принципы кодирования космических объектов и сумев правильно применить их на практике (иначе блуждания по Вселенной экипажа «Счастливчика» могли бы растянуться на долгие годы), он всё равно никак не мог определить, какой путь был предначертан звездолёту Чужими. Без этого невозможно было понять, почему они отправили пленников одних. Это очень походило на некий эксперимент, результаты которого имеют непосредственное отношение к судьбе землян. Чутьё подсказывало Нику, что рептилии не остановятся на достигнутом и непременно попытаются продолжить свои загадочные изыскания. А вот как это может отразиться на Земле — оставалось только догадываться…

Чем глубже Даллас вникал в те или иные тонкости функционирования корабля Чужих, тем более он убеждался в том, что эта машина таит в себе ещё уйму загадочных и пока не поддающихся земной науке технологий. Без помощи Ника в изучении данного корабля люди вряд ли продвинулись бы дальше шлюзовой камеры. Но как выяснилось, даже его знания были столь поверхностны и избирательны, что говорить о серьёзном и последовательном анализе не приходилось — так, отдельные искры, незначительные проблески понимания в вязком тумане чуждой действительности.

Хотя порой удавалось нащупать нечто и впрямь очень важное. Одержимый желанием добраться до сути задуманного рептилиями фокуса, Ник обнаружил в программе входа в пространственный канал одну существенную деталь. Блок управления перед самым прыжком, когда уже ничего изменить было нельзя, отправлял в эфир точные координаты выхода.

Ошарашенный этим открытием, Даллас долго не мог сообразить, что сие может означать в их конкретном случае. В голову лезли всякие ужасные мысли. Вплоть до того, что Чужие изначально знали, кто такой Ник Даллас, и специально подстроили всё таким образом, чтобы получить координаты Земли. Но ведь местоположение Солнечной должно быть им хорошо известно! А вдруг это не те рептилии, что атаковали Землю своим астероидом?! Вдруг в самых отдалённых уголках Вселенной существует множество ящероподобных рас, и они враждебно настроены по отношению друг к другу.

Тогда и мытарства, выпавшие на долю «Счастливчика», следует отнести к проявлению этой вражды. Оставалась совершенно неясной роль одного «скромного землянина», на которого устроили настоящую облаву столь могущественные космические соседи. Неужели информация, быть может «погребённая» в его подсознании одной из канувших в вечность цивилизаций, имеет действительно огромную ценность…

Едва Далласа посетило это предположение, он немедленно связался по прямому шифрованному каналу с Виккерсом, курирующим все работы на марсианской базе. Заместитель Литвинова выслушал Ника несколько отстранённо. Похоже, он категорически не верил в то, что в окрестностях Солнечной в любую секунду может появиться огромный флот Чужих. А Далласа считал любителем дешевых сенсаций, возжелавшим напомнить о своей персоне.

Когда Ник закончил свою полную неподдельной тревоги речь, Виккерс вяло сообщил, что предоставленные соображения приняты к сведению и будут рассмотрены на ближайшем Совете Безопасности. Далласа подобное отношение, конечно, разозлило, и он, нарушая инструкции и субординацию, набрал номер личного коммуникатора Шеннона.

— Да, — торопливо откликнулся знакомый голос.

— Вас беспокоит Патрик Бейлор… — обрадовано сказал Ник. Быстрый ответ означал, что Шеннон находится либо на Марсе, либо где-то поблизости. Это было очень кстати. — Нам надо срочно переговорить!

— Вы за терминалом номер…

— Тысяча четыреста одиннадцать, — подсказал Ник.

— Я сейчас перезвоню, — пообещал Пол.

Не успел Даллас спрятать коммуникатор, как на экране появилось лицо Шеннона.

— Что у тебя ко мне? — строго спросил начальник контрразведки СКБ.

Ник коротко рассказал о своей находке и высказал опасения, что Земля может подвергнуться агрессии Чужих.

— Ты доложил Виккерсу? — озабоченно спросил Пол.

— Да… но, по-моему, он мне не верит…

— С чего ты взял?

— Ну, какой-то он тормозной… — замялся Ник.

— А ты хотел, чтобы он немедленно объявил всеобщую мобилизацию?

— Нет, но всё же…

— Виккерс — классный специалист и знает свою работу, — наставительно сказал Шеннон. — Так что не суетись и тоже займись тем, чем тебе следует заниматься. Или у тебя есть ещё какие-нибудь идеи?

— Есть! — признался Ник. — Я предлагаю собрать из добровольцев экипаж, вывести чужой корабль за пояс астероидов и попытаться прыгнуть по старым координатам…

— Зачем?! — искренне удивился Пол.

— Необходимо выяснить, чего добивались рептилии. Мне кажется, что без этого нам нечего будет противопоставить их флоту…

Шеннон поморщился.

— Ты говоришь так, будто точно знаешь, что вторжение непременно состоится… — заметил он.

Даллас пожал плечами и обречённо вздохнул.

— Я передам твоё предложение в Совет Безопасности, — безапелляционным тоном давая понять, что разговор закончен, сказал Пол. — Но почти уверен, что принято оно не будет. Занимайся своей работой, она сейчас очень важна, и не драматизируй ситуацию. Побереги нервы. Пока!

— Когда ситуация станет по-настоящему драматичной, чесать «репу» будет уже поздно… — глядя в черноту погасшего экрана, пробурчал Ник.

Напряжение последних дней вылилось в мрачную апатию. Даллас чувствовал себя совершенно разбитым. Тревога о будущем и боль прошлого, терзавшие его сердце, сменились тупым безразличием. Плодотворно работать, находясь в таком упадке душевных сил, не представлялось возможным. Это только в теории легко и просто жить сегодняшним днём. На самом деле не всякий человек, оставшись один на один со своими проблемами, способен выйти из депрессии без помощи традиционных психотропных средств.

Когда Ник ощутил, что до линии, отделяющей его от безумия или суицида, осталось всего полшага, он вдруг вспомнил прочитанное ещё в далёкой юности четверостишье:

И решил немедленно последовать рекомендации поэта. Правда, в «толкучку» ему всё равно не хотелось, а вот мысль, касающаяся «гомона и пира», была очень кстати…

Итак, Даллас собрался в срочном порядке посетить местный бар, а перед этим хорошенько встряхнуть своё бренное тело, подвергнув оное глубокой термической обработке.

На станции имелась маленькая банька, которую Ник и надеялся оккупировать, по меньшей мере, на полчаса. Это желание оказалось столь сильным, что он, бросив все дела, вернулся в свою каюту, собрал необходимые вещи и заспешил в другой конец жилого блока. Там, рядом с большим бассейном, «притаилась» заветная комнатка. До конца дежурной смены оставалось ещё около двух часов, и Даллас очень рассчитывал на то, что его никто не потревожит.

Вокруг бассейна и впрямь было пустынно. Бирюзовая вода мирно дремала в строгих объятиях тёмно-синих пластиковых берегов.

Ник живо представил, как распаренный плюхнется на эту гладь, поднимет тучу брызг и, похрюкивая от удовольствия, будет плавать взад-вперёд до тех пор, пока мышцы не нальются свинцовой тяжестью, а из головы не выветриться всякая чушь.

Задумавшись, он резко дёрнул дверь предбанника и обомлел.

Напротив занимавшего всю стену зеркала, спиной к Нику, стояла изящная почти обнаженная женщина. Из одежды на ней имелись только ажурные трусики. Её великолепная грудь притягивала взор, как магнит — металлические опилки, которые сразу норовят выстроиться в очередь.